Стефан Куртуа - Черная книга коммунизма

Беженцами в СССР были не только коммунисты, члены КПИ или симпатизирующие им. Среди них были также анархисты, спасавшиеся от преследований в СССР. Самый известный пример — Франческо Гецци, профсоюзный и анархистский деятель, который приехал в Россию в июне 1921 года представителем «l'Unione sindicale italiana» при Красном интернационале профсоюзов. В 1922 году Гецци отправился в Германию, где был арестован. Итальянское правительство, обвинившее Гецци в терроризме, потребовало его выдачи. Энергичная кампания в его защиту помогла Гецци избежать итальянского острога, но его вынудили вернуться в СССР. Осенью 1924 года у Гецци, который был связан с Пьером Паскалем и особенно с Николой Лазаревичем, начались первые неприятности с ГПУ. В 1929 году он был арестован, приговорен к трем годам заключения и посажен в суздальскую тюрьму, в которую сажать его, больного туберкулезом, было преступлением. Его друзья и поручители организовали во Франции и Швейцарии кампанию в его защиту. Ромен Роллан и другие деятели подписали петицию. Советские власти в ответ распространили слух о том, что Гецци был «агентом фашистского посольства». Выйдя на свободу в 1931 году, Гецци стал работать на заводе. В конце 1937 года он снова был арестован. На этот раз его друзьям за границей не удалось получить никаких сведений о его судьбе. Считают, что он умер в Воркуте в конце августа 1941 года.

Когда 11 февраля 1934 года в Линце руководители Шуцбунда (Союза обороны), военизированной организации австрийской социал-демократической партии, решили с оружием в руках выступить против Хаймвера (Союз защиты родины), стремившегося запретить социал-демократическую партию, они вряд ли могли представить себе дальнейшую судьбу своих товарищей.

Нападение хаймверовцев в Линце вынудило социал-демократов начать в Вене всеобщую забастовку, а затем — поднять вооруженное восстание. Войска австрийского канцлера Дольфуса после четырех дней ожесточенных боев одержали победу, и социал-демократы, избежавшие тюрьмы и лагерей для интернированных лиц, ушли в подполье или же бежали в Чехословакию. Впоследствии некоторые из них стали участниками гражданской войны в Испании. Многие решили искать убежища в СССР — туда зазывала интенсивная пропаганда, сумевшая настроить их против социал-демократического руководства. 23 апреля 1934 года триста человек приехали в Москву. Другие, уже менее значительные группы, продолжали прибывать вплоть до декабря. По подсчетам немецкого посольства, в СССР эмигрировало 807 шуцбундовцев; если учитывать членов семей, то цифра окажется большей — примерно тысяча четыреста человек.

Первую приехавшую в Москву колонну встречали руководители Коммунистической партии Австрии (КПА). Австрийские бойцы продефилировали по улицам столицы, заботу о них взял на себя Центральный совет профсоюзов. Ста двадцати детям, чьи отцы пали на баррикадах или были приговорены к смерти, был предоставлен приют. Сначала их отправили на время в Крым, затем разместили в Москве в специально открытом для этой цели детдоме № 6.

Австрийские рабочие, отдохнув несколько недель, были распределены на заводы Москвы, Харькова, Ленинграда, Горького и Ростова. Очень скоро они были разочарованы, поняв, в каких условиях вынуждены жить, и австрийским коммунистическим руководителям пришлось вмешаться. Власти давили на шуцбундовцев, чтобы они приняли советское гражданство. К 1938 году триста шуцбундовцев стали гражданами СССР, но большинство обращалось в посольство Австрии с просьбой репатриации. В 1936 году семидесяти семи шуцбундовцам удалось, видимо, вернуться в Австрию. По подсчетам немецкого посольства, в общей сложности около четырехсот человек возвратились на родину до весны 1938 года (после аншлюса в марте 1938 года австрийцы стали подданными Германии). Сто шестьдесят человек отправились в Испанию и сражались на стороне республиканцев.

Многим не повезло, и они не смогли покинуть СССР. Сегодня насчитывают 278 австрийцев, арестованных с конца 1934 по 1938 год. В 1939 году Карло Штайнер, автор книги Семь тысяч дней в Сибири, встретился в Норильске с уроженцем Вены Фрицем Коппенштайнером, но о дальнейшей его судьбе Штайнер не знает ничего. Некоторых казнили, как Густля Дойча, бывшего ответственного за округ Флоридсдорфа и командовавшего полком «Карл Маркс», о котором советская сторона выпустила брошюру под названием Февральские бои в Флоридсдорфе (Москва, 1934).

Что касается детского дома № 6, то его тоже не пощадили. Осенью 1936 года начались аресты уцелевших родителей воспитанников этого дома; их дети сразу же переходили в распоряжение НКВД, который направлял их в специальные детские дома. Мать Вольфганга Леонарда была арестована и исчезла в октябре 1936 года. И лишь летом 1937 года сын получил открытку из Республики Коми. Его мать приговорили за «троцкистскую контрреволюционную деятельность» к пяти годам лагерных работ.

Трагическая одиссея семьи Сладек

10 февраля 1963 года социалистическая газета «Arbeiter Zeitung» напечатала историю семьи Сладек. D середине сентября 1934 года госпожа Слэдек с двумя сыновьями приехала в Харьков к мужу-железнодорожнику, бывшему шуцбундовцу, бежавшему в СССР. В 1937 году НКВД начал (позже чем в Москве и Ленинграде) проводить аресты в австрийской общине Харькова. Черед Йозефа Сладекэ пришел 15 февраля 1938 года. В 1941 году, еще до немецкого нападения, госпожа Сладек просила разрешения выехать из СССР и обратилась в немецкое посольство. 26 июля ее вместе с шестнадцатилетним сыном Альфредом арестовал НКВД, а другой сын — восьмилетний Виктор — был отправлен в детский дом НКВД. Сотрудники НКВД стремились любой ценой вырвать «признание» у Альфреда: его били, объявили, что мать расстреляна. Мать и сына при приближении немцев эвакуировали, и они случайно встретились в Ивдельском лагере на Урале. Госпожу Сладек приговорили к пяти годам лагерных работ за шпионаж, Альфреда Сладека — к десяти годам за шпионаж и антисоветскую пропаганду. Их перевели в Сарманский лагерь, и там они встретили Йозефа Сладека, приговоренного в Харькове к пяти годам тюрьмы. Но семью снова разлучили. В октябре 1946 года госпожу Сладек освободили и отправили в ссылку на Урал — в Соликамск, куда к ней через год приехал муж. Он был не в состоянии работать из-за туберкулеза и сердечной недостаточности. Железнодорожник из Земмеринга умер, прося милостыню, 31 мая 1948 года. В 1951 году Альфред был в свою очередь освобожден и приехал к матери. В 1954 году после тяжких хлопот они смогли выехать в Австрию и вернуться в Земмеринг. Последний раз они видели Виктора семь лет назад.

В 1924 году насчитывалось от 2600 до 3750 югославов, находившихся в России в 1917 году и решивших остаться после революции. К ним присоединились квалифицированные рабочие и специалисты, приехавшие из Америки и Канады с намерением участвовать в «строительстве социализма». Их колонии были расположены от Ленинска до Магнитогорска, проходя через Саратов. Некоторые из них (от 50 до 100) участвовали в строительстве московского метро. Югославские эмигранты также подверглись репрессиям. По словам Божидара Масларича, участь их была ужасна. «В большинстве своем они были арестованы в 1937–1938 годах, и судьба их совершенно неизвестна», — пишет он. Это — субъективное мнение, но оно основывается на том факте, что несколько сотен эмигрантов исчезли. В настоящее время все еще нет окончательных данных о работавших в СССР югославах, в частности о тех, кто участвовал в строительстве московского метро, протестовал против условий работы и подвергся суровым репрессиям.

В конце сентября 1939 года был произведен раздел Польши между нацистской Германией и СССР — раздел, о котором стороны тайно договорились еще 23 августа 1939 года. Оба захватчика скоординировали свои действия, чтобы обеспечить контроль над ситуацией и населением — гестапо и НКВД начали свое сотрудничество. Еврейские общины были разделены: из 3,3 миллиона людей примерно 2 миллиона жили под властью немцев; их преследовали (в частности, сжигали синагоги) и уничтожали, затем стали помещать в гетто. Лодзинское гетто было создано 30 апреля 1940 года, варшавское — в октябре, 15 ноября выход из него был закрыт.

В страхе перед наступавшей немецкой армией многие польские евреи бежали на восток В течение зимы 1939–1940 годов немцы не запрещали переход новой границы. Но те, кто решался попытать счастья, сталкивались с неожиданным препятствием: «Советские блюстители классового мифа в длинных тулупах и ушанках встречали отправившихся на землю обетованную кочевников штыками, собаками и пулеметными очередями». С декабря 1939 по март 1940 года эти евреи, оказавшиеся как в западне на ничьей земле восточного берега Буга шириной в полтора километра, были вынуждены разбить лагерь под открытым небом. Большинство из них вернулись в немецкую зону.

Солдат польской армии генерала Андерса, Л. С. (матрикулярный номер 15 015) оставил следующее свидетельство об этой поразительной ситуации: