Кровавый юбилей - Олег Владимирович Ракитянский

среди эмигрантов. И в то же время подвигла его на участие в планировавшейся вооружённой интервенции в ином качестве.

Речь идёт о Повстанческом партизанском штабе (ППШ) во Львове и Центральном повстанческом комитете (ЦУПКОМ) в Надднепрянщине. Весной 1921 года Повстанческий партизанский штаб развернул активную работу по реализации задач вооружённой интервенции на Украину. Одновременно с этим генерал Ю. Тютюнник вынашивал планы по подготовке антибольшевистского восстания на Надднепрянщине с тем, чтобы, захватив власть на этой территории, дождаться интервенции стран Антанты, прежде всего Франции, Польши и Румынии. Е. Коновалец в свою очередь не оставлял мечты воспользоваться очередным походом-интервенцией для реализации своих плановнамереваясь использовать случай сформировать части Сечевых стрельцов для использования в восстании, и в надежде занять важный пост в возрождённом правительстве УНР. На этой почве он, при помощи полковника Ю. Отмарштайна – начальника штаба ППШ, быстро нашёл общий язык с генералом и они, разделив руководящие функции, стали готовить долгожданный поход, находя всестороннюю поддержку со стороны С. Петлюры и Ю. Пилсудского. В частности, разрешение на участие бывших Сечевых стрельцов в походе после непродолжительных переговоров с представителями Стрелецкой рады дал персонально С. Петлюра.[64]

Создание Украинской повстанческой армии (аналогичное название будет использовано спустя почти 20 лет при формировании вооружённых частей ОУН на территории ЗУЗ и Волыни для борьбы против польских и советских партизан) летом 1921 г. перешло в заключительную фазу. Однако, обещанной материально-технической помощи от Польского командования, а также Франции, Румынии и Британии не поступило. Польские власти практически не обеспечили украинские части вооружением, амуницией и военным снаряжением по довольно таки банальной причине. В соответствии с договором, заключённым в марте в Риге стороны отказывались от оказания помощи подпольным и иным вооружённым структурам в проведении враждебной деятельности друг против друга. А это значит, что польская сторона не желала дополнительных осложнений с РСФСР и УССР по поводу пребывания на её территории вооружённых подразделений бывшего иностранного государства. К тому же страны Антанты решили взять «паузу» в европейской войне, длившейся уже 7 лет (!) и не поддержали очередную военную аннексию Варшавы.

Политическая ситуация в Восточной Европе тогда разительно отличалась от прошлогодней. Тогда Польша, обретшая государственную независимость во многом благодаря Западу и пользовавшаяся значительной поддержкой Франции, Британии и США, предприняла весною 1920 г. активную территориальную экспансию «по всем азимутам». Это не только её попытки силой решить верхнесилезский вопрос с Германией на Юге и безцеремонно развязанная война с Россией на Востоке, но и захват 9 октября 1920 г. Вильно и Виленщины в нарушение Сувалкского договора от 7 октября 1920 г. между Литвой и Польшей, закреплявшего Виленскую область и Вильно за Литвой.

Принимая во внимание, что рассмотрение темы «2-го Зимнего похода» не входит в общий контекст исследования причин появления ОУН на базе УВО, мы ограничимся лишь констатацией следующих фактов. Реальных военный сил для смены политической системы в Советской Украине эмигрантское националистическое движение не имело, а Государственный центр УНР (ДЦ УНР во главе с С. Петлюрой), во время «Тарнувского периода» своего существования (1920–1923 гг.), пребывал под контролем той же Польши, как и его силовые структуры: остатки украинской армия в лагерях, Повстанческо-партизанский штаб Ю. Тютюнника во Львове и подпольные армии-банды на Надднепрянщине.

В этой связи на фоне активной деятельности ВО-УВО сам полковник Е. Коновалец предстаёт неким лишним звеном во всей этой цепочки. Но, если ознакомится с историческими трудами украинских исследователей, затрагивающих обстоятельства периода весны – лета 1921 года, то они обязательно поднимают тему возвращения Е. Коновальца во Львов для «непосредственного руководства военной организацией» на месте. Возводя данное заключение в абсолютную истину без права подвергать её сомнению этиже авторы не обращают внимание на то обстоятельство, что известный им ППШ Ю. Тютюнника, функционировал во Львове с января 1921 года и никаких отношений с ВО-УВО не поддерживал (выделено – О. Р.).

Несмотря на это украинские исторические авторитеты не желают примиряться с такими фактами и всячески навязывают, и доказывают, что Е. Коновалец, являясь руководителем ВО-УВО, одновременно участвовал в разработке «Второго зимнего похода» вместе с Ю. Тютюнником. При этом упоминается бывший сослуживец полковника в ППШ – Ю. Отмарштайн и оставшийся на территории Надднепрянщины после 1 – го зимнего похода сотник И. Андрух. Последний в это время входил в состав «Цупкома» (Центральный украинский повстанческий комитет) и оставался членом ССО, а значит, как считают украинские исследователи, должен был подчиняться и Е. Коновальцу.

С большой долей сомнения можно допустить, чтобы Ю. Отмарштайн и И. Андрух продолжали поддерживать отношения со своим бывшим командиром. Но какое это имеет значение, если они подчинялись иным руководителям тем более в мероприятиях, которые всячески скрывались от посторонних. Даже если Е. Коновалец и имел отношение в какой-то части к планированию похода, то уж начальником указанных лиц с правом командования, он для них не был. И соответственно перекидывать мост и связывать их деятельность с ВО-УВО является исторически не корректно. К тому же, мы убедились, что полковник до середины года никакого отношения к руководству военной организации не имел. Значит его приезд летом 1921 г. во Львов не была связана со «Вторым зимним походом», который «рождался» в Генштабе Польской армии с безусловным участием «двуйки» (2-го разведывательного и котрразведывательного Отдела Генштаба Военного министерства Польши – О. Р.). Именно эта структура выделяла средства на содержание ППШ из секретных сумм; в расходах участвовала и французская разведка, получавшая через поляков сведения, добытые петлюровской агентурой из СССР.

Обращает на себя особое внимание факт отсутствия какой-либо информации или сведений из архивов СБУ или воспоминаний членов ВО-УВО о конкретных фактах участия ВО-УВО во «Втором зимнем походе». Апеллирование к фамилиям: И. Андрух, Ю. Отмарштайн, Р. Сушко, М. Опока, как бывшим однополчанам Е. Коновальца по КСС или УГА, взяв за основу его переписку, ещё не означает, что они работали по совместительству как на ППШ и «ЦУПКОМ», так и на «ВО-УВО», несмотря на желание украинских историков представить это в виде тождества.

Причины, повлиявшие на решение Е. Коновальца срочно прибыть на ЗУЗ, заключались не в его любви к родному краю или желании возглавить ВО-УВО, которая работала явно не на «соборность и независимость», но совсем в другом. А именно:

1. Представляется, что, не реализовав свои политические амбиции в форме создания самостоятельного, объединённого политико-военного центра (на базе УСС и КСС) в эмиграции, он решил сформировать его непосредственно в Крае (Восточной Галиции) на базе ВО-УВО, чтобы с позиции ЗУЗ активней включиться с борьбу с большевистским режимом, в том числе совместно со структурами УНР С. Петлюры, как в Польше,