Роман Почекаев - Мамай. История «антигероя» в истории

Однако подобные действия были лишь незначительным внешним проявлением враждебности Мамая и Абдаллаха по отношению к Азиз-Шейху. Гораздо более важную работу Мамай вел скрытно: в течение 1365-1367 гг. его сторонникам в Сарае удалось переманить на сторону Мамая и Абдаллах-хана нескольких эмиров Азиз-Шейха (возможно, подкупив их при помощи русского серебра), которые составили против него заговор. В результате в 1367 г. сарайский хан был зарезан своими приближенными прямо в собственной постели. Впоследствии заговорщики стали распространять слухи, что Азиз-Шейх поплатился жизнью якобы за установление им «скверных обычаев», за которые его порицал влиятельный представитель мусульманского духовенства Сайид-Ата и которые хан пообещал отменить, но не сдержал обещания.[170] Однако после его смерти Сарай беспрепятственно был занят Абдаллахом и Мамаем, и это дает веские основания полагать, что покойный хан пал жертвой заговора, организованного бекляри-беком.

Таким образом, в 1367 г. Мамай сумел вторично возвести своего ставленника на трон в столице. При поддержке эмиров Поволжья и Крыма, а также с помощью русского серебра, поступавшего к нему в качестве «выхода», он мог позволить себе начать борьбу за дальнейшее объединение Золотой Орды, однако ему по-прежнему противостояли не менее энергичные противники, причем далеко не все из них были царевичи-Чингизиды. Напротив, большую опасность представляли такие же влиятельные эмиры, как и сам Мамай.

Одним из наиболее сильных и опасных противников Мамая за власть в Поволжье был Хаджи-Черкес, назначенный при Джанибеке даругой Хаджи-Тархана (Астрахани) и позднее объявивший себя здесь независимым правителем, начав чеканку монеты от собственного имени.[171] Он уже не первый год с тревогой наблюдал за тем, как Мамай укрепляет свое влияние в западном крыле Золотой Орды. Захват бекляри-беком Азова и укрепление связей с племенами Северного Кавказа заставили эмира-сепаратиста испытать серьезное беспокойство: ведь владения Мамая теперь вплотную приблизились к границам области Хаджи-Тархана. Когда же Мамай и Абдаллах во второй раз захватили Сарай, Хаджи-Черкес почувствовал себя обложенным практически со всех сторон и начал действовать.

Действия, предпринятые эмиром Хаджи-Тархана, свидетельствуют о его политическом опыте и стратегическом мышлении; впрочем, без этих качеств ему вряд ли удалось бы около 20 лет оставаться во главе крупного и стратегически важного региона — сначала в качестве ханского наместника, а затем и независимого эмира. Справедливо рассудив, что основные союзники и военные ресурсы Мамая сосредоточены в Крыму, Хаджи-Черкес решил нанести удар в самое сердце владений бекляри-бека. Он провозгласил ханом некоего Улджай-Тимура, потомка Туга-Тимура, тринадцатого сына Джучи,[172] и вместе с ним двинулся в Поволжье.

В результате повторилась ситуация, с которой Мамай и Абдаллах столкнулись при своем предыдущем захвате Сарая, когда бекляри-беку пришлось оставить столицу и отправиться на запад своих владений, чтобы противостоять Литве. Теперь же, узнав, что в Крыму, откуда он черпал свои основные силы, начался мятеж, Мамай поспешил с частью войск подавлять его. Таким образом, он вновь с легкостью бросил «своего» хана на произвол судьбы и отправился наводить порядок в собственных владениях, которые значили для него гораздо больше, нежели судьба золотоордынского престола.

Улджай-Тимур и Хаджи-Черкес без труда выбили Абдал-лаха из столицы, где Улджай-Тимур был торжественно провозглашен ханом.[173] Таким образом, второе (и, как оказалось, последнее) правление Абдаллах-хана в Сарае продолжалось всего лишь несколько месяцев 1367 г. По-видимому, столичные аристократы вновь остались верны своему законному хану из дома Бату: хотя они и не оказали серьезного сопротивления Хаджи-Черкесу и Улджай-Тимуру, они все же сумели вторично спасти Абдаллаха и вывезти его во владения Мамая.

Впрочем, и Улджай-Тимур не задержался на сарайском троне. Мамай, справившись с волнениями в Крыму, решил отомстить Хаджи-Черкесу и двинулся на Хаджи-Тархан. Хаджчи-Черкес (как и сам Мамай незадолго до этого) оставил своего ставленника и отправился на защиту собственного удела. Хаджи-Тархан ему удалось отстоять, но Сарай для его ставленника был потерян: на город обрушился Хасан из рода Шибана (племянник хана Мир-Пулада) и выбил оттуда Улджай-Тимура, имя которого после 1368 г. не встречается в источниках или на монетах.[174] Согласно арабскому автору Ибн Халдуну, он был убит Мамаем.[175] Однако и Хасан пробыл на сарайском троне не более года: в 1369 г. его вытеснили из Сарая сторонники Мамая, и о нем также не имеется упоминаний в источниках.[176]

В это время Мамай, вероятно, как никогда, был близок к тому, чтобы покончить со смутой и многовластием в Белой Орде. Основные претенденты на трон были уничтожены, а другие царевичи не решались предъявлять права на ханский трон, опасаясь и могущественного бекляри-бека, и других царевичей или эмиров, которые могли напасть на их собственные владения, пока тот или иной претендент пытался бы захватить Сарай. Однако и Мамай не смог в полной мере насладиться своим триумфом: как раз в это время умер его ставленник хан Абдаллах. В результате в течение 1369-1371 гг. в столице не было хана — уникальный случай в период «Великой замятии»![177]

ГЛАВА ПЯТАЯ.

В ПЛАМЕНИ СМУТ

О царствовании Тулунбек-ханум и о том, как Мамай занял Сарай в третий раз и получил особый титул

Найти нового хана не составляло проблемы: как мы помним, в ставке Мамая находилось семейство потомков Узбек-хана, среди которых было и несколько царевичей, формально имевших все права на трон. Мамай решил провозгласить новым ханом Золотой Орды одного из них — Мухаммада (вероятно — внука Тинибека б. Узбека). Новый хан тут же утвердил Мамая в должности бекляри-бека — уже в третий раз за его карьеру.[178] Единственным досадным обстоятельством был возраст нового монарха: ему было всего восемь лет,[179] и Мамай опасался, что многие эмиры откажутся повиноваться ребенку, заподозрив (и не без оснований!), что он, бекляри-бек, прикрываясь именем юного хана, сосредоточит всю полноту власти в собственных руках.

Чтобы не выпускать из-под контроля Сарай, Мамай пошел на беспрецедентный шаг: провозгласил в столице монархом собственную супругу — Тулунбек-ханум, дочь Бердибек-хана, который, невзирая на все его отрицательные качества и поступки, все же оставался последним легитимным ханом на троне Золотой Орды, получившим власть по наследству.[180] Монеты с именем новой ханши в 773 г. х. (1371/1372 г.) чеканились в Сарае и, как полагают некоторые авторы, в Мохше, где местный эмир Тагай, ранее признававший власть Абдаллаха, остался верен дому Бату и в лице супруги Мамая.[181]

Сам Мамай в это время начал готовить золотоордынское население к признанию своего юного ставленника хана Мухаммада. Сначала, в 1370 г., он начал чеканку монет с именем нового хана в собственной ставке, в Орде. А некоторое время спустя, в том же году, он предпринял решительные действия по возвращению под власть потомков Бату одного из самых важных регионов Поволжья — Булгарии. Мамай отдал приказ Дмитрию Суздальскому и Нижегородскому, чьи владения были ближе всех к Булгарии, выступить в поход против местного правителя Асана, поставленного здесь Азиз-Шейхом. Поход оказался удачным: Асан не обладал решительностью и авантюризмом своего предшественника Пулад-Тимура, а потому практически без сопротивления согласился признать власть Мухаммад-хана и Мамая.[182] Вскоре после этого, в 1371 или начале 1372 г., Мамай торжественно возвел «своего» хана на трон в Сарае.[183]

Вероятно, именно в это время произошли изменения и в статусе самого Мамая. В ярлыке, который Мухаммад-хан в 1379 г. выдал русскому митрополиту Михаилу, присутствует строка: «Бесмертного бога силою и величьством из дед и прадед. Тюляково слово Мамаевою дядиною мыслию…».[184]Слово «дядиною», неоднократно привлекавшее внимание исследователей, свидетельствует о том, что Мамай помимо должности бекляри-бека обладал также и титулом «титям», который в монгольский имперской традиции даровался крупным чиновникам.[185] По всей видимости, этот титул должен был подчеркнуть заслуги Мамая в укреплении ханской власти и управлении государством. Любопытно отметить, что этот титул созвучен и с титулом titanus (lo Titano) — так итальянские торговцы называли ордынских наместников в Крыму: по-видимому, он мог отражать и статус Мамая на полуострове.[186] Родовые владения Мамая были превращены в суюргал, т. е. родовое наследственное владение, обладатель которого освобождался от уплаты налогов и имел право самостоятельно (без вмешательста ханских судей) судить местное население.[187]