Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том 2

Съезд проходил в самый разгар экономического кризиса на Западе. Этот кризис непосредственно не мог каким-то существенным образом повлиять на внутреннее развитие Советского Союза. Более того, экономические потрясения в странах капитала имели для него скорее позитивные, нежели негативные последствия. Во-первых, это дало в руки Сталина дополнительные аргументы для подтверждения полной обоснованности неоднократно высказывавшимся им предсказаний, что кризис капиталистической системы — имманентная черта всего развития этого строя. Во-вторых, динамичное развитие Страны Советов на фоне кризиса на Западе производило особенно сильное впечатление не только внутри страны, но и в мире в целом, и давало возможность всячески подчеркивать преимущества социалистического строя. В-третьих, занятые своими внутренними делами, западные державы не могли оказывать сколько-нибудь серьезного давления на Советскую Россию. Генеральный секретарь с явным чувством удовлетворения и даже некоторого злорадства заявил: «Вспомните положение дел в капиталистических странах 2½ года тому назад. Рост промышленного производства и торговли почти во всех странах капитализма. Рост производства сырья и продовольствия почти во всех аграрных странах. Ореол вокруг САСШ (так в те годы в России именовали США — Н.К.), как страны самого полнокровного капитализма. Победные песни о «процветании». Низкопоклонство перед долларом. Славословия в честь новой техники, в честь капиталистической рационализации. Объявление эры «оздоровления» капитализма и несокрушимой прочности капиталистической стабилизации. «Всеобщий» шум и гам насчёт «неминуемой гибели» Страны Советов, насчёт «неминуемого краха» СССР»[572].

Сталин довольно детально проанализировал истоки и наиболее важные черты мирового экономического кризиса, сделав акцент на том, что этот кризис является всеобщим, сочетая промышленный и сельскохозяйственный спад и втягивая в свою орбиту по существу все ведущие капиталистические страны. Он с полным основанием отметил, что нынешний экономический кризис является самым серьёзным и самым глубоким кризисом из всех происходивших до сих пор мировых экономических кризисов. Генсек высмеял попытки некоторых буржуазных специалистов возложить ответственность за кризис на «козни большевиков» и предрек, что кризис не только не будет сокращаться, а, напротив, предстоит его неизбежное дальнейшее углубление. Надо сказать, что этот прогноз полностью оправдался. Хотя отнюдь не один лишь Сталин указывал на такую перспективу.

В политическом отчете съезду Сталин детально остановился на проблемах международного положения, сконцентрировал свое внимание опять-таки на мировом экономическом кризисе, потрясавшем, как тотальное экономическое землетрясение, весь капиталистический мир. Сопоставление ситуации в странах Запада со стремительным экономическим ростом в СССР служило выгодным фоном для прославления достижений Советской страны. Охарактеризовав истоки кризиса и его особенности, Сталин подчеркнул: «Нынешний экономический кризис развёртывается на базе общего кризиса капитализма, возникшего еще в период империалистической войны, подтачивающего устои капитализма и облегчившего наступление экономического кризиса. Что это означает?

Это означает, прежде всего, что империалистическая война и её последствия усилили загнивание капитализма и подорвали его равновесие, что мы живем теперь в эпоху войн и революций, что капитализм уже не представляет единственной и всеохватывающей системы мирового хозяйства, что наряду с капиталистической системой хозяйства существует социалистическая система, которая растет, которая преуспевает, которая противостоит капиталистической системе и которая самым фактом своего существования демонстрирует гнилость капитализма, расшатывает его основы»[573]. В качестве бесспорной новации в теоретическом плане следует оттенить тот факт, что Сталин здесь со всей определенностью заявил о существовании не просто одного Советского Союза, но и мировой социалистической системы. Таким образом, была сделана пока еще по существу декларативная, но через десятилетия обретшая реальное содержание, попытка сформировать в будущем принципиально новую структуру мирового сообщества. В дальнейшем эта формула превратилась в фундаментальную основу всей внешней политики Советского Союза. Причем не только сталинского, но и послесталинского периода.

Определенный интерес представляет и постановка Сталиным вопроса о противоречиях между капиталистическими державами. В качестве главного противоречия он выделил противоречия между США и Англией, подчеркнув, что эти противоречия носят наиболее острый и наиболее масштабный характер, причем географическое пространство, на которые они распространяются, включают чуть ли не все основные регионы мира. Перевес сил в этом противоборстве на стороне Соединенных Штатов Америки. За главным противоречием идут противоречия не главные, но довольно существенные: между Америкой и Японией, между Германией и Францией, между Францией и Италией, между Англией и Францией и т. д.

Какие же выводы общего плана сформулировал Генеральный секретарь на основе своего анализа межимпериалистических противоречий и их воздействия на международную ситуацию в целом. Как и следовало ожидать, Сталин сделал вывод о том, что опасность войны возрастает. В частности, он подчеркнул: «Буржуазные государства бешено вооружаются и перевооружаются. Для чего? Конечно, не для беседы, а для войны. А война нужна империалистам, так как она есть единственное средство для передела мира, для передела рынков сбыта, источников сырья, сфер приложения капитала.

Вполне понятно, что в этой обстановке так называемый пацифизм доживает последние дни, Лига наций гниет заживо, «проекты разоружения» проваливаются в пропасть, а конференции по сокращению морских вооружений превращаются в конференции по обновлению и расширению морского флота.

Это значит, что опасность войны будет нарастать ускоренным темпом»[574].

С высоты прошедшего времени следует признать, что этот общий прогноз в полной мере соответствовал тому пути развития международных отношений, которое имело место на протяжении всех 30-х годов. Как бы кто-то ни старался ныне изобразить дело так, будто Сталин и большевики всегда и по всякому поводу говорили о возрастании военной опасности в мире и что эти их заявления носили скорее политико-пропагандистский характер, факты заставляют сделать совершенно иное заключение: советское руководство в лице Сталина практически за десять лет до начала второй мировой войны громко и без всяких оговорок подчеркивало не только возрастание военной опасности, но главное — потенциальную возможность новой мировой войны. В этом смысле большевиков надо считать первыми, кто на солидном государственном уровне начал бить тревогу по поводу вызревания условий для начала новой мировой войны.

У историков есть серьезные возражения по вопросу о том, что противоречия между США и Великобританией являлись в тот период главными противоречиями системы капитализма. Безоговорочное выделение их в качестве основного противоречия в ретроспективном плане представляется отнюдь не бесспорным, что свидетельствует, кроме всего прочего, и о том, что анализ Сталиным ситуации в мире не всегда отличался абсолютной точностью и обоснованностью. Но в чем он был, бесспорно, прав, так это в том, что указал на следующую тенденцию в развитии мировых отношений: «Я говорил о кризисе, охватившем все отрасли производства. Но есть одна отрасль, которая не захвачена кризисом. Эта отрасль — военная промышленность. Она всё время растет, несмотря на кризис».

Особое внимание он уделил проблеме Германии, и здесь его анализ, на мой взгляд, достаточно прозорлив. Вот его оценка: «Обнажаются и будут обостряться противоречия между странами — победительницами и странами — побеждёнными. Из числа последних я имею в виду, главным образом, Германию. Несомненно, что в связи с кризисом и обострением проблемы рынков усилится нажим на Германию, являющуюся не только должником, но и крупнейшим экспортёром. Оригинальные отношения, сложившиеся между странами-победительницами и Германией, можно было бы изобразить в виде пирамиды, на верху которой по-господски сидят Америка, Франция, Англия и т. д. с планом Юнга в руках, с надписью: «Плати!», а внизу распластана Германия, выбивающаяся из сил и вынужденная вытягивать из себя все силы для того, чтобы выполнить приказ о платеже миллиардных контрибуций. Вы хотите знать, что это такое? Это есть «дух Локарно». Думать, что такое положение может пройти даром для мирового капитализма, — значит ничего не понимать в жизни. Думать, что германская буржуазия сумеет заплатить в ближайшие 10 лет 20 миллиардов марок, а германский пролетариат, живущий под двойным ярмом «своей» и «чужой» буржуазии, даст германской буржуазии выжать из его жил эти 20 миллиардов без серьёзных боев и потрясений, — значит сойти с ума. Пусть германские и французские политики делают вид, что они верят в это чудо. Мы, большевики, в чудеса не верим»[575].