Убийство Сталина и Берии - Юрий Игнатьевич Мухин

ему свои картины и другие сокровища, говорил: «Имей в виду, Павел Федорович, что картины – это при любых условиях капитал. Деньги могут обесцениться. И вообще мало ли что может случиться. А картины не обесценятся…» Именно поэтому, а не из любви к живописи, в которой ничего не смыслили, все они занялись коллекционированием картин и других ценностей. За время войны они заодно всячески расширяли и укрепляли свою монополию на всех участках идеологического фронта.

На протяжении послевоенных лет я получал много писем и устных жалоб от бывших политотдельцев и фронтовиков, что они не могут получить работу, соответствующую их квалификации, или даже вернуться на ту работу в сфере науки, литературы, искусства и др., с которой они добровольно уходили на фронт. Впрочем, такие явления монополизации руководства и пренебрежения или даже неприязни к фронтовикам и инвалидам войны имели место и на других участках государственного и партийного аппаратов.

Расследованием по письму в ЦК одной из оскорбленных матерей было установлено, что некий окололитературный и околотеатральный деятель организовал у себя на роскошной квартире «великосветский» дом терпимости. Он подбирал для него молодых привлекательных киноактрис, балерин, студенток и даже школьниц-старшеклассниц. Здесь и находили себе усладу Александров, его заместители Еголин, Кружков и некоторые другие. Кружков использовал великосветский вертеп и для скупки картин.

Что касается многих других «александровских мальчиков», то они проявили обычную для таких людей живучесть. Сбросив с себя несколько мимикрических одеяний, они, когда это оказалось выгодным, стали ярыми поборниками Хрущева. Эта бесчестная камарилья образовала при Хрущеве своего рода «мозговой трест» и стала управлять всей идеологической работой в стране».

Самый страшный враг

Скотство Животных является самым страшным врагом коммунизма, гораздо более страшным, чем нацизм Гитлера или водородная бомба, поскольку человекообразные животные губят коммунизм изнутри и на уровне идей, а не на уровне явной, открытой силы.

Коммунизм, сами понимаете, имеет целью служение индивидуума обществу, Высокой Цели, не связанной с животной сущностью человека. Коммунист – это и есть Человек в своем человеческом содержании. Человекообразное животное – это мерзкий скот в человеке с животной алчностью, трусостью, ленью и похотливостью. Причем все эти качества в Животном развиты тупо.

Повторю. Человеку для жизни не требуется много материальных благ, но Животное гребет и гребет под себя инстинктивно, бессмысленно. Не важно, что оно не способно надеть себе бриллианты из страха, что его из-за них убьют или ограбят. Оно все равно будет стремиться их иметь.

Не важно, что трусость Животного ведет его к смерти (вспомним, как элементарно гитлеровцы уничтожали стада человекообразных животных всех национальностей), оно будет тупо бояться.

Не важно, что любая работа, даже если смотреть на нее как на развлечение, в сотни раз интереснее убогих животных развлечений (типа тряски в танце под негритянские ритмы), – Животное ненавидит работу как таковую. На любой работе ему плевать, что он делает, он алчет только материального вознаграждения.

Животное похотливо без смысла и ему не важно, любит ли он эту курочку или нет, потоптать ее – его обязанность. Животное даже секс превращает во что-то унылое, лишенное человеческих чувств, в какие-то возвратно-поступательные движения без разницы, с кем и с чем – с женщиной, с резиновой куклой, с трупом или свиньей.

Смешно, но по мере обострения отношений с Израилем в КПСС стали вводить негласные предписания отказывать в приеме в партию евреям. Но только евреям! Для Животных, той же самой еврейской национальности, никаких препятствий не было! Все мелькающие на небосклоне СНГ еврейские Животные – все были члены КПСС! И наоборот. Еврей, антисоветчик, исключенный из партии и Союза журналистов в 1968 г. В. Томашпольский, видя, что творят Животные всех национальностей с его родиной СССР, уже в феврале 1991 г. возопил: «…Чего же ты хочешь? – спрошу я себя словами, ставшими названием кошмарного романа черносотенца Кочетова, былого соратника идашкиных.

В КЛЕТКУ ХОЧУ, НАЗАД В КЛЕТКУ!!

Но только чтоб и бесы оказались под замком в соседней камере».

А все эти «верные ленинцы», секретари парткома березовские, политруки юшенковы, преподаватели марксизма-ленинизма бурбулисы, распахнув пасть, вцепились в горло Родины, а заодно и в горло друг друга.

Мог ли не видеть Сталин эту страшнейшую опасность как для коммунизма, так и для СССР?

Если он этого не видел, значит, он тогда ничего не видел, а мы знаем, что это не так. Надвигающуюся угрозу, лишь слегка подавленную в 1937 г., не видеть было нельзя. Ведь так или иначе, но нельзя было скрыть от Сталина вспыхнувшую среди высокопоставленных коммунистов тупую безразмерную алчность.

И маршал Жуков, и его комиссар Телегин украли почти по 4 тыс. метров тканей, и это при том, что даже на костюм требуется не более 3 м. Зачем?! А они не знают зачем, человекообразное животное себе такие вопросы не задает, есть возможность украсть – кради!

Как-то в Германии мне пришла в голову мысль купить обувь, и «новый гусский» пошел со мной показать мне «хороший» магазин. Пока я в этом магазине соображал, что тут мне ничего не по карману, он вдруг купил себе три пары туфель. Я удивился: во-первых, туфли вроде хотел покупать я, а во-вторых – неужели у него их не хватает? «У меня в Нью-Йорке, – сообщил мой экскурсовод, – 600 пар туфель». На вопрос, зачем ему столько, он ничего ответить не смог, кроме «пусть будут». Животное в таких вопросах беспомощно – оно не понимает, что делает, оно инстинктивно материализует результат своего паразитирования, поскольку где-то в подсознании оно, видимо, догадывается, что в гроб с собой свои деньги не заберет.

Надо подчеркнуть и то, что война нанесла тяжелейший удар по настоящим коммунистам – по Людям, – резко снизила их численность. Ведь это только в пословице «смелого пуля боится, смелого штык не берет». В реальности на фронт, на передовую всегда идут лучшие, и гибнут они по этой причине гораздо чаще, чем Животные, которые если и не смогут сбежать в Ташкент, то добьются себе должности в тылу или сдадутся врагу при первой же возможности. Баланс между Людьми и Животными резко изменился, в том числе и среди евреев. Евреи, как и все, гибли на фронте, еврейские Животные прятались за Уралом.

В подтверждение этой мысли могу привести воспоминания жены «великого» физика Ландау (жена его называет Дау) о другом «великом» физике – Е. Лившице (Женьке).

«Осенью 1942 г. в Казань из Харькова приехал Илья Лившиц, хотя их институт был эвакуирован в Алма-Ату. Вечером от Женьки Дау вернулся очень возбужденным:

– Коруша, какую массу золота я видел у Женьки! Первый раз видел золото царской чеканки. Продемонстрировав мне