О женской стыдливости - Жан-Клод Болонь

миф — неотъемлемая часть истории западной цивилизации. Священная нагота во время празднований, посвященных греческой богине Палладе, благодатная плоть Девы Марии, изумление Данте, художественное преображение, грация, по Сартру, эстетический взгляд в концепции Кофмана поддерживают пелену стыдливости. Но на самом деле она очень непрочна: малейшее неблагоприятное воздействие — и она исчезает. Малейшая непристойность, похотливый взгляд — и очарование улетучивается. Такое же влияние на этот тонкий покров оказывает и рефлекс стыдливости: когда люди прячут половые органы во время священных танцев или раздеваются под пляжным полотенцем, этого уже достаточно, чтобы снова придать телу эротизм. Таким образом, стыдливость и бесстыдство идут рука об руку.

У двух типов стыдливости есть одно общее предназначение — скрывать что-то. О каком бы покрове ни шла речь — о материальном, невидимом или распознающем и раскрывающем, — существует момент осознания своей наготы, и это осознание может появляться от своего собственного взгляда или (чаще) от взгляда другого человека. Внезапно возникает что-то такое, что помогает избавиться от отрицательного суждения: устраняется либо сам объект (в случае стыдливости-стыда), либо реакция осуждения (в случае стыдливости-уважения), но, как бы то ни было, это «что-то» препятствует тому, чтобы человек чувствовал себя виноватым. Две формы стыдливого поведения предупреждают появление чувства стыда, даже если они могут возникнуть на основе предшествующего опыта, когда человек испытывал чувство стыда в похожих обстоятельствах. Стыдливость смотрит в будущее, а стыд — в прошлое.

Со своей стороны чувство стыдливости представляет собой динамический процесс, связанный с моментом, когда определенное явление возникает в сознании человека и, следовательно, он начинает о нем судить. У пелены стыдливости есть толщина и только две стороны: лицевая — невинность (когда человек не осознает, что он обнажен) и оборотная — непристойность (осознание своей наготы и провокационное поведение, основанное на этом осознании). Связывая стыдливость с сознанием, я не могу поверить в существование не-стыдливости (или отсутствия стыдливости) в поведении человека за все время существования истории человеческой цивилизации, если не принимать в расчет раннего детства. Говоря словами Гендона, любая нагота окультурена. Она свидетельствует о существовании ценностей, которые культура связывает с наготой. Повседневная нагота (купание, туалет, постель) не является, с моей точки зрения, пережитком мифической эпохи отсутствия стыдливости, это просто проявление терпимости, позволяющей снять вину с наготы в некоторых случаях. Отсутствие стыдливости и повседневная нагота — это две формы невинной наготы.

Французскому языку потребовалось определенное время, чтобы разделить между собой понятия стыдливости (которая предшествует действию) и стыда (который следует за действием). Долго существовали сомнения по поводу симптомов проявления этих чувств, в частности покраснения лица. Классическая эпоха сначала нашла решение этой проблемы, назвав стыдливость «хорошим стыдом». Итак, мы испытываем стыд, когда в чем-то виноваты, и стыдливость, когда совершили что-то хорошее. Это различие немного искусственно: половой акт — часть интимности, действие, которое может быть признано как порицаемое (в случае супружеской измены) или как невинное (в браке). Можно ли сказать, что он скрывается из чувства стыда в первом случае и из-за стыдливости — во втором? Существенным элементом здесь, на мой взгляд, является хронологический порядок: стыдливость побуждает скрывать половой акт, а стыд рождается от неожиданности его раскрытия. Вопреки хорошо известной традиции я не считаю покраснение лица признаком стыдливости. Как только человек краснеет, это означает, что момент осознания пройден. Наш словарь достаточно богат, чтобы различать между собой стыд (за порицаемое действие, вызывающее чувство вины) и смущение (за действие, не вызывающее чувства вины).

Что скрывает стыдливость? Во-первых, то, что мы чувствуем как слабость. Речь идет об ощущении, субъективном впечатлении, которое меняется не только от одной культуры к другой, но и от одного индивида к другому., Будь поведение человека стыдливо (само по себе) или прилично (в соответствии с социальными нормами), его причиной является чувство стыдливости. Слабость — термин намеренно туманный. За ним могут скрываться чувства (любовь, великодушие, вера), эмоции (печаль, радость), действия (дефекация, сексуальность, молитва), состояния (нагота, богатство), виртуальные объекты (слова, изображения). Все их объединяет одно — чувство страха за то, что другой человек может почувствовать эту слабость и со своей стороны выразить неодобрение или иронию. Этот страх — культурный, и причины его возникновения часто различны для людей разного пола. Считается, что слезы — недостойное для мужчины проявление слабости, а алкогольное опьянение — состояние, более позорное для женщины. Но в конце XVIII века мужские слезы становятся вполне приемлемым явлением. Если чувство стыдливости является общим для всего человеческого рода, то поведение, вызываемое этим чувством, различается в разных культурах. Интериоризация правил поведения (в соответствии с процессом цивилизации Норберта Элиаса) принимает форму чувства стыдливости до такой степени, что смешивается с ней.

Если все явления восприимчивы к стыдливости, то чаще всего, говоря о ней, мы думаем именно о наготе, особенно о половых и выделительных органах. И здесь тоже довольно значительны культурные различия. Они могут касаться некоторых частей тела (гениталии, ступни, грудь, пупок), некоторых людей, испытывающих активную или пассивную стыдливость (в соответствии с возрастом, полом, социальными различиями, степенью интимности). Невозможно отрицать важность половых органов в осознании наготы. Однако делать их неизменным источником стыдливости, как предлагает Ганс Петер Дюер, значит неоправданно увеличивать число исключений и искажать историческую интерпретацию: не все женщины, демонстрирующие свою грудь, являются куртизанками.

Укрывание тела связано главным образом с низкой самооценкой человека. Эпохи, которые сделали плоть символом уязвимости (потому что она тленна и смертна), животного состояния (в противоположность развитию души и разума), низости (отвращение к болезни и выделительным функциям), виновности (навязчивая идея сексуальности), познали ярко выраженную стыдливость-стыд. Повышение оценки плоти (идеи гуманизма, спорт, личное развитие), напротив, позволяет то, что, в соответствии со своей чувствительностью, мы назовем раскомплексованностью (или неприличием) и появлением стыдливости-уважения.

Между тем исчезновение стыда (естественным ли образом или с помощью потусторонних сил) не устранило стыдливости. Была подчеркнута ее значимость в созидании личности. Так, она позволяет уберечь в человеке то основное, что не вызывает у него чувство виновности, но не дает индивиду раствориться в «чувствительной массе». Благодаря стыдливости любовные отношения строятся на взаимном уважении и сохранении внутреннего мира каждого из партнеров, позволяя любовным чувствам выжить, не истощив при этом желание.

В определении стыдливости и комментариях, данных по его поводу, я намеренно опустил то, что остается главной проблемой этой книги: является ли стыдливость, в ее различных формах, женской? Историки должны признать, что вплоть до настоящего времени она считалась главным образом женским качеством. Несомненно, это вызвано тем, что она была связана с целомудрием. Является ли стыдливость женской от природы или