Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

на войну, следил за тем, чтобы девочки учились прясть и ткать, и «запрещал им говорить или делать то, что пришлось бы скрывать или нельзя было бы занести в домашний дневник»{490}. Август научился любить сына Ливии Друза, усыновил и воспитал его и с радостью оставил бы ему свою власть и богатство. Ранняя смерть юноши была одной из первых тяжелых утрат императора. Тиберия он уважал, но полюбить не мог, потому что его будущий преемник имел характер положительный и властный, был замкнут и скрытен. Но прелесть и живость его дочери Юлии должны были доставить Августу не одно счастливое мгновение, когда она была еще ребенком. Когда она достигла четырнадцатилетнего возраста, Август убедил Октавию согласиться на развод ее сына Марцелла и уговорил юношу жениться на Юлии. Через два года Марцелл умер; Юлия после непродолжительного траура пустилась наслаждаться свободой, о которой давно мечтала. Но вскоре исполняющий роль сводни император, страстно желая внука, который мог бы стать его наследником, заставил сопротивляющегося Агриппу развестись с женой и жениться на прекрасной вдовушке (21 г. до н. э.). Юлии было восемнадцать, Агриппе сорок два; но он был хорошим и великим человеком, к тому же пребогатым. Свой римский дом она превратила в салон, где царили радость и шутки, и стала душой компании молодых и бесшабашных людей, противостоявшей пуританам, которыми предводительствовала Ливия. Молва обвиняла Юлию в неверности новому мужу и приписывала ей невероятный ответ на невероятный вопрос, почему, несмотря на ее измены, все пять детей, которых она родила, похожи на Агриппу: Numquam nisi nave plena tollo vectorem{491}. После смерти Агриппы (12 г. до н. э.) все надежды Августа обратились на старших сыновей Юлии Гая и Лущы, он окружил их любовью и лучшими воспитателями и способствовал их продвижению по государственной службе, несмотря на слишком юный возраст и законодательные ограничения.

Вновь овдовев, Юлия, еще более богатая и прелестная, чем прежде, с дерзкой непринужденностью прошла через множество романов и стала одновременно и притчей во языцех, и предметом насмешек горожан, раздраженных «Юлиевыми законами». Чтобы пресечь эти сплетни, а возможно, и примирить жену и дочь, Август нашел Юлии новую пару. Сын Ливии Тиберий был заставлен развестись со своей беременной женой Випсанией Агриппой, дочерью Агриппы, и жениться на столь же неохотно вступающей в этот брак Юлии (9 г. до н. э.). Молодой «старинный римлянин» изо всех сил старался быть хорошим мужем; но Юлия вскоре отказалась от попыток приладить свои эпикурейские привычки к его стоическим добродетелям и вновь вернулась к беззаконным связям. Тиберий некоторое время переносил свой позор, храня гневное молчание. Юлиев закон о прелюбодеяниях требовал от мужа прелюбодейки заявить о преступлении в суд. Тиберий не подчинился этому предписанию, чтобы защитить его автора, а может быть, и себя, потому что он и Ливия надеялись, что Август усыновит его и передаст ему руководство Империей. Когда выяснилось, что вместо этого император благоволит детям Юлии от Агриппы, Тиберий ушел в отставку со всех государственных постов и удалился на Родос. Там он в течение семи лет жил как обыкновенный гражданин, наслаждаясь одиночеством, философией и астрологией. Еще свободнее, чем раньше, Юлия переходила от одного любовника к другому, и по ночам Форум оглашался криками ее собутыльников{492}.

Болеющего Августа, которому теперь (2 г. до н. э.) было шестьдесят лет, мучили все печали, которые только могут поразить правителя и отца, узнавшего об одновременном крушении своей семьи, чести и законов. По этим законам отец прелюбодейки должен был предъявить ей публичное обвинение, если этого не сделал муж. Доказательства ее распущенности были предъявлены принцепсу, и друзья Тиберия дали понять Августу, что, если Август откажется предпринимать какие-либо действия, они это сделают за него. В то время как веселье было в самом разгаре, он издал указ об изгнании дочери на остров Пандатерия, бесплодную скалу у Кампанского побережья. Один из ее любовников, сын Антония, был вынужден покончить с собой, некоторые другие отправлены в ссылку. Вольноотпущенница Юлии Феба повесилась, лишь бы не давать показаний против своей госпожи. Обезумевший от горя император, услышав об этом поступке, произнес: «Лучше бы я был отцом Фебы, чем Юлии». Римский народ умолял его простить дочь, Тиберий тоже просил его о прощении, но Август не смягчился до самой смерти. Тиберий, придя к власти, переменил место ее заточения, отправив ее в еще более суровую ссылку в Регий. Там, сломленная и всеми забытая, Юлия скончалась на семнадцатом году заключения.

Ее сыновья Гай и Луций умерли задолго до нее: Луций — от болезни в Марселе (2 г. н. э.), Гай — от ран, полученных в Армении (4 г. н. э.). Оставшись на какое-то время без помощника или преемника, когда вспыхнул мятеж в Германии, Паннонии и Галлии, Август неохотно вновь призвал к себе Тиберия (2 г. н. э.), усыновил его и сделал соправителем, а затем отправил на подавление восставших. После его возвращения (9 г. до н. э.) весь Рим, ненавидевший его за неумолимый пуританизм, должен был смириться с тем, что, хотя принцепсом остается Август, после пяти лет тяжелых и успешных походов против взбунтовавшихся провинций к власти пришел Тиберий.

Последняя трагедия жизни — это жить против своей воли, когда человеческое «я» уже умерло, а его телесная оболочка продолжает влачить свое существование. Когда Юлия была отправлена в изгнание, Август по возрасту не был еще дряхлым стариком — другие сохраняют бодрость духа и в восемьдесят лет. Но он прожил слишком много жизней и слишком часто умирал с тех пор, как пришел в Рим восемнадцатилетным мальчиком — отомстить за убийство Цезаря и исполнить его волю. Сколько войн и сражений, сколько раз он был близок к поражению, сколько мучительных болезней, сколько заговоров и опасностей, сколько разочарований и неудач в достижении прекраснейших целей постигли его в эти переполненные событиями сорок два года — и надежды уносились одна за другой, пока не остался рядом с ним только этот непреклонный Тиберий! Может быть, разумнее было бы умереть, как Антоний, на вершине жизни и в любовных объятиях. Какой грустной радостью веет от дней, когда Юлия и Агриппа были счастливы и внуки озорничали на полу во дворце. Теперь подросла другая Юлия, дочь дочери, которая пошла по стопам матери, словно решив испробовать на себе все любовные искусства, воспетые ее другом Овидием. В 8 г. н. э., получив доказательства ее распущенности, Август отправил ее в ссылку на один из адриатических островов и тогда же изгнал Овидия в Томы на берегу Черного моря. «О, если