Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

Никак нельзя назвать удачным и то, как хранил Александр Исаевич свои рукописи за пределами дома. Сейчас нам известно несколько десятков человек, которые принимали в этом участие: Н.М.Аничкова, Лембит Аасало, И.Борисова, Е.Д.Воронянская, сестры А.М. и Т.М.Гарусевы, И.И.Зильберберг, Н.И.Зубов, Л.А.Капанадзе, Ю.В.Карбе, Н.И.Кобозев, А.И.Крыжановский, Л.Крысин, Н.Г.Левитская, Е.Бианки-Ливеровская, С.Осеннов, М.Г.Петрова, Б.А.Петрушевский, И.Д.Рожанский, Л.А.Самутин, Н.А.Семенов, Х.Сузи, три ее подруги (Руть, Элло, Эрико), В.Л.Теуш, Г.Тэнно, Г.Н.Тюрина, Е.Ц.Чуковская, М.Н.Шеффер, Г.Е.Эткинд, А.И.Яковлева (28). Через А.А.Угримова Александр Исаевич хранил рукописи у лиц, которых не знал сам (29). Есть подозрения, что некоторые его бумаги Н.И.Столярова держала в архиве И.Г.Эренбурга (30).

Рассредоточение рукописей безусловно открывало возможность сохранить одни при провале других, но с увеличением мест хранения возрастала опасность утечки информации, а значит, и угроза провала. Более того, можно сказать, что опасность провала возрастала прямо пропорционально увеличению количества мест хранения. Неужели этого не понимал человек, который периодически с целью конспирации то отращивал, то сбривал бороду, человек, который не выходил на улицу, не взяв с собою сменную шапку?

Но Александр Исаевич использовал своих знакомых не только для хранения собственных рукописей. Начиная второе дополнение в «Теленку», А.И.Солженицын писал: «…Первое, что вижу: не продолжать бы надо, а дописать скрытое, основательней объяснить это чудо: что я свободно хожу по болоту, стою на трясине, пересекаю омуты и в воздухе держусь без подпорки. Издали кажется: государством проклятый, госбезопаностью окольцованный – как это я не переломлюсь? как это я выстаиваю в одиночку, да еще и махинную работу проворачиваю, когда-то ж успеваю и в архивах рыться, и в библиотеках, и справки наводить, и цитаты проверять, и старых людей опрашивать, и писать, и перепечатывать, и считывать, и переплетать, – и выходят книга за книгой в Самиздат (а через одну и в запас копятся!) – какими силами? каким чудом? И миновать этих объяснений нельзя, а назвать еще нельзее. Когда-нибудь, даст Бог, безопасность наступит – допишу» (31). Это было сделано в Пятом дополнении – «Невидимки», в котором А.И.Солженицын назвал «более ста» фамилий (32).

Верхом наивности было бы думать, что все перечисленные лица являлись конспираторами. При таком разветвлении связей утечка информации была еще более неизбежной.

О бездарности КГБ

Сколько усилий потратил Александр Исаевич для того, чтобы показать,

Как ловко он дурачил КГБ зимой 1965-1966 и 1966-1967 гг., как ему удалось со сбритой бородой незамеченным скрыться из Москвы и с помощью Арнольда Сузи найти прибежище на хуторе под Тарту, чтобы там вдали от всех написать первый вариант «Архипелага».

Прошло время, и обнаружилось, что приезжавшая к нему на хутор по воскресеньям дочь А.Сузи Хели находилась в поле зрения КГБ (1). Но если КГБ проявлял интерес к ней, тем более его должен был интересовать ее отец: и потому, что во время войны он рассматривался как кандидат на министерский пост в эстонском правительстве, и потому, что за его плечами была неснятая судимость, и потому, что один из его сыновей жил за рубежом. Но в таком случае через семью Сузи в поле зрения КГБ должен был оказаться и А.И.Солженицын.

Если с Хелли Александр Исаевич встречался только на протяжении двух зим, то со Н.И.Столяровой – около пятнадцати лет. Между тем, оказывается, она тоже находилась под наблюдением органов КГБ, которые держали под контролем всю ее переписку (2) и располагали «неопровержимыми данными» о ее связях с «дипломатическими сотрудниками Франции»: С.Н.Татищевым, Клодом Круай, Ивом Амманом, Ж.Филиппенко и другими (3). Очевидно, что КГБ не мог не не отслеживать отслеживать ее контакты и с А.И.Солженицыным.

Следили и за другими лицами, входившими в окружение писателя. В своем августовском интервью 1973 г., посвященном вопросу «о стеснениях и преследования», которым он подвергался, Александр Исаевич прямо заявил: «Слежка доходит до того, что даже в отношении соприкасающихся со мною людей 5-е управление КГБ…и его 1-й отдел… дают письменные указания «выявлять посещаемые ими адреса», т.е. спираль уже второго порядка» (4). Об этом же позднее он писал и в «Теленке»: «Следило ГБ за приходящими ко мне, за уходящими, и с кем они там встречались дальше» (5). Причем следили настолько бдительно, что некоторые встречи снимались на кинопленку. Так, когда в сентябре 1974 г. В.Н.Курдюмова вызвали на Лубянку, обнаружилось, пишет А.И.Солженицын, что там «отлично знали о нашей встрече в молочном магазине, даже фильм предлагали показать» (6)

КГБ использовал также систему прослушивания тех квартир, за которыми велось наблюдение. Причем если на счет квартир В.Л.Теуша и Ю.Г.Штейна мы можем лишь строить предположения (7), то относительно квартиры Н.Д.Светловой на углу улицы Горького и Козицкого переулка имеются не только мемуарные (8), но и документальные свидетельства (9).

Как уже отмечалось, А.И.Солженицын использвал для хранения своих рукописей несколько десятков человек, а к его подпольной литературной деятельности было привлечено более ста человек. Вряд ли все они были конспираторами, но существовала и другая проблема. Чтобы понять ее, необходимо вспомнить анекдот, который рассказывали в советские времена. Если встречаются три американца, один из них обязательно – бизнесмен. Если встречаются три француза, один из них обязательно – лавелас. Если встречаются три русских, один из них обязательно – стукач. Этот анекдот возник неслучайно. До 1991 г. в нашей стране существовал тотальный контроль над обществом. Сам Александр Исаевич утверждает, что по его статистике в городах вербовали каждого четвертого* (10). Неужели в многочисленном окружении писателя не было лиц, связанных с КГБ?

*В этом отношении несомненный интерес представляют данные об агентурно-осведомительной сети среди трудпоселенцев на 1 декабря 1944 г. Из них явствует, что на 643986 человек приходилось 174 резидента (куратора), 561 агент и 12590 осведомителей. Следовательно один осведомитель приходился примерно на пятьдесят трудпоселенцев, что дает около 2%. Если же брать только взрослое население, этот показатель будет выше примерно в два раза (Земсков В.Н Кулацкая ссылка накануне и в годы Великой Отечественнйо войны Социологические исследования. 1992. №2. С.23)

Александр Исаевич не только не исключает такой возможности, но и сам высказывает некоторые подозрения на этот счет. Резюмируя их, А.Флегон отмечал: «Через 10 лет, когда его последняя любовница превратилась в его жену, он написал в одном из своих пасквилей, – читаем мы у А.Флегона, – что его прежняя жена – агент КГБ. Зильберберг и Чалидзе, по словам Солженицына, – агенты КГБ. Братья Медведевы – агенты КГБ. Его бывший соавтор по ГУЛАГу Якубович – агент КГБ. Ростропович и его жена, которые спасали Солженицына в России и дали ему возможность писать книги, по заявлению Солженицына – агенты КГБ» (11)

Действительно в публикациях Александра Исаевича имеются намеки и даже утверждения о возможности сотрудничества с КГБ целого ряда лиц: А.Дольберга (Д.Бурга) (12), И.И.Зильберберга (13), Л.З.Копелева (14), П.Личко (15), братьев Ж.А. и Р.А.Медведевых (16), Н.А. Решетовской (17), Л.А.Самутина (18). В.Чалидзе (19), М.П. Якубовича (20). В печати высказывались подозрения относительно и некоторых других лиц, с которыми прямо или опосредованно контактировали писатель: это В.Е.Максимов, М.В.Розанова, А.Д.Синявский, Е.Г.Эткинд (21).

*Перед смертью Н.А. Решетовская призналась, что в Рязани дала согласие сотрудничать с госбезопаностью, но когда сюда переехал А.С. Солженицын и она поставила его в известность об этом, то по его настоянию от сотрудничества с КГБ отказалась (Запись беседы с Н.В. Ледовских. Москва. 24 апреля 2004 г. // Архив автора)

О том насколько все эти подозрения и обвинения обоснованны, судить непросто. Поэтому ограничимся только некоторыми фактами, которые позволяют делать на этот счет более или менее определенные выводы.

Прежде всего это касается Г.П.Вишневской. Обнаружить в публикациях А.И.Солженицына обвинения ее в связях с КГБ не удалось. Между тем, из воспоминаний знаменитой певицы явствует, что на заре туманной юности она, как и ее великий квартирант, тоже согласилась быть осведомителем (по ее словам, «через вербовку проходили все солисты Большого театра») и некоторое время даже писала доносы, разумеется, как утверждает она, самого невинного содержания. И только благодаря вмешательству тогдашнего главы правительства Н.А.Булганина ей удалось освободиться от этой обязанности (22).

Не избежал вербовки и А.Д. Синявский. Об этом он впервые поведал в 1984 г. со страниц автобиографического романа «Спокойной ночи» (23), а затем признал данный факт в той полемике, которая развернулась вокруг этой истории (24). Разногласия вызывали и вызывают два вопроса: удалось ли органам госбезопасности завербовать Андрея Донатовича? и если удалось, то действительно ли он сотрудничал с ними?