Упадок и подъем демократии: Глобальная история от античности до наших дней - Дэвид Стасавидж
Упадок и подъем демократии: Глобальная история от античности до наших дней читать книгу онлайн
Исторические описания становления демократии, как правило, сосредоточены на Древней Греции и Европе до эпохи Возрождения. Книга «Упадок и расцвет демократии» опирается на мировые данные, демонстрируя, что история гораздо богаче — демократические практики присутствовали во многих местах и во многие времена. Дэвид Стасавидж доказывает, что понимание того, как и где эти демократии процветали, а также когда и почему они пришли в упадок, может дать важнейшую информацию не только об истории управления, но и о том, как работают современные демократии и где они могут проявиться в будущем.
Опираясь на примеры, охватывающие несколько тысячелетий, Стасавидж сначала рассматривает, почему государства развивали либо демократический, либо автократический стили управления, и утверждает, что ранняя демократия, как правило, развивалась в небольших территориях со слабым государством и, как ни странно, простыми технологиями. Когда центральные государственные институты (например, налоговая бюрократия) отсутствовали — как в средневековой Европе — правителям требовалось согласие населения для управления. Когда центральные институты были сильны, как в Китае или на Ближнем Востоке, согласие было менее необходимым, а автократия более вероятной. Затем он исследует переход от ранней к современной демократии, который впервые сформировался в Англии, а затем в Соединённых Штатах, иллюстрируя, что современная демократия возникла как попытка объединить народный контроль с сильным государством на обширной территории.
Неравенство
Идея о том, что неравенство вредит демократии, имеет глубокие корни: в обществе, разделенном на имущих и неимущих, будут возникать завистливые настроения, подрывающие мирное демократическое правление. Имущие также могут быть более восприимчивы к призывам демагогов, поэтому демократия не должна долго существовать в условиях высокого неравенства.
Вполне логично, что в демократическом обществе существуют мощные силы, способствующие равенству. Поскольку бедных больше, чем богатых, они могут голосовать за кандидатов, предлагающих что-то сделать с неравенством. Это может быть прогрессивное налогообложение, а также прогрессивная политика расходов, например, субсидируемое государством образование.
Стандартный взгляд на неравенство и демократию находит меньше поддержки, чем можно было бы подумать. Примером тому служит Западная Европа в XIX и XX веках. Во многих странах современная демократия возникла и поддерживалась, несмотря на высокий и растущий уровень неравенства. В то же время сама по себе демократия зачастую мало что могла изменить в неравенстве, и со временем элиты осознали это. Если авторы «Федералистской книги» были одержимы опасностью, которую республика могла представлять для собственности, то к концу XIX века западноевропейские элиты научились относиться к этому более беззаботно — зачем беспокоиться о всеобщем избирательном праве, если оно не приведет к тому, что вас обложат высокими налогами или экспроприируют? Этот вывод имеет как хорошие, так и плохие последствия: демократия может быть более устойчивой, чем мы думаем, перед лицом высокого неравенства, но если вас беспокоит неравенство, то демократия сама по себе не является решением проблемы.
Экономическое развитие
Одна из самых устойчивых идей о демократии заключается в том, что она может существовать только в богатых странах. Нетрудно понять, откуда взялась эта идея, ведь самые богатые страны мира сегодня почти всегда являются демократиями. Основная причина этого заключается в том, что, когда бедных людей становится меньше, уменьшается и аудитория для автократических демагогов. Бедные люди могут чувствовать, что им нечего терять от альтернатив демократии, и, кроме того, они могут быть менее образованными в отношении политического процесса, или так гласит аргумент.[33]
Идея о том, что экономическое развитие является необходимым условием демократии, была значительно укреплена Сеймуром Мартином Липсетом, одним из самых выдающихся политологов двадцатого века. В 1959 году Липсет исследовал различные показатели развития: доход на душу населения, количество человек на один автомобиль и на одного врача, а также количество радиоприемников, телефонов и газет. Данные Липсета свидетельствовали о том, что странам, имеющим низкие показатели по этим параметрам, сложнее поддерживать стабильную демократию. С тех пор как он написал эту книгу, вокруг этого вывода было много споров. Одни считают, что развитие действительно вызывает демократию.[34] Другие утверждают, что демократия и развитие обусловлены другими факторами.[35]
Проблема с гипотезой экономического развития заключается в том, что если мы рассматриваем возникновение демократии в Европе как очень долгий процесс, растянувшийся до средневековой эпохи и даже раньше, то нам нужно помнить, что в эти ранние века Европа не была более развитой, чем остальной мир, — более того, зачастую все было наоборот. Даже когда перешли к современной демократии, многие европейские страны были довольно бедными по нашим сегодняшним меркам. К моменту появления Третьей французской республики в 1870 году Франция имела тот же уровень ВВП на душу населения, что и Танзания сегодня.
Аналогичные выводы мы получаем, когда меняем соотношение и спрашиваем, как демократия влияет на экономическое развитие. Стандартный аргумент заключается в том, что демократия будет более благоприятна для экономического роста, поскольку в демократическом обществе люди будут чувствовать, что их собственность находится в большей безопасности. Я подробно остановлюсь на этом вопросе в главе 8. Факты показывают, что, сравнивая раннюю демократию и автократию, мы видим, что у каждой из этих систем были сильные и слабые стороны, когда речь шла об экономическом развитии. Именно потому, что ранний демократический режим был режимом децентрализованной власти, риск того, что центральный правитель попирает права собственности, был невелик. Однако децентрализованная власть может также привести к возникновению барьеров на пути новых участников рынка, и поэтому ранняя демократия может стать тормозом для инноваций. Примером тому может служить Голландская республика. Когда мы смотрим на автократии, то видим обратную картину: в Китае и на Ближнем Востоке они помогли создать очень широкий рынок, по которому могли распространяться идеи и инновации, но ахиллесовой пятой автократии была нестабильность. При централизованной власти и бюрократическом государстве существовал риск того, что правители могли внезапно изменить политику в нежелательном направлении.
Оптимистичный взгляд на современную демократию заключается в том, что она обладает всеми преимуществами ранней демократии для роста без ее недостатков. Лидеры будут полезно ограничены, но есть большой национальный рынок с меньшим количеством барьеров для входа. В главе 9 я проведу сравнение между Соединенным Королевством и Голландской Республикой, чтобы показать, как можно привести этот аргумент. Но если это сравнение заставляет нас с оптимизмом смотреть на современную демократию, то история Соединенных Штатов может дать нам повод задуматься. Будучи первой настоящей современной демократией, Соединенные Штаты имели интегрированный национальный рынок, но даже в этом случае то и дело возникали барьеры для входа на рынок, обусловленные монопольной властью. Речь идет как о рубеже двадцатого века, так и о рубеже двадцать первого.[36]
Будущее демократии
Ранняя демократия существовала на протяжении тысяч лет в самых разных человеческих обществах: это был очень надежный институт. Одним из главных мотивов, побудивших меня рассказать эту историю, была попытка представить современную демократию в новом свете. В сравнительном плане современная демократия просуществовала совсем недолго. Мы должны рассматривать ее как продолжающийся эксперимент и, возможно, даже удивляться тому, что современная демократия вообще выжила. На протяжении всей истории человечества общества либо управлялись автократически кем-то, кто распоряжался государственной бюрократией, либо имели нечто, напоминающее раннюю демократию, где государство отсутствовало, власть была децентрализована, а общий размер общества, скорее всего, был небольшим. Идея о том, что в таком большом государстве, как тринадцать американских колоний, можно поддерживать демократию в сочетании с центральным государством, была беспрецедентной. Мы можем использовать уроки истории, чтобы сделать три вывода о будущем демократии.
Новые демократии
Первый вывод касается множества новых демократий, появившихся после 1989 года. Сегодня во всем мире существует множество обоснованных опасений по поводу ослабления демократии или «отката», и в новостях
