Противоракетный щит над Москвой. История создания системы ПРО - Григорий Васильевич Кисунько

в парке на соснах вороны кричат,

А в небе осеннем,

Разбившись по звеньям,

На юг запоздалые птицы летят.

И правильно, птицы:

Спешить не годится,

В полете нас много опасностей ждет!

Зачем горячиться?

Куда торопиться?

Инфаркт миокарда от нас не уйдет.

Живут ведь вороны,

Совсем как бароны:

Спокойно жиреют, плодят воронят,

И каркают зычно,

И гадят прилично,

И делают вид, что орлами парят.

А может, мне тоже

На них стать похожим:

Не сеять, не жать и на все начихать?

Чуть-чуть подучиться,

Чтоб после больницы

Суметь по-вороньи крылами махать?

К тому ж из больницы

Зачем торопиться?

Моя торопливость леченью вредит.

Вредят мне заботы

И вести с работы.

«Побольше покоя», – мне доктор твердит.

Увы, докторица!

Я мог бы открыться

И вам рассказать, ничего не тая:

В быстринах Алдана,

В степях Казахстана

Сердечная боль затаилась моя.

Больницы, лекарства —

Ведь это мытарства

Для тех, что в буран уходили в полет.

Заметить могли вы? —

Вороны пугливы,

И им не достигнуть орлиных высот.

Лишь буйные ветры,

Пустынь километры

Да море тюльпанов в далеком краю

Вернут мне давленье,

Дадут исцеленье,

Из мышцы сердечной изгонят змею.

А если случится —

Не выдержит мышца, —

Я птицей подстреленной ринусь к земле,

Чтоб силы набраться

Иль вовсе остаться

На дикой степной казахстанской скале.

19 октября 1967 г.

Примечание. Алдан, Аргунь, Енисей, Тобол – зашифрованные наименования полигонных и боевых объектов ПРО.

Глава двадцатая

Мы сбили ракетой ракету,

И нас обхамили за это.

Пока мы ракеты сбивали,

КБ наше в прах раздолбали.

В 1964 году в связи с уходом Ф.В. Лукина освободилась должность директора НИИ-37 – головного по разработке радиолокаторов обнаружения целей для ПРО. В связи с этим главный конструктор В.П. Сосульников предложил создать научно-производственное объединение, головное по ПРО, в составе ОКБ-30 и НИИ-37 с их опытно-производственными базами.

С этим предложением мы вышли вдвоем с Сосульниковым к руководству Минрадиопрома. Целесообразность такого объединения обосновывалась тем, что разработка всех радиолокационных средств ПРО, – как РЛС обнаружения, так и стрельбовых РЛС, – сосредоточивалась бы в единой организации, с обеспечением наивысшей степени оптимизации этих средств как взаимодействующих элементов в единой системе.

Это было бы логическим закреплением и развитием опыта целеустремленности и взаимодополняемости в совместной работе, накопленного при создании системы «А», в недрах которой родились и обе тяготеющие к объединению организации.

Однако руководство Минрадиопрома ответило на наше предложение тем, что поспешило назначить на должность директора НИИ-37 Владимира Ивановича Маркова – бывшего начальника тематической лаборатории КБ-1 по координации авторского надзора за эксплуатацией объектов системы С-25, а также по тематической координации работ по созданию системы С-225, – то есть человека из команды А.А. Расплетина – А.Л. Минца. Это назначение я не мог расценивать иначе, как предвестник атаки против меня и ОКБ-30 путем внедрения троянского коня антикисуньковской породы в кооперацию организаций – создателей ПРО.

И действительно: первыми шагами нового директора НИИ-37 явилось замусоривание тематики института тупиковыми разработками в ущерб сложившемуся развитию научно-технического потенциала в области создания первоклассных РЛС ПРО в дециметровом радиодиапазоне. В частности, В.И. Марков демонстративно приютил в своем НИИ группу разработчиков РЛС «Программа-2», прожект которой был мною забракован при попытке его авторов пристроиться в околопроблемной кормушке под вывеской ПРО, спекулируя на действительно важной проблеме селекции баллистических целей по способу Ходжи Насреддина, касающемуся шаха и его ишака.

Впервые шифр «Программа» появился как обозначение РЛС в составе противоракетной системы «Заслон» в докладе возглавлявшейся Ф.В. Лукиным «лесной комиссии», причем авторы доклада В.П. Шишов и Бурлаков (от НИИ-244 – между прочим, это тот самый головной НИИ Минрадиопрома, который завалил систему «Даль», стоившую государству многие миллиарды бросовых затрат) по технической сути своего предложения ничего не могли разъяснить, кроме того, что в интересах распознавания целей предполагается применение широкополосных радиолокационных сигналов.

Но никто не мог ответить на вопрос – какие именно признаки широкополосного сигнала отличают боеголовки от ложных целей, и как эти признаки могут быть из него извлечены. Короче говоря, распознавание целей по широкосигнальным признакам у авторов «Программы-2» оказалось блефом. Забегая вперед, отмечу, что Бурлакову, при поддержке Маркова уже в ранге замминистра, все же удалось реализовать «Программу-2» в виде полигонного образца. Однако, как и следовало ожидать, никакого даже намека на распознавание не получилось. Просто были выброшены на ветер сотни миллионов рублей в доперестроечном исчислении.

Зато в тех же доперестроечных мерках уверенно тянут на много миллиардов бросовых затрат другие потрясающие абсурды, зачинателем которых в том же институте, затем в Минрадиопроме, а в конечном счете – в Военно-промышленном комплексе СССР суждено было стать В.И. Маркову. О сути этих абсурдов речь пойдет впереди, а пока что перечислим хотя бы наиболее «миллиардные» из них: это, во-первых, афера с созданием загоризонтных РЛС, засекреченных под шифром «Дуга», которой более подходящим был бы шифр «не в дугу». Во-вторых, так называемое «радиолучевое оружие» для ПРО. В-третьих, «двухэшелонная ПРО», а по существу – ядерное харакири Москвы с ее ядерным заминированием.

Девятнадцатого апреля 1968 года меня вызвал к себе на Старую площадь завотделом ЦК КПСС по оборонной промышленности Иван Дмитриевич Сербин. К моему приходу в его кабинете уже находились еще четыре человека. По левую сторону от письменного стола, за которым вальяжно восседал в судейской позе сам Иван Дмитриевич, за длинным столом для совещаний, на председательском его торце, «заседал» Леонид Иванович Горшков, недавно назначенный заместителем председателя Военно-промышленной комиссии при президиуме Совмина СССР; на противоположном конце этого же стола, прямо перед грозными прокурорскими очами Леонида Ивановича, сидели двое «обвиняемых»: замминистра радиопромышленности Василий Андреевич Шаршавин и начальник 13 главка Минрадиопрома Виктор Николаевич Кузьмин, совсем недавно сменивший на этом посту ушедшего на повышение Л.И. Горшкова.

Еще один «обвиняемый» – директор завода «Мосприбор» Иван Захарович Соколов – сидел на отдельном стуле у стенки напротив письменного стола И.Д. Сербина. Поздоровавшись со всеми общим поклоном, я сел на стул у стенки рядом с И.З. Соколовым. Здороваясь с ним за руку, я уловил идущий от него запах валидола.

– Вот, полюбуйся, Григорий Васильевич, – сказал Сербин. – Директор завода, сорвавшего срок поставки бортовой аппаратуры