Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

Соответственно, для Российской империи возникла принципиально новая ситуация. Серьёзное ослабление Китая изменило для европейских государств характер отношений с ним. Они стали разговаривать с ним с позиции силы. В целом «центр тяжести в отношениях между Россией и Китаем переместился в сторону колониального по своему характеру политического и экономического проникновения России в Китай»[473]. Естественно, что это напрямую имело отношение и к политике России. Теперь к востоку от контролируемых ею территорий в Казахстане находилась уже не огромная империя Цин, а сравнительно небольшие владения с мусульманским населением. И если раньше Россия должна была учитывать позицию китайской стороны, то к середине 1860-х годов в этом уже не было необходимости.

Например, когда в 1847 году было построено укрепление Копал, китайцы потребовали его ликвидации. В ответ министр иностранных дел Нессельроде. «Киргизы этих мест ранее ни от кого не зависели и добровольно вступили в подданство России. Поскольку в последнее время их притесняли кокандцы, которые не имели на них никаких прав, то ограждения киргизов по их просьбе было построено Копальское укрепление. Оно не угрожает китайцам»[474]. Империя Цин этим объяснением удовлетворилась, но характерно, что Россия в процессе своего наступления на юг хотя бы формально, но всё же в силу общей неопределённости пограничного вопроса учитывала мнение китайской стороны. После заключения Пекинского соглашения и потери империей Цин контроля над западными районами с мусульманским населением в этом уже не было необходимости.

Таким образом, в 1865 году Россия вполне могла имеющимися у неё на границах со Средней Азией сравнительно небольшими силами продолжить наступление в южном направлении. Российские военные убеждали власти в Петербурге, что это не потребует дополнительного усиления. В 1865 году полковник Черняев атаковал и захватил Ташкент, на защиту которого пришли основные войска Кокандского ханства во главе с неформальным правителем муллой Алимкулом. После быстрого захвата Ташкента и сравнительно лёгкой победы над кокандской армией, Алимкул погиб в сражении, вопрос о дальнейшем продвижении в Среднюю Азию уже не вызывал в России особых сомнений.

Средняя Азия

Среднеазиатские государства Кокандское и Хивинское ханства, Бухарский эмират по своей структуре вполне соответствовали традиционным государствам мусульманского Востока. Собственно, между ними и соседними государствами, к примеру, Ираном, мусульманской частью Индии организационно не было никакой особой разницы. Везде основную массу населения составляли оседлые земледельцы, являвшиеся налогоплательщиками. При этом земельная собственность в значительной степени носила условный характер и предоставлялась в обмен за службу. Причём субъектом такой службы могли выступать как отдельные лица, так и группы лиц, в частности, кочевые племена.

Характерно, что последние обычно составляли основу военной мощи государств в Средней Азии, Иране и даже в Индии во времена правления империи Великих Моголов. Здесь на северо-западной границе моголы предоставляли земли пуштунским племенам в обмен на несение военной службы. Но в то же время племена часто являлись и элементом политической нестабильности, когда начинали вести борьбу за собственные племенные интересы. Такая ситуация произошла, в частности, и в Кокандском ханстве накануне российского завоевания.

Феномен Кокандского ханства представляет большой интерес. В первой половине XIX века оно было главным претендентом на гегемонию в Средней Азии. Причём усиление среднеазиатских государств, в первую очередь Кокандского ханства, а также Хивинского, сопровождалось соответствующим ослаблением казахов в региональной политике. По сути, Хива и Коканд были первыми среднеазиатскими государствами с начала XVII века, которые смогли выйти в степные пространства к северу от основной части Средней Азии.

Почти двести лет здесь доминировали казахи. Сначала это было Казахское ханство, которое после относительно неудачного похода Таукелля на Бухару и Самарканд на рубеже XVI и XVII вв., оставило под своим контролем присырдарьинские города, включая Ташкент. Затем, после периода джунгарских войн первой половины XVIII века это были отдельные самостоятельные казахские правители. Несмотря на раздробленность и отсутствие прежней центральной власти, казахи всё равно доминировали по отношению к среднеазиатским территориям. У них было два важных преимущества. Первое — это ополчения казахских племён, которые составляли основную военную силу в регионе. Второе — наличие чингизидской аристократии, что делало последнюю востребованной в политических процессах в среднеазиатских государствах. В частности, это было характерно для Хивинского ханства. Достаточно вспомнить Абулхаира, Нуралы, Каипа, которые некоторое время были ханами в Хивинском ханстве.

Собственно, Средняя Азия в XVIII веке была разделена на владения враждующих узбекских племён. В этой ситуации никто из них не мог использовать потенциально весьма значительные возможности среднеазиатских оазисов. Здесь надо отметить, что в Средней Азии, как и в Иране, оазисы с оседлым населением располагались чересполосно с обширными участками степных территорий. В результате внутри самого региона могли размещаться различные кочевые племена, которые доминировали над соседними оседлыми оазисами. В условиях политической раздробленности имевшихся у отдельных племён ресурсов было недостаточно для государственного строительства. Кроме того, в ситуации постоянной внутриполитической борьбы они нуждались во внешней поддержке, что открывало большие возможности для соседних кочевых племён. В случае со Средней Азией это были казахи с севера, туркмены с юга, киргизы из восточных горных районов. Периодически они играли весьма значительную роль во внутриполитической жизни региона.

Но в случае политического объединения ряда оазисов в рамках одного государства его возможности сразу резко возрастали. Централизация власти обеспечивала усиление государственной мощи, которая основывалась на получаемых от земледельческого населения доходах. Естественно, если доходы собирались более или менее централизованно, то располагавшее ими государство могло начать доминировать в окружающем его пространстве. В конце XVIII века во всех трёх основных среднеазиатских государствах — Бухаре, Коканде и Хиве, развивалась общая тенденция, связанная с централизацией власти. В Хиве укрепились представители племени кунград, в Бухаре мангыт, а в Коканде — минг.

Все эти узбекские племена относились к тем, которые прибыли в Среднюю Азию вместе с Шейбани-ханом на рубеже XV и XVI веков. Они составляли военное сословие во всех узбекских государствах, существовавших в регионе с этого времени. Приход к власти представителей указанных племён означал отказ от прежней традиции осуществления власти представителями чингизидской аристократии. В частности, у узбекских племён больше не было необходимости приглашать тех же казахских чингизидов, пусть даже их власть была весьма формальной.

Концентрация доходов и власти превратили среднеазиатские государства в серьёзную силу. Расстановка сил в отношениях с кочевниками сразу изменилась. Например, теперь Хива и Коканд обладали военным преимуществом над разрозненными казахскими, туркменскими и киргизскими племенами. При этом среднеазиатские ханства также имели возможность использовать все эти племена для укрепления собственной военной мощи.