Последние Северы - Николай Анатольевич Савин

было освободить Декуматские поля и восстановить лимес с его инфраструктурой. Враг не был разгромлен, хотя на Декуматах его войск, скорее всего, уже не было. Той зимой Декуматы, видимо, стали «серой зоной». Там действовали только разведотряды обеих сторон. Дошедшие до нас источники утверждают, что римляне, наконец, были готовы начать масштабную кампанию в начале 235 года, но затем всё рухнуло. Согласно Геродиану, Юлия Мамея и ее советники сочли, что предпочтительнее купить у аламаннов мир золотом, чем вторгаться в Германию, и поэтому отменили кампанию. Элий Лампридий добавляет, что были те, кто утверждал, что план Мамеи состоял в том, чтобы увести солдат обратно на Восток против персов, но он утверждает, что это была всего лишь пропаганда, распространяемая сторонниками Максимина. Однако же, многие современные историки согласны с этим предположением. Брайан Кэмпбелл и Илькка Сивенне считают, что Александр планировал купить аламаннских вождей, чтобы расколоть их единство и гарантировать мир на Декуматах, а самому ему можно было уйти с армией на Восток. Ситуация тогда была благоприятной для войны с Персией. На Востоке была возможность добиться успеха, потому что Ардашир потерпел поражение как в сражениях с армянами, так и с римлянами, а в 235 году сражался против других своих врагов. Как бы то ни было, в свете имеющихся свидетельств доводы в пользу прекращения Аламаннской войны показались Александру более убедительными, чем доводы за нее. Переговоры с аламаннами велись в глубокой тайне, поскольку Александр и Мамея понимали негативное отношение к ним среди воинов. Однако, они недооценили глубину этого недовольства. Для прикрытия переговоров, которые, очевидно, проходили непросто и затянулись, весной 235 года через Рейн вновь был построен наплавной мост из лодок. Это подтверждает Геродиан. Но аламанны, кажется, были уверены в том, что войны не будет, потому что засеяли свои поля зерновыми культурами, чего они не сделали бы, если бы ожидали, что римские солдаты вторгнутся на их земли [John S McHugh. Emperor Alexander Severus: Rome's Age of Insurrection, AD 222 to 235 Pen and Sword History 2017. p. 326].

И вот, в марте 235 года Александр неожиданно собрал войска на сходку. Воины решили, что будет объявлен поход в Германию, однако император вдруг заявил, что с аламаннами достигнут мир и войска с ним во главе возвращаются домой. Ошарашенные воины разошлись по палаткам и казармам, где сразу началось активное обсуждение новости. Оно быстро переросло в возмущение. В очередной раз интересы армии и императора не сошлись. Император, возможно, считал, что честь Рима восстановлена. Захваченные территории удалось вернуть. Угроза границе была снята. Что ещё нужно? Однако это была не вся правда. На самом деле, заречные племена и союзы не были разгромлены и сохраняли свои боевые возможности. Судьба Декуматов была неясна. Максимину Фракийцу пришлось потом проводить по целому сезону в каждой из приграничных провинций, чтобы разгромить варваров за лимесом. Германия, Реция, Норик, Паннония – вот эти провинции. Макхью считает, что ситуация вообще делала даже Италию уязвимой для вторжения. Такое стратегическое понимание военной ситуации было главной заботой многих солдат на Рейне и Дунае. К тому же их жажда крови и жажда мести не были удовлетворены. Аламанны могли потерять много людей в боях 234 года, но у них все еще были свои семьи, дома и земли. А многие римские солдаты потеряли всё это. В их глазах справедливость не восторжествовала, а теперь император, похоже, ещё и награждал тех самых людей, которые убили или мучают сейчас их близких. Это об обещанных субсидиях германцам. Солдаты были собраны у границы в готовности отомстить тем, кто напал на их дома. Они также могли ожидать, что во время кампании их поддержат денежными пожалованиями, не говоря уже о перспективе получения добычи и военной славы, а теперь выходило, что они ничего не получат. Какой бы ни была правда, солдаты были крайне разочарованы, потому что считали отказ от продолжения войны с аламаннами трусостью. Пошли слухи о готовящемся походе в Персию, от чего воины были вовсе не в восторге, ведь их проблемы с аламаннами не были разрешены, а до персов им не было дела, да и тяжесть войны на Востоке они уже испытали на собственной шкуре. Вдобавок ко всему, роспуск легионов и введение суровой дисциплины также не добавили Александру популярности и теперь всё это сказалось [John S McHugh. Emperor Alexander Severus: Rome's Age of Insurrection, AD 222 to 235 Pen and Sword History 2017. p. 328; Элий Лампридий, Александр Север, LXIII, 5–6; Юлий Капитолин. Двое Максиминов VII, 5–6].

Глава 8

Заговор и убийство

Результатом несвоевременного и неудачного решения Александра были заговор и мятеж, стоивший ему жизни. Часть древних авторов считает, что инициатором заговора был Максимин Фракиец, однако другие пишут, что это было дело рук его сторонников; у Капитолина (Двое Максиминов VII, 4) говорится о трибунах-варварах как об инициаторах выступления. Зосим (I, 13, 1) сообщает, что мятеж начался среди легионов Паннонии и Мезии, которые были враждебно настроены по отношению к Александру. На самом деле, скорее всего, о смещении Александра теперь думали многие в армии, включая перечисленных выше, но до весны 235 года эти мечты оставались теоретическими и не приводили к организации реального заговора. И вот теперь терпение лопнуло.

Что до Максимина, то стоит принять во внимание возможное понижение его с должности дукса Месопотамии до должности наставника новобранцев паннонского и фракийского происхождения. Александр или Мамея могли позавидовать успеху Максимина в обороне Месопотамии, почему и лишили его высокого поста там, переведя на должность воспитателя новобранцев. В таком случае это понижение серьёзно обидело Максимина – это было личное оскорбление и уже тогда он разочаровался в Александре. Что бы ни думал Максимин раньше, теперь он решился.

Есть, правда, предположение, не очень акцентированно высказанное Макхью (р. 332), исходя из текста Зосима (I, 11), что Максимин был не просто командиром балканских новобранцев, а препозитом паннонской вексилляции, приведённой на Рейн, или даже препозитом всех балканских вексилляций. Или дуксом, командовавшим теми же балканскими вексилляциями. Такое уже бывало, например, в ходе Маркоманнских войн. Нам это предположение кажется весьма интересным. Тогда никакого понижения в должности у Максимина не было. Однако, это не принципиально. Любви к Александру у Максимина это не добавило.

Свою новую должность префекта тиронибус Максимин выполнял с большим усердием и завоевал любовь солдат. К этому он добавил и другие популярные мотивы для завоевания их расположения, такие как щедрые подарки и почетные посты.