Филип Шафф - История Христианской Церкви Tом III Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

Даже почти столетний епископ Осий из Кордовы был подвергнут императором длительному заключению и грубому обращению, хотя и подписался (как утверждают Афанасий и Созомен) — а не составил ее (как говорит Иларий) — под арианской формулировкой второго собора в Сирмии, 357 г., но вскоре после этого раскаялся в своем отступничестве и незадолго до смерти осудил арианскую ересь.

Казалось, что никейская ортодоксия сокрушена. Но теперь еретическое большинство, победившее своего общего врага, начало спорить между собой. Оно разделилось на две группировки. Правое крыло, евсевиане или полуариане, представителями которых были Василий Анкирский и Григорий Лаодикийский, утверждали, что Сын воистину был не единосущен (όμο–ούσως), но подобосущен (όμοι–οΰσιος) Отцу. Сюда относились многие из тех, кто в глубине души соглашался с Никейским символом веры, но либо был настроен против Афанасия, либо усматривал в термине όμο–ούσιος савеллианство, так как богословие еще не определило четко разницу между сущностью (ουσία) и личностью (υπόστασης), так что омоусия легко могла быть перепутана с единством личности. Левое крыло, или решительные ариане, под руководством Евдоксия Антиохийского, его диакона Аэция[1344] и особенно епископа Евномия Кизического из Мисии[1345] (по имени которого их называли также евномианами), учило, что Сын был иносущен Отцу (έτεροούσιος), и даже неподобен Ему (άνόμοιος), и сотворен из ничего (έξ ούκ όντων). Благодаря своим стандартным терминам они заслужили также имена гетероусиан, аномеев и ексуконтиан.

Ряд соборов был посвящен обсуждению внутренних противоречий антиникейской партии; два в Сирмии (второй в 357; третий в 358), один в Антиохии (358), один в Анкире (358), двойной собор в Селевкии и Римини (359), один в Константинополе (360). Но спор не был решен. Был предложен компромисс — вообще не упоминать слова ουσία, заменив его на όμοιος, подобие, так как ни ομοιούσιος, подобосущный, ни ανόμοιος, неподобный, не удовлетворяли ни одну из партий. Констанций напрасно старался прекратить споры, применив свою императорско–епископскую власть. Его смерть в 361 г. создала возможность для второй и окончательной победы никейской ортодоксии.

§122. Окончательная победа ортодоксии и Константинопольский собор, 381 г.

Юлиан Отступник терпел все христианские партии, надеясь, что они уничтожат друг друга. Поэтому он возвратил из изгнания ортодоксальных епископов. Даже Афанасий вернулся, но скоро снова был сослан, как «враг богов», и вновь возвращен Иовианом. На некоторое время раздоры христиан между собой затихли ввиду общей борьбы с возрожденным язычеством. Арианские споры вошли в свое естественное русло. Истина снова стала звучать, и никейский дух вновь проявил свое влияние. Постепенно он победил, сначала в Латинской церкви, которая провела несколько ортодоксальных синодов в Риме, Милане и Галлии, а потом — в Египте и на Востоке, под мудрым и энергичным руководством Афанасия, а также благодаря красноречию и произведениям трех великих каппадокийских епископов, Василия, Григория Назианзина и Григория Нисского.

После смерти Афанасия в 373 г. арианство на время снова победило в Александрии и творило всяческие насилия по отношению к ортодоксам.

В Константинополе Григорий Назианзин, начиная с 379 г., с большим успехом трудился в маленькой общине, которая единственная оставалась верна ортодоксальной вере в период арианского владычества. В домашней часовне, носящей значимое имя Anastasia (церковь Воскресения), он произносил свои знаменитые речи о Божественности Христа, благодаря которым заслужил прозвище Богослова и навлек на себя преследования.

Свирепый фанатизм арианского императора Валента (364 — 378), направленный против полуариан и последователей Афанасия, сблизил две эти партии. Его преемник Грациан был ортодоксом и вернул ссыльных епископов.

Партия еретиков была уже сломлена интеллектуально и морально, когда на престол взошел император Феодосии I, или Великий, испанец по происхождению, воспитанный в никейской вере. Во время его долгого и могущественного правления (379 — 395) ортодоксия одержала окончательную внешнюю победу в Римской империи. Вскоре после своего воцарения (380) он выпустил знаменитый эдикт, в котором требовал от всех своих подданных исповедовать ортодоксальную веру и угрожал карой еретикам. Прибыв в Константинополь, он сделал Григория Назианзина патриархом вместо Демофила (который честно заявил, что не отречется от своих еретических убеждений) и изгнал ариан, после сорока лет их господства, из всех церквей столицы.

Для того чтобы придать этим принудительным мерам вид законности и восстановить единство в церкви и во всей империи, Феодосии собрал Второй вселенский собор в Константинополе в мае 381 г. Этот собор, после ухода тридцати шести полуарианских македониан или духоборов, состоял всего из ста пятидесяти епископов. Латинская церковь вообще не была представлена[1346]. Председательствовали по очереди Мелетий (который умер вскоре после открытия собора), Григорий Назианзин, а после его отказа — Нектарий Константинопольский. Предпочтение Константинопольского патриарха Александрийскому объясняется в третьем каноне собора, приписывающем епископу Нового Рима почетное место после епископа Древнего Рима. Император присутствовал на открытии заседаний и с уважением относился к епископам.

На этом соборе не было принято нового символа веры, но был подтвержден Никейский символ, с несколькими незначительными изменениями и важными добавлениями о Божественности Святого Духа, против македониан, или духоборов[1347]. В этой улучшенной форме Никейский символ веры был признан всеми, хотя в Греческой церкви — без более позднего латинского добавления, filioque.

В семи подлинных канонах собора осуждались ереси евномиан или аномеев, ариан или евдоксиан, полуариан или духоборов, савеллиан, маркеллиан и аполлинаристов, а также решались проблемы дисциплины.

Император ратифицировал постановления собора и уже в июле 381 г. выпустил закон, согласно которому во всех церквях должны были стоять епископы, которые верят в равную Божественность Отца, Сына и Святого Духа и пребывают в церковном общении с указанными ортодоксальными епископами. Публичное поклонение еретиков было запрещено.

Итак, арианство и родственные ему заблуждения были навсегда уничтожены в Римской империи, хотя похожие мнения продолжали возникать, в отдельных случаях и в другой связи[1348].

Но среди различных варварских племен Запада, особенно в Галлии и Испании, которые приняли христианство от Римской империи в период возвышения арианства, это учение сохранилось еще на два века. Среди готов оно существовало до 587 г., среди свевов в Испании — до 560 г., среди вандалов, которые завоевали Северную Африку в 429 г. и жестоко преследовали католиков, — до их изгнания Велизарием в 530 г., среди бургундов — до их включения во Франкскую империю в 534 г., среди лангобардов — до конца VI века. Эти варвары, впрочем, придерживались арианства скорее случайно, чем из убеждения, и вряд ли представляли себе разницу между ним и ортодоксальным учением. Аларих, первый покоритель Рима, Генсерих, завоеватель Северной Африки, Теодорих Великий, король Италии и герой «Саги о Нибелунгах», были арианами. Первый тевтонский перевод Библии был сделан арианским миссионером Ульфилой.

§123. Богословские принципы, связанные со спором. Его значение

Здесь следует сопоставить упомянутые выше труды, особенно Петавия (tom. sec. De sanctis‑s'ima Trinitate) и Мелкра (Athanasius, третья книга) из католиков, и Баура, Дорнера и Войта из протестантов.

Теперь мы обратимся к внутренней истории арианского спора, развития антагонистических идей. Сначала отметим некоторые общие точки зрения, с которых должна рассматриваться эта тема.

Поверхностному и рационалистическому наблюдателю эта великая борьба может показаться спором из‑за метафизических тонкостей, бесполезной ссорой из‑за слов, вращающейся вокруг греческой йоты. Но она касается самой сути христианства и обязательно должна была, в большей или меньшей степени, повлиять на все остальные положения веры. Разные мнения споривших сторон об отношениях Христа с Отцом касались общего вопроса, воистину ли божественно христианство, есть ли оно высшее откровение и настоящее искупление или же это просто относительная истина, которая может быть вытеснена более совершенным откровением.