Живая вода и вещее слово - Александр Николаевич Афанасьев

году), несет из райских стран щедрые дары плодородия и как определено божественным судом – так и распределяет их между смертными: одним дает много, с избытком, а других лишает и самого необходимого. Белорусы выражают эту мысль в следующем символическом обряде: накануне Нового года они водят по домам двух юношей, из которых один, называемый богатою Коледою, бывает одет в новое, праздничное платье и имеет на голове венок из ржаных колосьев; на другого же (бедную Коледу) надевают разорванную свитку и венок из обмолоченной соломы. При входе в избу обоих юношей завешивают длинными покрывалами и заставляют хозяина выбирать из них любого; если он выберет богатую Коледу, то хор поет ему песню, предвещающую урожай и богатство; наоборот, если выбор падет на бедную Коледу – это служит предзнаменованием неурожая и бедности.

На тесную связь праздника Коляды с культом громовника указывают и многие другие святочные обряды и обыкновения, а именно: а) обычай наряжаться в мохнатые шкуры и принимать на себя звериные подобия, в каковых воображение древнего человека олицетворяло дожденосные тучи; б) обычай водить по деревне волка или носить змею; в) стрельба из ружей и пистолетов накануне Рождества и в день Крещения служит знамением громовых ударов, поражающих темных демонов; г) с поворотом солнца на лето тотчас же возникала мысль о грядущем освобождении земных и небесных источников от зимнего оцепенения, о превращении мертвых вод (окованных льдами рек и озер и снеговых туч) в живые потоки, несущие земле обновление и силу плодородия, или, выражаясь метафорически, о превращении их в вино – нектар. Поэтому на праздник Коляды принято было совершать религиозные омовения, каковой обряд в христианскую эпоху приурочен ко дню церковного водосвятия (Крещения); д) как праздник, посвященный возрождению творческих сил природы, Коляда всею своею обстановкою указывает на те щедрые дары, которые несет шествующее из дальних стран Лето. Необмолоченный сноп, поставляемый в переднем углу и величаемый именем Деда, солома и сено, постилаемые на столе и покуте, хождение по домам с плугом, посыпание зерновым хлебом, разнообразные гадания о будущем урожае, семейная трапеза, за которою вкушают праздничный хлеб, кутью, мед и садовые плоды, – все говорит о посеве, жатвах и изобилии плодов земных. Зерно – символ зачатия, нарождения к новой жизни: брошенное в землю, оно вырастает зеленою былинкою и дает колос; медовая сыта знаменует амриту. Узвар и каша доныне считаются необходимыми на родинах, а мед и кутья – на похоронах и поминках, ибо смерть человека, по народному воззрению, есть вторичное его рождение для иной, загробной жизни. Вместе с поворотом солнца на лето вся природа призывается к пробуждению от зимнего сна. У чехов накануне Рождества, перед самым рассветом, семья отправляется в сад; отец и мать трясут плодовые деревья, приговаривая: «Вставай, деревцо, давай нам плодов; нынче ведь щедрый день», – и бросают на них яблоки и груши, а дети подбирают падающие плоды. Тот же обряд исполняется моравами, лужичанами и немцами. Сербы и малороссы замахиваются на дерево топором (символ молнии) с угрозою срубить его, если оно не родит летом. Во всей Европе известен обычай приготовлять к Рождественским святкам елку; это вечнозеленое дерево, убранное зажженными свечами и обвешанное яблоками, грушами, золотыми орехами и другими лакомствами, напоминает собою то райское Древо жизни, на котором растут золотые яблоки и орехи. На Руси обычай этот появился в недавнее время и заимствован от немцев; нельзя не заметить, однако, что подобное же дерево, украшенное искусственными цветами, зеленью и плодами, возили у нас в старину в крестном ходе на цветоносное или Вербное воскресенье.

Все указанные нами представления, какие связывались с праздником Коляды, засвидетельствованы в святочных песнях: колядках и щедривках. Начиная с вечера 24 декабря и до Крещения ходят по дворам коледовщики, славят праздник, т. е. поют обрядовые песни, и собирают от хозяев дары разными припасами и деньгами. Колядки и щедривки сохранили для нас черты народных воззрений, идущие из глубочайшей древности; несмотря на целый ряд веков, на протяжении которых песни эти должны были подвергаться постоянной переделке, в них и доныне довольно явственно выступают предания и обряды, принадлежащие язычеству…

Все, что растит земля, есть дар небесных богов (Святовита, Дажьбога, Перуна, Волоса, Лады), согревающих ее солнечными лучами и поящих леса, поля и нивы живительною влагою дождя. На Руси хлеб-соль принимается за эмблему плодородия, богатства и счастья, служит необходимою принадлежностью всякого семейного и общественного торжества, предохраняет от колдовства и нечистой силы; первая песнь при святочных гаданиях возглашается хлебу: «Мы хлебу песнь поем, хлебу честь воздаем!» Не следует ни сорить хлебом, ни катать из него шариков – не то Бог накажет неурожаем и голодом. Кто, вкушая хлеб, роняет крошки наземь, за тем подбирают нечистые духи, и если собранные ими крошки будут весить больше самого человека, то душа его по смерти достанется дьяволу. Напротив, кто не брезгает хлебом, ест его черствый и цвелый (с плесенью), тот не будет бояться грома, не потонет в воде, доживет до преклонной старости и не изведает нищеты. Крестьяне тщательно собирают хлебные крошки и кормят ими домашнюю птицу, а черствые корки бросают в затомленную печь. Все земледельческие работы (посев, жатва, молотьба и пр.) уже в глубочайшей древности получили священное значение; они обставлялись различными религиозными церемониями, жертвоприношениями и призыванием богов…

Во Владимирской губ. уцелел любопытный обряд водить колосок. Около Троицына дня, когда озимая рожь начинает колоситься, бывает обрядовое шествие на засеянные ею поля. Молодые женщины, девушки и юноши, собираясь на окраине селения, схватываются попарно руками и установляются в два ряда, обращенные друг к другу лицами; по их соединенным рукам, словно по мосту, идет маленькая девочка, убранная разноцветными лентами. Каждая пара, которую она прошла, спешит забежать вперед и стать в конце ряда; таким образом процессия подвигается до самой нивы. Здесь девочку спускают наземь; она срывает несколько колосьев, бежит с ними в село и бросает их возле церкви. Во время шествия поют следующую песню:

Пошел колос на ниву, На белую пшеницу. Уродися на лето, Рожь с овсом, Со дикушей[75], со пшеницею.

Или:

Ходит колос по яри, По белой пшенице;