История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

давно об этом думал, и в печальную пору его пребывания в Ноттингеме два джентльмена были отряжены в Оксфорд и еще двое — в Кембридж с письмами к вице-канцлерам, в коих тех просили убедить глав тамошних колледжей и холлов отослать свое столовое серебро королю. Еще раньше об этом плане тайно известили надежных людей, дабы они расположили и настроили в его пользу тех, без чьего согласия оказать королю эту услугу было бы невозможно.

Весь этот замысел был осуществлен в столь глубокой тайне и с такой осторожностью, что королевские гонцы вернулись из университетов очень скоро, затратив ровно столько времени, сколько требовалось для самой поездки; и привезли с собой все или почти все университетское серебро вместе с крупной суммой денег, которую из собственной казны послали королю в качестве дара главы нескольких колледжей. С ними явились и некоторые студенты, помогавшие достать лошадей и повозки. Все это благополучно прибыло в Ноттингем, когда там уже оставили надежду на переговоры, и впавшие в уныние сторонники короля заметно воспрянули духом. Серебро тотчас же взвесили и некоторую его долю передали как платежное средство офицерам, коим было поручено набирать солдат в королевскую пехоту и кавалерию. Остальную его часть, подлежавшую тщательному хранению, король должен был взять с собой при оставлении Ноттингема; служащим же монетного двора послали тайный приказ быть в готовности явиться к Его Величеству по первому его требованию — сделать это король предполагал, как только сам окажется в удобном и безопасном месте. Жалобы и ропот совершенно умолкли; некоторые джентльмены вызвались набрать для короля солдат, опираясь на собственное влияние и авторитет; другие же добровольно послали ему деньги.

При дворе в ту пору живо обсуждали одну любопытную и довольно забавную историю. Неподалеку от Ноттингема жили тогда два аристократа, люди очень богатые, чрезвычайно скаредные и, как всякому было известно, располагавшие крупными суммами наличных денег, — Перпойнт, граф Кингстон, и Лик, лорд Дейнкорт. К первому из них отправили лорда Кейпла, ко второму — Джона Ашбурнема, постельничего Его Величества, пользовавшегося совершенным доверием своего господина. Каждый из них вез с собою письмо, от начала до конца написанное собственной рукой короля, который настоятельно просил адресатов ссудить его пятью или десятью тысячами фунтов. Граф принял Кейпла с превеликой любезностью и оказал ему такое гостеприимство, какого только можно было ожидать в его убогом доме и при его образе жизни. На редкость учтиво выразив свои верноподданнические чувства, граф посетовал на то, что невозможность исполнить волю Его Величества повергает его в глубокую печаль. Всякому известно, продолжал он, что денег у него нет и не может быть, ибо последние десять или двенадцать лет он ежегодно приобретал земельные участки стоимостью в тысячу фунтов каждый, а потому где же ему теперь взять наличность, которую, кстати говоря, он никогда и не любил копить? Однако, заметил граф, в нескольких милях от него жительствует сосед, лорд Дейнкорт — человек совершенно ничтожный, который живет, как свинья, отказывает себе в самом необходимом, зато в жалком своем домишке держит, самое меньшее, двадцать тысяч фунтов. Туда-то он и присоветовал направиться его светлости, поскольку-де отпираться в том, что деньги у него есть, Дейнкорт не посмеет. Речь свою граф заключил пылкими заверениями в преданности королю и в ненависти к Парламенту, как будто даже пообещав еще раз поразмыслить об этом деле и, если сможет, наскрести немного денег для Его Величества; и хотя прислать обещанное граф как-то запамятовал, его верноподданнические чувства были вполне искренними, и впоследствии он погиб, сражаясь за короля.

Ашбурнем раздобыл не больше денег, чем Кейпл, но не услышал и половины тех любезных слов, коими встретили последнего. В прежние времена лорд Дейнкорт так редко имел дело с двором, что никогда не слышал имени Ашбурнема, и когда ему прочли королевское послание, спросил, кто его автор. Когда же ему сообщили, что письмо от короля, Дейнкорт ответствовал, что он не настолько глуп, чтобы в это поверить, ибо ему уже случалось получать письма как от нынешнего короля, так и от его родителя. Затем он выбежал из комнаты, а воротясь вскорости с полдесятком писем в руке, объявил, что они всегда начинались словами Нашему преданнейшему и возлюбленному, а имя короля стояло вверху; тогда как это письмо открывается обращением Дейнкорт, а заканчивается выражением Ваш любящий друг, С. R., а значит, написано оно, как он твердо убежден, отнюдь не королевской рукою. С Ашбурнемом поступили так же, как и с доставленным им посланием: после скверного ужина ему отвели убогую постель, к разговору же о деле его светлость обещал вернуться на другое утро. Затем лорд Дейнкорт отправил слугу с письмом к лорду Фолкленду, племяннику своей жены, который, впрочем, не часто виделся с дядей. Слуга прибыл в Ноттингем около полуночи и нашел лорда Фолкленда уже в постели. В письме Дейнкорта говорилось, что у него сейчас находится некто Ашбурнем, доставивший ему послание, как он сам утверждает, от короля; однако ему, Дейнкорту, известно, что это неправда, а потому он хочет знать, что это за человек, которого он намерен задержать в своем доме до возвращения посыльного. Лорд Фолкленд не смог удержаться от смеха, но затем поспешил сообщить слуге звание и состояние королевского посланника и заверить, что письмо действительно написано собственной рукой короля — честь, коей Его Величество удостаивал немногих. На следующее утро, когда посыльный уже вернулся, его светлость начал обращаться с м-ром Ашбурнемом совсем по-другому, с таким почтением, что последний, не зная о причине подобной перемены, вообразил, что теперь-то он уж точно привезет королю столько денег, сколько тот желает получить. Вскоре, однако, Ашбурнема вывели из заблуждения. Лорд Дейнкорт, сделав, как мог, веселое лицо (а наружность у него, надо сказать, была чрезвычайно странная и даже весьма неприятная), объявил, что хотя сам он денег не имеет, а напротив, сильно в них нуждается, однако готов сообщить, где Ашбурнем сможет их найти в достаточном количестве. Милях в четырех-пяти от него, объяснил Дейнкорт, живет сосед — граф Кингстон, который любит одного лишь себя и в жизни своей не сделал ничего доброго ни единому человеку на свете. Денег у него уйма, и он в силах дать королю столько, сколько потребуется Его Величеству. Буде же граф посмеет это отрицать, когда король пошлет к нему своих гонцов, то он, лорд Дейнкорт, отлично зная, где у него стоит сундук, доверху набитый деньгами, охотно об этом расскажет. Люди его терпеть не могут, друзей у графа нет, так что,