Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп
Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) читать книгу онлайн
На протяжении большей части XV века королевства и народы, государи и аристократия Западной Европы испытывали жестокие потрясения. В частности Франция, дошла до того, что обзавелась двумя соперничающими королями. То, что Карл Валуа, ставший Карлом VII, в итоге победил, вовсе не было предрешено. Он должен был решить как минимум три задачи: добиться повиновения подданных, укрепить свою легитимность и одержать победу в войне. Бог, Жанна д'Арк, Жан де Дюнуа и Жак Кёр, несомненно, способствовали решению этих задач. Но Карл VII, один из первых королей, чью личность можно изучить и оценить, не был тем инфантильным человеком, каким его иногда описывают и за что порицают, отдавшимся на волу случая и идущим на поводу своей свиты. Галантный, упрямый и достаточно образованный, он знал, как управлять королевским кораблем в бурном море политики. За почти сорок лет своего царствования (1422–1461), приспосабливаясь к обстоятельствам, используя соперничество между баронами, опираясь на свои добрые города и папство, Карл создал эффективный административный аппарат и боеспособную армию. Появление при дворе почти официальной королевской фаворитки в лице Агнессы Сорель стало новшеством, которому суждено было просуществовать длительное время. В царствование Карла VII появляется и чувство "национального единства". Биография Карла VII написанная Филиппом Контамином проливает свет на механизмы функционирования королевской власти, ее концепцию и представление о самой себе.
В оформлении обложки использован портрет короля Франции Карла VII, работы Жана Фуке (1444 год. Музей Лувра. Париж).
Какова бы ни была их важность, фискальные проблемы были не единственными. Подданные Карла VII требовали не только максимально низких и справедливых налогов в соответствии с налоговыми возможностями каждого человека. В зависимости от обстоятельств, они также хотели принятия конкретных мер по либерализации торговли, приводили доводы в пользу протекционизма, когда речь шла о защите местных производителей от конкурентов и лучшему обеспечению населения продовольствием. Стабильные, хоть и не обязательно сильные деньги, также были постоянным требованием как купцов, так и земельных рантье, поскольку выплаты, причитающиеся последним, традиционно выражались в расчетных деньгах. С этой точки зрения, после катастрофического начала (золотой экю, который в марте 1419 года по закону стоил 30 турских су, в январе 1422 года вырос до 14 турских ливров, или 280 су), а затем взлетов и падений между 1422 и 1436 годами (в течение этого 14-летнего периода расчетные деньги достигли своего низшего уровня именно в июне 1429 года), с 1436 года наметился возврат к сильным деньгам, сопровождавшийся незначительными девальвациями[813].
Карл VII регулярно занимался вопросами экономики, подтверждал уставы тех или иных торговых гильдий (от булочников Дюн-ле-Руа до булочников Ле-Пюи и Бордо, от суконщиков Руана и Сен-Ло до сапожников Понтуаза), поощрял развитие речной торговли (в частности по реке Эр), гарантировал законность деятельность ассоциации "купцов, торгующих вдоль реки Луара", временно освобождал от налогов иностранных купцов, поселившихся в королевстве, и, прежде всего, воссоздавал и учреждал новые ярмарки. Так относительно ярмарки Lendit 15 апреля 1444 года был издан специальный королевский акт напоминавший о ее важности, и что когда-то ее "посещали купцы из всех регионов и стран". Восстановление этой ярмарки было бы "очень выгодно для короля, его городов Парижа и Сен-Дени, окружающих земель и вообще для всего королевства". Но тогда еще оставалась опасность английских набегов из Нормандии. "А поскольку павильоны, предназначенные для размещения купцов, которые приедут туда со своими товарами, полностью разрушены и лежат в руинах", король, одновременно с решением о временном освобождении от налогов на аренду этих павильонов, разрешил проводить ярмарку внутри стен города Сен-Дени.
О том, что Карл VII, интересовался вопросами экономики, особенно если они имели политические последствия, можно судить по меморандуму о ситуации в Бордо, написанному для него Регно Жераром из Ла-Рошели, которому король неоднократно поручал различные миссии, включая доставку из Шотландии первой жены Дофина Людовика. В этом меморандуме, датируемом, вероятно, 1453–1454 годами, внимание Карла VII было обращено на то, что если город сохранит верность и откажется от своих англофильских настроений, то его можно будет поощрить возобновлением торговли с Англией, которая могла экспортировать шерсть и тонкие сукна, свинец, олово и уголь, но, прежде всего, импортировать за большие деньги знаменитые гасконские вина. Это ежегодно приносило бы в казну до 100.000 золотых ноблей (200.000 экю): "И стало бы большой выгодой для короля и его королевства"[814]. Этот меморандум является проявлением возрождения интереса французов середины XV века к экономическим вопросам. Хотя он стал более выраженным только в последствии, достаточно вспомнить конфликты из-за Лионских ярмарок, в начале царствования Карла VIII, которые привели к нескольким делам, в которых каждая из тяжущихся сторон представила свои аргументы и ожидала королевского решения. В 1941 году был опубликован обширный и очень эрудированный труд, посвященный экономической политике Людовика XI[815], но даже если работа на эту тему, относящаяся к царствованию его отца, могла бы выглядеть не более чем брошюрой, факт остается фактом ― именно тогда начался прогресс французской экономики, символом которой стал Жак Кёр.
Но о том, чтобы Карл VII делал в экономику королевства какие-либо инвестиции, для содействия ее восстановлению, не было и речи. Прежде всего, от короля ожидалось, что он будет принимать для общего блага исключительно административные меры, а частные инициативы оставит на волю случая. Исключением были крупные субсидии, предоставленные королем производителям доспехов и оружия, особенно итальянцам, которые с 1449 года обосновались в Туре и Бурже. К моменту его смерти, похоже, что в конкурентной борьбе победил первый из этих двух городов, и таким образом Тур не только стал "главным рынком импортных доспехов" из Ломбардии, но и располагал целым "промышленным комплексом" с многочисленными мастерскими, кузницами и фабриками. В 1462 году итальянец Бальзарини да Треццо, который некоторое время вел дела с Жаком Кёром, сотрудничал с 22-я компаньона, большинство из которых были французами[816]. У королевской власти середины XV века не было иного выбора, кроме как взять на себя управление этим важным городом.
Французское королевство середины XV века не было образцом благосостояния, предпринимательства и образования, разве что в гомеопатических дозах, с целью укрепления своего доброго имени. Карлу VII, как благосклонному покровителю или даже отцу народа, подобало раздавать милостыню, чутко реагировать на нужды купечества, следить за надлежащим функционированием университетов и позволять духовенству выполнять свою задачу. Давайте еще раз обратимся к Анри Боде: "Куда бы король не отправлялся, с ним рядом всегда находился Великий раздатчик милостыни[817], по распоряжению которого портные и сапожники снабжали одеждой и обувью всех бедняков[818]. Он же раздавал деньги бедным девушкам на замужество, на ремонт больниц и церквей, а также на обеспечение их необходимой утварью"[819].
Жан Жувенель дез Юрсен, родившийся в 1388 году в процветающей семье, юрист по образованию, с 1433 года стал епископом-графом Бове и пэром Франции, после того как в 1418–1432 годах занимал должность королевского адвоката в Парламенте Пуатье. Этот консервативный церковник и преданный королю человек, обладал высоким уровнем культуры и реальным опытом управления. В 1433 году, ассамблея Генеральных Штатов должна была состояться в Блуа, чтобы одобрить предоставление королю очередной субсидии и "рассмотреть очень жалкое и плачевное состояние этого королевства, которое, как известно, разрушено и обезлюдело из-за отсутствия порядка и надлежащего управления". Воспользовавшись случаем, епископ Бове написал послание, которое в итоге по неизвестной причине так и не было отправлено. В нем содержится не только мрачный диагноз духовного и мирского состояния королевства, но также и предписание, адресованное каждому из трех сословий. По мнению Жана Жувенеля, первой обязанностью всего политического тела государства, является почтение к королю, душе и "отцу всего общества, господину и повелителю всех людей и благ", поскольку все в этом королевстве связано с ним верой и почтением, и поэтому ему следует оказывать "помощь и поддержку". Что касается клириков, то их первейшая обязанность — молиться "за благополучие этого королевства", ибо оно "подобно истерзанному ветром кораблю в бурном море". Но одних молитв недостаточно и клирики обязаны предоставлять королю деньги, как своего рода безвозмездный подарок. Ведь, вопреки тому, что говорят, у многих из них все еще есть значительные ресурсы. Со своей стороны "принцы, герцоги, графы, дворяне, рыцарям и оруженосцы" должны, поскольку это является их "предназначением", посвящать себя "делу короля и общественному благу". Не все дворяне разорены, есть и такие, кто имеет достаточный доход, чтобы жить, ничего не требуя у короля или его подданных. Короче говоря, от дворян ожидалась военная служба за свой счет, поскольку на карту была поставлена их честь и "восстановление королевства Франции", и это принесло бы им спасение души и "великую славу в этом мире". При этом тех, у кого ничего нет следует "поддерживать" в жизнеспособном состоянии. Но и жители добрых городов, имеющие различные привилегии, должны помогать королю ничего не жалея.
