Этруски - Жан-Ноэль Робер

своими названиями: «итальянцы называют одно морем Тосканским (Тирренским), другое — Адриатическим, от названия города Адрия, который был колонией этрусков» (V, 33).

Но существовала ли такая Этрурия? Разумеется, она существовала в воображении иностранцев, которые рассматривали ее глобально и оставались под впечатлением ее великой истории. Разумеется, она существовала в понимании императора Августа, который в 27 году до н. э. сделал Этрурию седьмым административным регионом Италии. Но эта Этрурия не соответствовала никакой политической реальности. Этрусского государства никогда не было, как не существовало и этрусской империи в смысле единой территории, над которой господствовало централизованное государство. Этрурия была конфедерацией двенадцати независимых городов-государств (часто соперничающих между собой), по образу того, чем были греческие полисы. Возможно, этруски чувствовали свою принадлежность к одной и той же этнической общности, так как они собирались каждый год у алтаря общеэтрусского бога Вольтумны; там избирался rex или praetor Etruriae, власть которого была, скорее, религиозной, чем политической. Похоже, что такой «глава» Этрурии символизировал главным образом сознание принадлежности к одному народу и не означал подчинения ему других городов.

Если мы хотим очертить этрусскую территорию, то надо исходить не из политических соображений, а рассматривать лишь сферу культуры. Повсюду, где в Италии использовался этрусский язык, везде, где археология предоставила нам свидетельства искусства и образа жизни этрусков, всюду можно говорить, что мы находимся на этрусской земле. Таковы, в частности, Центральная Этрурия и два ее территориальных продолжения — одно на юге, в Кампанье, другое на севере, на правом берегу реки По и на левом берегу вплоть до Мантуи. Можно было бы к этому добавить и поселения на Корсике и на островах Липари. Но все эти территориальные ответвления, даже если они были очень важны (как, например, Кампанья), имели лишь в той или иной степени длительное существование во времени и были лишь в той или иной степени проникнуты этрусским контекстом. Поэтому главной территорией этрусков остается Центральная Этрурия, которую мы также можем назвать «Внутренней Этрурией». Эта территория не соответствует нынешней Тоскане, которая включает в себя северные земли от реки Арно, как впрочем и Реджо, но исключает восток Древней Этрурии (Перуджа располагается отныне в Умбрии) и, главным образом, распространяется на юг от озера Больсена до Рима. Этот последний регион составлял самое сердце древней земли этрусков. Ее контуры грубо можно очертить, приняв за северную границу — реку Арно, восточную — Тразименское озеро и Умбрию, а южную — реку Тибр, которая отмечала границу с Римом и латинскими городами. И при этом даже внутри этих границ было трудно говорить о каком-то единстве ее населения, кроме культурного и лингвистического.

Ландшафт

Нет сомнения, что ландшафты Этрурии нашли отражение в искусстве этрусков. Пышная красота городов юга угадывается в торжественных очертаниях саркофагов; выразительные жесты персонажей раскрашенных гробниц Тарквиний сочетаются с округлостью окружающих холмов; краски, нанесенные на стены гробниц, гармонируют с великолепием разноцветных пейзажей, свидетельствующих о сельскохозяйственном богатстве Этрурии, которое отмечали древние авторы. Произведения искусства этрусков вызваны сопереживанием с природой Центральной Италии, открытой к остальному миру своими гостеприимными берегами. Во внутренней части, в области труднодоступных гор, с ее непроницаемыми лесами, все это отражается в более твердом характере и закрытости жителей. На севере многочисленные зловонные болота объясняют большую рассеянность по территории и более упорный темперамент людей, которые должны были жить ценой бесконечных усилий по оздоровлению и удобрению своей земли.

Этрурия — это прежде всего страна холмов и воды. Добрую половину территории на востоке занимают горы. На долю равнин приходится примерно 10 %, а остальную часть составляют холмы, главным образом, из песчаника, известняка и глины — на севере, вулканического туфа и лавы — на юге; повсюду они прорезаны долинными и глубокими оврагами. Поэтому людям не составляло никакого труда возводить города на высотах для обеспечения своей безопасности, оставляя пиратам и возможным захватчикам лишь прибрежные территории.

Укрепленные города обычно господствовали над рекой, которая использовалась как основном путь сообщения. На этрусской территории было две главных реки: Тибр и Арно. Еще две реки, Палья и Чиана, представляют собой два притока Тибра. Другие реки, вроде Чечины (около Вольтерры), Бруны (в Ветулонии), Омброне, Фиоры или Марты (соответственно в Розелле, Вульчи и Тарквиниях), спускались по холмам и впадали в море. В стране этрусков было много озер, например, Больсена и Браччиано, которые занимали кратеры бывших вулканов.

Надо думать, что античный ландшафт был намного более лесистым, чем сегодня, а климат — гораздо более влажным. Рим считал лесное богатство Этрурии неисчерпаемым. Этрусский лес использовался для строительства кораблей; города Вольтерра, Кьюзи и Перуджа поставляли лес, необходимый для строительства римского флота во время Второй пунической войны. В древние времена тосканцы поставляли еловую древесину в Карфаген, а Теофраст хвалил качество этрусских буков.

Едва спустившись в долину, можно было видеть густые рощи и посевы зерна на плодородной и жирной почве, а также лужайки, «покрытые цветами»… «счастливое расположение которых радует взгляд». Плиний Младший («Письма», V, 6, 7–13), имевший в этих местах великолепную виллу, не устает восхищаться этой гармонично сложенной «картиной большой красоты»:

«Представь себе огромный амфитеатр, такой, который может придумать только природа. Широко раскинувшаяся равнина опоясана горами, вершины которых покрыты высокими старыми рощами; дичь там обильна и разнообразна. Дальше спускаются по горе леса, откуда берут листья на корм скоту; между ними холмы с жирной почвой (если даже будешь искать здесь камни, вряд ли они попадутся), плодородием не уступающие полям на равнине; обильная жатва тут ничуть не хуже, только вызревает позднее».

На берегу положение было не таким радостным. Плиний Младший в том же письме отмечает: «Воздух плох и насыщен миазмами в той части берега, которая образовывает побережье». С эпохи римского завоевания начались заболевания малярией. Еще Катон отмечал ее присутствие в районе Тарквиний. На севере Маремма имела репутацию нездоровой местности, и были нужны все знания и изобретательность этрусских агрономов и гидротехников, чтобы проводить дренаж земли и делать воздух пригодным для дыхания. Это было характерно для большей части Этрурии, и можно лишь догадываться, что богатства местного ландшафта обязаны поту и крови ее жителей. Тем не менее, прибрежные зоны оказались наиболее уязвимыми, и когда начался упадок приморских городов, нездоровые условия привели к стерилизации земель. Поэтому процветание переместилось к городам внутренней части, и поэтому в эпоху империи можно было считать Ареццо, Кортону или Перуджу наиболее важными городами Этрурии.

Двенадцать городов

Древние авторы (Дионисий Галикарнасский, Тит Ливий, Сервий и др.) говорят об этрусках, как об индивидуальностях, но также упоминают и нацию,