Виталий Горбач - Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве

К 21 августа количество исправной авиатехники во 2-й воздушной армии продолжало снижаться, не позволяя в период с 21 по 23 августа превышать отметку в 220–280 самолето-вылетов. Неудивительно, что и потери соединений армии в таких условиях были на весьма низком уровне. Так, в 5-м шак за три дня был потерян всего 1 Ил-2. А из 5 не вернувшихся на свой аэродром самолетов 291-й шад четыре были подбиты в воздушных боях с истребителями противника, совершив вынужденные посадки на своей территории.

Если в лице 291-й шад и 202-й бад командование 2-й воздушной армии имело вполне боеспособные авиационные соединения, то ситуация с истребителями к концу августа стала вызывать беспокойство. Ежедневные, хотя и небольшие, потери в воздушных боях привели 235-ю иад корпуса к окончательному коллапсу. Напомним, что к концу 19 августа в составе обеих дивизий имелось в наличии 12 и 13 исправных самолетов, а еще 9 истребителей находилось в ремонте. Какое-то время количество боеспособных самолетов в обеих дивизиях поддерживалось на уровне эскадрильи благодаря самоотверженному труду авиамехаников. Так, 19 августа в 235-й иад исправными в течение дня считались 15 Ла-5, на которых летчики дивизии совершили 51 самолето-вылет.

Однако за последовавшие четыре дня новые потери полков привели к тому, что 235-я иад на вечер 22 августа имела в составе 3-го гв. и 181-го иап по одному исправному самолету, тогда как в 239-м иап, потерявшем за 20 и 21 августа 5 машин, исправных истребителей не имелось вовсе. Кроме того, по данным оперсводок дивизии, 11 самолетов числились находящимися в ремонте. Таким образом, 235-я иад фактически потеряла значение как боевое соединение. Приказом командования от 22 августа 235-я иад начала подготовку к передаче оставшейся матчасти в соседнюю 201-ю иад и перебазировании в тыл[367]. Заканчивая рассказ, отметим, что после тяжелейших потерь августа вновь 235-я иад смогла вернуться на фронт лишь в начале октября 1943 года.

Передача матчасти из 235-й в 201-ю иад позволила лишь немного поддержать последнюю «на плаву». Действительно, количество исправных самолетов в дивизии с 19 по 23 августа никогда не превышало отметки в 12–14 самолетов. В этих условиях командование 2-й воздушной армии вынуждено было снова привлечь к прикрытию наземных войск 5-й иак. В основном эта задача возлагалась на 8-ю гв. иад, тогда как 256-я иад использовалась для сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков.

Надо сказать, что пилоты 8-й гв. иад провели в период с 21 по 23 августа несколько результативных боев. Так, 21 августа отличилась восьмерка Ла-5 88-го гв. иап под командованием старшего лейтенанта А. М. Михайлевского. Уже вечером ее пилоты удачно атаковали две группы Ju-87, прикрытых восьмеркой FW-190. В результате боя было заявлено об уничтожении сразу шести бомбардировщиков противника при потере одного Ла-5. Вероятно, противниками пилотов 8-й гв. иад стали бомбардировщики из состава 3./StG77, потерявшие в полосе 4-й танковой армии 3 Ju-87. Кроме того, 22 августа в воздушном бою пропал без вести Рихард Бранд (Brand Richard) из 1./JG51, имевший на личном счету 32 победы.

Последняя вспышка воздушных боев относится к 23 августа, когда 8-я гв. иад и 256-я иад заявили об уничтожении 3 Ju-88, 3 Ju-87, 4 FW-190, 1 Bf-109. Немецкие источники содержат лишь упоминание о потере FW-190 из II/SchG1, а также повреждении 3 FW-190 и 2 Ju-88 из KG51.

Нельзя не остановиться на интересном эпизоде, который находит подтверждение в документах обеих сторон. 22 августа шестерка «илов» 451-го шап 264-й шад атаковала группу из 12 Ju-87. Дав несколько очередей, ведущий группы капитан Проценко наблюдал, как один из «юнкерсов», выпуская клубы дыма, с глубоким креном пошел к земле. Второй Ju-87 стал жертвой младшего лейтенанта A. C. Горина (Герой Советского Союза с 15.5.46). Почувствовав охотничий азарт, летчики 451-го шап атаковали еще одну группу «лаптежников», из состава которой Проценко удалось поджечь еще один бомбардировщик.

Согласно немецким данным, противниками штурмовиков выступали экипажи Ju-87 из состава I/StG77. В результате воздушного боя был сбит и попал в плен унтер-офицер Курт Штайберг (Steiberg Kurt). На допросе, отвечая на вопрос об обстоятельствах своего пленения, он показал следующее: «1-й отряд получил задачу бомбардировать боевые порядки русских войск в районе Ахтырка. Вылетели на задание с аэродрома Полтава в количестве 8 самолетов под прикрытием 4 истребителей. Летели на высоте 1500 метров. Бомбардировали с пикирования с высоты 700 метров. В районе цели встретились с группой Ил-2, которые их атаковали. Во время атаки Ил-2 таранил Ю-87»[368].

Причиной гибели самолета Штайберга немецкие источники указывают столкновение с двумя другими самолетами, после чего пилот выбросился с парашютом. По всей видимости, неожиданная атака Ил-2 расстроила боевой порядок пикировщиков. Возможно, что, находясь под обстрелом, некоторые из них могли столкнуться друг с другом, создав иллюзию тарана советскими штурмовиками. По показаниям, которые дал Штайберг, следовало, что с начала августа I/StG77 находилась в районе Белгорода и Харькова, сменив за это время три аэродрома — Толоконное (до 8 августа), Харьков (до 12 августа) и Полтава. При этом потери в группе были относительно небольшие. Так, например, за июль было потеряно всего 5 самолетов в боях и 7 самолетов при посадках и взлетах. Нельзя не отметить, что эти данные весьма точно соответствуют известному списку потерь люфтваффе за июль 1943 года.

Как видно, пилоты-штурмовики 291-й шад и 5-го шак неплохо «набили руку» в практике воздушных боев, с особым удовлетворением отмечая, что «бомбардировщики противника воздушный бой со штурмовиками не принимают, а в беспорядке сбрасывали бомбы, уходили на свою территорию»[369].

За август количество схваток в воздухе было особенно велико, как, впрочем, и число заявленных штурмовиками воздушных побед. Так, 5-й шак числил сбитыми в результате 50 воздушных боев 40 немецких самолетов (8 Bf-109, 10 FW-190, 21 Ju-87 и 1 Hs-126). Более скромные результаты были зафиксированы штабом 291-й шад, экипажам которой в результате 29 воздушных боев трем штурмовым полкам удалось сбить 18 немецких самолетов (9 Bf-109, 6 FW-190 и 3 Ju-87). Еще 5 Bf-109 и 3 FW-190 числились жертвами пилотов 737-м иап.

Ход сражения в районе Ахтырки, особенно после 21 августа, свидетельствовал, что дальнейшего смысла в продолжении наступления частей 24-го танкового корпуса нет. С утра 21 августа в наступление перешла 47-я армия, начавшая охват Ахтырки с запада. Вскоре к ней присоединились части других армий Воронежского фронта (27-я, 4-я и 6-я гвардейские, а также 1-я танковая армия). Согласованные удары с трех направлений привели к тому, что 25 августа Ахтырка была освобождена войсками 27-й армии. Немецкие войска поспешно отступали на юг.

Неудачный ход сражений в районе Богодухова и Ахтырки вызвал острую критику командования Воронежского фронта. Верховный Главнокомандующий посчитал необходимым в своей директиве от 22 августа указать генералу Н. Ф. Ватутину на допущенные в ходе августовских боев промахи. По мнению Сталина, основными причинами неудач наших войск было желание командования вести наступление «огульного характера», заключавшееся в продвижении по всей полосе фронта, зачастую без обеспечения флангов. Действительно, необеспеченные с флангов советские армии неоднократно оказывались под мощными контрударами противника, направленными во фланг и даже в тыл. В своей директиве Сталин перечислил подобные случаи, имевшие место во второй половине августа: контрудар по 1-й танковой армии и 6-й гвардейской армии в районе Ковяги и Богодухов, удар во фланг 6-й гвардейской армии (15 августа), а также наступление противника из района Ахтырки. Весьма примечательно, что наступление противника в районе Ахтырки датируется Верховным Главнокомандующим не 18, а 20 августа, тем самым как бы намекая на начало немецкой операции по окружению сил двух танковых корпусов в районе Котельва. Все эти кризисы, по мнению Сталина, не только привели к тяжелым и ничем не обоснованным потерям, но и сорвали возможность окружения харьковской группировки противника.

Понимая, однако, что план окружения противника в районе Харькова практически уже не имел шансов на осуществление, в директиве было особо отмечено, что задача Воронежского фронта к двадцатым числам августа, особенно в свете последних событий, заключалась в ликвидации ахтырской группировки противника. Не стоило, по словам Сталина, «увлекаться задачей охвата харьковского плацдарма со стороны Полтавы… ибо без ликвидации этой группы противника серьезные успехи Воронежского фронта стали неосуществимы»[370].

Бои в районе Ахтырки продолжались вплоть до 27 августа. Однако вовсе не они венчают завершение Курской битвы. Для достойного окончания двухмесячного ожесточенного сражения советской историографии требовалось яркое, запоминающееся событие, которым и стало освобождение 23 августа частями Степного фронта Харькова. Его мы и рассмотрим в заключительной главе нашего повествования.