Игорь Маношин - Июль 1942 года. Падение Севастополя

Ознакомительный фрагмент

Севастополь стоял накануне трагического завершения 250-дневной обороны. События в начале этого дня развивались следующим образом.

В 2.00 с Северной стороны противник открыл шквальный артиллерийский огонь по всему южному берегу Северной бухты, а в 2.35 под прикрытием дымовой завесы, которая благоприятствовала ему, и продолжающегося артогня силами 22-й, а затем и 24-й пехотных дивизий начал форсирование бухты и высадку в 4-х местах берега между Килен-площадкой и Северной электростанцией. Огнем нашей артиллерии было потоплено 17 лодок противника и один катер. До пяти лодок вышли на наш берег в районе Георгиевской балки. Контратаками остатков наших 95-й, 345-й стрелковых дивизий, 79-й бригады, 2-го полка морской пехоты и других подразделений IV сектора обороны удалось сбросить противника в трех местах, а в районе Воловьей балки противник высадился и закрепился[39].

Противник стал быстро перебрасывать части указанных дивизий на захваченный плацдарм. Затем силами до батальона ворвался по Воловьей балке на гору Суздальскую. Позже в районе Килен-балки противнику удалось высадиться силами до батальона пехоты[40]. Действиями переправившихся за передовыми отрядами частей этих дивизий из Георгиевской и Сушильных балок, а также передовых частей 50-й и 132-й пехотных дивизий, начавших одновременное наступление через станцию Инкерман на гору, мимо Шампанстроя по шоссе на Английский редут Виктория при поддержке танков, противник стал медленно теснить части IV сектора обороны, и к 12 часам дня из-за слабой артиллерийской поддержки наши подразделения вынуждены были отойти к рубежу:

Западные скаты Килен-балки — Камчатский редут — Английский редут Виктория[41].

В то же время в III секторе 138-я бригада, остатки частей 345-й стрелковой дивизии, 8-й бригады морской пехоты, ведущих бой в районе Инкерманского болота и на северо-восточных склонах горы Суздальской, северо-западные и западные скаты которой уже были захвачены немцами, оказались в полуокружении. Все эти части вышли из него после полудня 29 июня, а остатки 345-й стрелковой дивизии — в ночь на 30 июня. По воспоминаниям старшего лейтенанта И. Ф. Сорокового, помощника начальника штаба артиллерии 345-й дивизии, остатки дивизии, в которой было более 1000 человек, отходили с Инкермана, где занимали оборону[42].

Некоторые подразделения все же были окружены и дрались до последнего, как об этом написал краснофлотец-автоматчик А. П. Утин из 8-й бригады морской пехоты:

«После Сахарной головки отошли к речке Черной, где на ее берегу заняли оборону остатком подразделения в 16–17 человек под командованием командира Должикова. Целый день отбивали атаки немцев. Патронов мало. Сверху помогал станковый пулемет из какого-то другого подразделения. Осталось в живых 7–8 человек. Появились немецкие танки. Гранат нет, патронов нет. Организованно отошли на возвышенность горы позади нас. Кто-то крикнул: „Немцы лезут!“ Нечем стрелять. Начали с горы кати-камни катить. Они отошли. Прорваться не удалось… плен»[43].

Надо отметить, что вторая (главная) полоса обороны СОРа шла по рубежу высот Карагач — Сапун-горе — горе Суздальской и была оборудована средствами полевой и долговременной фортификации. Имелись окопы, хода сообщения, доты и дзоты. Перед линией дотов и дзотов были построены минные поля и проволочные заграждения. 75 % дотов войсками не занимались из-за отсутствия вооружения. Отсутствовали гарнизоны пулобатов и некомплект станковых пулеметов в войсках составлял до 65 %.

Глубина обороны 2-й линии достигла 800–1200 метров в глубину.

Третья полоса обороны была оборудована дотами и дзотами, окопами и ходами сообщения непосредственно на подступах к Севастополю с глубиной ее в 250–600 метров. Перед передним краем имелось частично проволочное заграждение в один ряд, два кола. Батареи Береговой обороны на территории СОРа представляли собой долговременные железобетонные сооружения, вокруг которых были созданы опорные пункты. Доты и дзоты занимали части Береговой обороны по типу пульбатов[44].

Одновременно с наступлением в IV и III секторах противник в 4.00 29 июня открыл ураганный огонь по нашим позициям и во II и I секторах, кроме Балаклавы, где была относительная тишина. Особенно мощный огонь велся по району Сапун-гора (высота 111,0), высотам Карагач и по деревне Кадыковка. Авиация противника производила массированные налеты на наши позиции группами самолетов по 30–120 штук, причем особо сильная бомбардировка производилась между высотой 75,0 и Сапун-горой.

Затем в 5.30 29 июня противник пехотой и танками перешел в наступление одновременно в обоих секторах.

Во втором секторе противник наступал двумя группами. Одной — в узкой полосе вдоль Ялтинского шоссе из района Федюхиных высот силами 170-й пехотной дивизии, а второй — в общем направлении на высоту 75,0 — хутор Дергачи силами 4-й румынской горно-стрелковой дивизии. Причем острие удара было направлено на отметку 38,0 — хутор Дергачи[45].

В 6.00 противник превосходящими силами прорвал фронт нашей обороны на участке между левым флангом 386-й стрелковой дивизии и 8-й бригады морской пехоты. В бой были введены резервные подразделения из остатков 25-й Чапаевской стрелковой дивизии. В 7.15 противник на участке прорыва 386-й дивизии передовыми частями вышел на участок кустарника 1 км севернее высоты 111,0 и 1 км юго-восточнее хутора Дергачи. В этом районе шли ожесточенные бои[46].

К 12 часам танки и пехота противника вышли на Сапун-гору в направлении хутора Дергачи. К 16.00, развивая наступление на Севастополь, овладели хутором Дергачи — высотой 94,0 и продолжили наступление в направлении Лабораторного шоссе. Связь с 386-й дивизией и 8-й бригадой морской пехоты была потеряна[47].

Чтобы не допустить прорыва к железнодорожному вокзалу и тем самым предотвратить окружение наших войск, сражавшихся в районе Корабельной стороны — горы Суздальской, в верховьях Лабораторной балки заняла боевые позиции батарея 152-мм гаубиц 3-го дивизиона капитана З. Г. Попова, 99-го гаубичного артполка 25-й Чапаевской дивизии при отходе с горы Сахарная Головка в ночь с 28 на 29 июня. Во второй половине дня наступавшие в направлении батареи 8 немецких танков с пехотой были встречены огнем батареи. Первыми же выстрелами прямой наводкой, из оставшихся по 10 бетонобойных снарядов на каждое орудие, были уничтожены три танка. Пехота противника от огня наших стрелков и пулеметчиков понесла большие потери и вместе с оставшимися танками поспешно отступила, и активности до конца дня на этом направлении враг не проявлял, произведя лишь бомбовый удар по позициям батареи своей авиацией.

В это же время на правом фланге II сектора на стыке 386-й стрелковой дивизии и 7-й бригады морской пехоты противник к 16.00 отбросил левый фланг 7-й бригады и вышел на Сапун-гору в районе серпантина Ялтинского шоссе.

К этому времени наша артиллерия прекратила огонь из-за отсутствия снарядов. Бой шел только врукопашную и ружейно-пулеметный. К исходу 29 июня противник овладел районом Сапун-гора — хутор Дергачи — высотой 91,1[48].

В I секторе противник силами 72-й пехотной дивизии повел наступление в районе высот Карагач — Балаклавское шоссе. 28-я легкопехотная дивизия немцев поддерживала ее, наступая вдоль Балаклавского шоссе на стыке 388-й стрелковой дивизии и 9-й бригады морской пехоты. Однако, отразив все атаки противника, наши части вели бой на прежних рубежах.

В боях 29 июня 8-я бригада морской пехоты и 386-я стрелковая дивизия потеряли до 85 % личного состава и оказались небоеспособными.

Почему противнику с ходу удалось прорвать фронт на участке 386-й стрелковой дивизии? Если в IV секторе для предотвращения переправы противника через Северную бухту на ее южную сторону не хватило сил и огня артиллерии, к тому же поставленная удачно противником дымовая завеса благоприятствовала ему, в I секторе были отражены все атаки противника, то что случилось на флангах 386-й дивизии? Почему в то же время подразделения 8-й и 7-й бригад морской пехоты, находившиеся на флангах дивизии, стояли насмерть и отошли только по приказу своего командования? В какой-то степени эти причины можно найти в материалах отчетов командиров 8-й и 7-й бригад морской пехоты, а также в воспоминаниях комиссара 386-й дивизии, выдержки из которых здесь приводятся.

Из отчета командира 8-й бригады морской пехоты полковника П. Горпищенко:

«Рубежи обороны: Сапунгорские высоты с границей справа 400 м южнее отметки 75,0. Слева выс. 38 включительно. Левее 514-й стрелковый полк, правее 386-я СД.

С утра 29 июня под ураганным огнем противника подразделения правого соседа, в том числе, 775 СП стали в беспорядке отходить на Сапун-гору и далее на Дергачи. С ними была потеряна связь. Наша рота в районе водокачки Новых Шулей, выброшенная туда с целью недопущения противника до Сапун-горы, была окружена и уничтожена. Противник силами до двух батальонов вслед за отступающими, справа зашел в тыл бригаде. Развернули против них 3-й батальон. Проводная и радиосвязь были нарушены. Около 8–9 часов выяснилось, что на участке соседа 514 стрелкового полка противник прорвал фронт и устремился на гору Суздальскую с одновременным направлением на хутор Дергачи и хутор № 29 с целью окружить бригаду. Поэтому фланговый 4-й батальон развернул по направлению к поселку Инкерман для прикрытия тыла и фронта бригады. К 12 часам дня бригада понесла потери до 80 % и начала отход к Английскому редуту Виктория. Штаб бригады потерял связь со своими частями, соседями и штабом армии. Когда перешли на редут Виктория, то в штабе Капитохина (комендант IV сектора и командир 95-й СД) получили приказание создать оборону, остановить отступающих, но из-за больших потерь удалось создать лишь прикрытие. По имеемым данным комиссар бригады полковой комиссар Силантьев, вступивший в командование после моего ранения, сформировал из остатков бригады батальон из 350 человек. 4.07.42 г.»[49].