Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

войны, к концу 1917 года в армию были призваны все, кого можно было отвлечь от работы на заводах и фермах. Призыв начал распространяться на безусловно отбракованных в период массового притока добровольцев 1914–1915 годов — страдавших сколиозом и плоскостопием, низкорослых, близоруких и не годных по возрасту. Это стало свидетельством отчаянной нужды Британии в солдатах, а также нежелания Хейга беречь людей. На Сомме он отправил на бойню цвет британской молодёжи, а при Пасхендале вверг выживших в трясину отчаяния.

У союзников имелось ещё одно средство для наступления, которое было невозможно применить на покрытых грязью равнинах Фландрии: танки. Таким образом, главные резервы танкового корпуса, в течение 1917 года постепенно расширявшегося, оставались неиспользованными. Его командир, бригадный генерал Эллис, всё лето искал возможность показать свои боевые машины в деле и наконец заинтересовал генерала сэра Джулиана Бинга, командующего 3-й армией, идеей внезапной танковой атаки на его участке фронта с сухой меловой почвой, в которой они не завязнут. Тем временем один из офицеров-артиллеристов Бинга, бригадный генерал Тюдор, командир 9-й шотландской дивизии, разрабатывал план поддержки танковой атаки неожиданным — без традиционной пристрелки — артобстрелом. В августе Бинг принял оба плана, Эллиса и Тюдора, а 13 октября они получили принципиальное одобрение штаба Хейга. В начале ноября, когда стала очевидна бесплодность сражения при Пасхендале, Хейгу требовался любой успех, компенсировавший эту неудачу. 10 ноября по настоянию Бинга он дал согласие на реализацию задумки Эллиса и Тюдора.

Наступление должно было начаться как можно раньше — силами 300 танков, в окрестностях города Камбре. За танками надлежало идти восьми пехотным дивизиям, поддерживаемым 1000 орудий. Действия артиллерии были критически важными. Обычно артподготовка и постановка заградительного огня начинались только после пристрелки, то есть тогда, когда все батареи оценили его точность, наблюдая за тем, куда ложатся снаряды. Это был долгий процесс, предупреждавший врага о грядущем обстреле и дававший ему время перебросить в опасный сектор необходимые резервы. Тюдор разработал метод пристрелки орудий, при котором отклонение от цели определялось электрическими средствами. После математической обработки результатов и нанесения их на карту командующий артиллерией мог быть уверен, что его батареи поразят назначенные цели без предварительной пристрелки, которая всегда выдавала врагу планы наступления[607].

Танки, сосредоточенные на участке фронта шириной почти 10 километров, должны были наступать плотной группой, а следовавшая за ними пехота — брать пленных, захватывать орудия и закрепляться на отвоёванных позициях. Путь к вражеским траншеям предстояло проложить танкам, уничтожая проволочные заграждения (на линии Гинденбурга под Камбре их глубина достигала нескольких сотен метров), а преодолевать сами окопы им должны были помочь пехотинцы, бросая под гусеницы связки хвороста (фашины). Оборона немцев состояла из трёх линий и имела глубину около 6 километров. Прорвать её планировалось одним ударом, в первый же день. На фронте под Камбре активные боевые действия не велись уже давно, поэтому данный участок обороняли всего две дивизии, 20-я ландвера и 54-я резервная, при поддержке не более 150 орудий[608]. Разведка союзников оценила 20-ю дивизию ландвера как «соединение четвёртого сорта». 54-й дивизией, более боеспособной, командовал артиллерийский офицер, генерал фон Вальтер, который в отличие от других высших офицеров учитывал возможности танков и обучал своих артиллеристов стрельбе по движущимся мишеням с защищённых позиций[609].

Острый интерес Вальтера к танковым операциям — в то время как в немецкой армии танков не было — оказал огромное влияние на исход сражения. Как и непонимание возможностей танков со стороны британского генерала Харпера, командира 51-й горной дивизии, пехотного формирования на центральном участке атаки. Харпер — храбрый, но придерживавшийся традиционных взглядов офицер — не любил танки, но любил своих горцев. Он решил, что бронированные чудовища навлекут огонь немецкой артиллерии на его солдат, и настоял, чтобы те шли не сразу за танками, а в 150–200 метрах позади[610]. Этот разрыв и стал роковым для британского наступления в решающий момент битвы.

Начиналось всё удачно. Немецкие солдаты, оборонявшие участок под Камбре, оказались не готовы к шквалу артиллерийского огня, обрушившегося на них в 6:20 утра 20 ноября, и к появлению плотной колонны танков — 324 машин, за которыми шла пехота. За четыре часа атакующие во многих местах продвинулись на глубину до 6 километров при минимальных потерях: в 20-й дивизии лёгкой пехоты 2-й даремский батальон потерял четыре человека убитыми, а 14-й даремский батальон лёгкой пехоты только семь человек ранеными[611].

В центре ситуация была совсем другой. Там 51-я горная дивизия, осторожно двигавшаяся вслед за танками на расстоянии около 100 метров, попала на участок, который обороняла немецкая 54-я резервная дивизия. Её артиллеристы, подготовленные фон Вальтером, открыли огонь по британским танкам с возвышенности у деревни Флескьер, подбивая их один за другим[612]. Вскоре 11 машин были выведены из строя, причём пять уничтожены командиром орудия Куртом Крюгером. Этот бой для него стал последним — Крюгера убили горцы, когда 51-я дивизия в конце концов догнала танки. К тому времени, однако, было уже поздно — дивизия не успевала выполнить задачу, поставленную на этот день. На левом и на правом флангах поля боя под Камбре немецкий фронт оказался прорван, а в центре прямо перед британскими позициями образовался выступ, препятствующий решительному прорыву, который должен был обеспечить Бингу революционный план Эллиса и Тюдора.

В Англии праздновали победу — в честь её впервые с начала войны звонили колокола, но радость была преждевременной. Кавалерию Бинга, в сумерках 20 ноября продвигавшуюся на поле битвы вслед за танками, остановили уцелевшие проволочные заграждения. Кавалеристы повернули назад. 21 ноября и в последующие дни пехота продолжала медленно продвигаться вперёд. Затем, 30 ноября, немецкая армия ещё раз продемонстрировала свою невероятную способность к контрнаступлению. За предшествовавшие ему 10 дней командующий этим сектором обороны кронпринц Рупрехт сосредоточил в нём 20 дивизий, и за одно утро они не только вернули всё, что захватили танки с 20 ноября, но и отбили те участки, которые британцы удерживали раньше. Битва при Камбре, целью которой должна была стать глубокая брешь в немецком фронте, в итоге обернулась шатким равновесием на линии Дрокур-Кеан, извилистого двойного выступа. Вдоль него и немцы, и британцы уступили часть своих давно удерживаемых позиций — закономерный символ неустойчивого баланса сил на Западном фронте в конце 1917 года.

Глава десятая

Армагеддон

«Они никогда не придут, потому что наши подводные лодки отправят их на дно, — говорил морской министр адмирал Эдуард фон Капелле на