Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов

В документах рассказывается о том, что случилось с венецианскими кораблями, которые стояли на якоре, чтобы набрать воду, но были разграблены, как в 1590 году у гавани реки Бояна (недалеко от Шкодера), и что случилось с жителями Герцег-Нови, которые готовились атаковать венецианцев, и с владениями галер и галлиотов Влеры, которые отважились добраться до Крита[941].

Начиная с 1593 г., султанский приказ предписывал властям Герцеговины, Шкодера, Герцег-Нови и Неретва предотвратить постройку лодок, пригодных для каперства, и сжигать корабли, построенные подданными для пиратства[942]. Люди из Магриба проникали в залив все чаще и чаще: например, в 1591 году Мурад Рейс из Алжирa достиг Сплита, Пераста, Котора и Будвы; в 1595 г. прибыл Кара Дели с пятью фустами и двумя венецианскими кораблями[943].

В первой половине XVI века только изредка мы находим султана, препятствующего жителям побережья помогать каперам древесиной[944], но с начала XVII века у этих пиратов есть магрибские или албанские базы с лояльными жителями из Валое или Дуррес. Например, в 1605 году султан приказал ограничить каперствo Ибрахима аги из Дурреса, Мустафы аги, Ахмеда Кахьи, Бали, Мустафы, Хасана Кахьи, к которым присоединились Зафер Рейс из Алжира, Арабаджи Хусейн, Хасан Тунисский, Мехмед Рейс и Омер из сыновей Герцег-Нови. Жители Магриба, Валоэ, Дурреса, Герцег-Нови и Рисана объединились в своей попытке проникнуть в Венецианский залив сплоченными отрядами; кроме того, были построены кулисы лесов в Метони, Корони, Монемвасии и в целом на Пелопоннесе и Лефкаде[945].

Новые пираты, жившие вдоль побережья, начали обращаться с мусульманами и христианами таким же образом, как и во время пиратских рейдов. Также выдающиеся персонажи, такие как в 1611 году бывший санджакбек Карлы-Эли (Мехмед-бек) и санджакбек Дукагина (Мехмед-бей), не гнушались покинуть Дуррес со своими галлиотами, каяками или фустами, чтобы разграбить Адриатическое море. Магрибские бейлербеи сделали то же самое, например Касым-паша из Туниса, который послал галеры Бизерты, а также свою собственную в Адриатическое море около 1624 года.

Было несколько нападений между 1622 и 1627 годами, когда магрибские каперы уже организовали сеть пособничества вдоль Османской империи. Приказы, отданные Стамбулом бейлербеям Туниса или Алжира, все более и более игнорировались, до такой степени, что в 1626 году султан обратился к Шейх-уль-ислам[946], чтобы получить фетву[947], с помощью которой он мог бы наложить на них обязательство вернуть венецианцев, которые были взяты в плен, так как Венеция освободила попавших в ее руки мусульман[948].

Пиратство продолжалось на протяжении всего столетия, о чем свидетельствует непрерывное строительство или восстановление береговых сторожевых башен. После критской войны (1645–1669) пиратство в Адриатике возобновилось, но оно больше не было скрыто военными причинами. В 1670 году султан приказал своим местным командирам положить конец нападениям жителей Улциня на венецианцев.

Название этого места, которое редко появлялось в документах конца XVI и начала XVII веков, посвященных отношениям между Венецией и Портой, с этого момента упоминается все чаще и чаще. В начале XVIII века, после других войн, это место было на том же уровне, что и Влера и Дуррес, в отношении османского пиратства против венецианских кораблей. Чтобы ограничить эту деятельность, на основании Пассаровицкого договора 1719 года галлиоты жителей и другие корабли были конфискованы и им было запрещено строить другие корабли[949].

Между тем возникла потребность в поднятых на верфях флагах Магрибa, также со стороны других османских подданных, которые хотели заниматься пиратством, не будучи признанными, – о чем свидетельствует императорский приказ 1720 года: в этом случае люди из Улциня спрятались под флагами Магриба. Таким образом, мы можем спросить, сколько нападений, которые жители западного побережья Адриатического моря, а также историография считают Магриб, на самом деле осуществлены другими османскими подданными. Другой императорский приказ, изданный в 1723 году, запрещал жителям Улциня не только использовать эти флаги, но и покидать свои гавани.

Связи между Магрибами и жителями Османского Адриатического побережья не ослабли; например, в 1726 году человек из Улциня укрылся в Магрибе с берберийским тартаном, и султан приказал Триполи и Тунису вернуть марцильяну, которую он ограбил. Затем, в 1728–1729 годах, жителям города было приказано не помогать берберским каперам. Республика находилась в таком резком контрасте с жителями Ульциня (в том числе из-за драматического эпизода, произошедшего в Венеции), что от Порты она получила название – и хумаюн (под покровительством султана), которое позже было подтверждено в мае 1729 г. и в марте 1731 г., и которое запрещало своим кораблям (единственным среди торговых судов восточного побережья Адриатики) заходить в лагуну по любой причине.

В любом случае, привычка жителей Улциня возводить берберийские флаги продолжала пользоваться большой благосклонностью, до такой степени, что султан был вынужден несколько раз запретить это в конце 40-х годов[950]. Использование поддельного флага было более распространенным, чем мы могли бы подумать, и частота имен – и хумаюнов, запрещающих подданным Улциня поднимать берберийский флаг, поражает. Это свидетельствует о практике, которую османские власти больше не терпели.

Каждый корабль, который раньше пересекал Средиземное море и другие места, ходил под флагами других государств для защиты в случае подозрительных преследований или для того, чтобы спрятаться и иметь возможность атаковать с выгодной позиции.

Тот же венецианский адмирал Анджело Эмо, прославившийся бомбардировками Туниса и Ла-Гулетт и которому Венецианский военно-морской музей посвятил целую комнату, возглавил небольшую эскадру из трех кораблей в направлении Гибралтара и отплыл под защитой английского флага, т. e. знамя он поднял и заменил венецианским только тогда, когда после встречи с испанскими шебеками начались взаимные визиты[951].

Поэтому в 1712 году Хасан Рейс привел факт пренебрежения флагом, который он считал поддельным (поскольку использование других флагов были очень распространенo в то время) и напал на английский тартан во главе с Питером Дэвисом недалеко от дворца[952].

Флаг Святого Марка был хорошо известен и уважался в Средиземном море, в той мере, в какой конвой кораблей, покинувших Венецию 8 июля 1797 г. (то есть после падения республики), мог навязать древнее знамя для своей защиты[953].

Во второй половине XVIII века, помимо пиратства, также вспыхнул некий конфликт между Светлейшей Венецианской республикой и берберийскими регентствами, которые становились все более независимыми от Порты.

В 1766 году Джакомо Нани и его эскадра вынудили бейлербея из Триполи заплатить за ущерб, нанесенный венецианцам его каперами. В 1784–1786 годах Анджело Эмо приказал своим кораблям