Упадок и подъем демократии. Глобальная история от античности до наших дней - Дэвид Стасавидж
Упадок и подъем демократии. Глобальная история от античности до наших дней читать книгу онлайн
Новое понимание того, как и почему возникла ранняя демократия, как развивалась современная демократия и чему эта история учит нас в будущем.
Исследуя распространенность ранней демократии по всему миру, Дэвид Стасавидж доказывает, что понимание того, как и где эти демократии процветали, а также когда и почему они пришли в упадок, может дать важнейшую информацию не только об истории управления, но и о том, как работают современные демократии и где они могут проявиться в будущем. Опираясь на примеры, охватывающие несколько тысячелетий, Стасавадж сначала рассматривает причины, по которым государства развивали либо демократический, либо автократический стиль управления, и утверждает, что ранняя демократия, как правило, развивалась в небольших местах со слабым государством и, как ни странно, простыми технологиями. Когда центральные государственные институты (например, налоговая бюрократия) отсутствовали - как в средневековой Европе, - правителям требовалось согласие населения на управление. Когда центральные институты были сильны - как в Китае или на Ближнем Востоке, - согласие было менее необходимым, а автократия более вероятной. Затем он исследует переход от ранней к современной демократии, которая сначала сформировалась в Англии, а затем в Соединенных Штатах, показывая, что современная демократия возникла как попытка объединить народный контроль с сильным государством на большой территории. Демократия - это эксперимент, который разворачивался во времени и во всем мире, и его трансформация продолжается.
Существует известный аргумент, что европейские представительные собрания способствовали экономическому развитию, потому что они полезно сдерживали правителей. Это отличало Европу от других регионов мира. Это могло бы также отличать Англию и Голландскую республику от таких государств, как Франция, где деятельность собраний была гораздо слабее. Большая проблема с этим аргументом заключается в том, что формализованные представительные собрания стали заметной чертой европейского ландшафта уже в XIII веке, но экономический взлет Европы произошел лишь спустя столетия после этого.
Объяснение, которое я предлагаю здесь, заключается в том, что европейские представительные собрания одновременно и помогали, и мешали росту. Сдерживая правителей, собрания предотвращали такие резкие повороты в политике, которые наблюдались в Китае при династии Мин, но те, кто обладал властью в собраниях, могли использовать свое положение для блокирования новых участников рынка. Это утверждалось и в отношении городов-государств. 40 Тот же аргумент можно применить и к ассамблеям, управлявшим более обширными территориями. К 1800 году, когда армии Наполеона сметали старый, основанный на сословиях порядок в Западной Европе, многие видели в этом то, что способствовало экономическому развитию. 41
Европейские государства с сильными представительными собраниями изначально имели более высокие темпы урбанизации, чем другие государства, но со временем эти различия в уровне урбанизации стирались. Если урбанизация является косвенным показателем экономического развития, то этот факт трудно совместить с идеей о том, что собрания однозначно способствуют росту. Чтобы показать это, мы можем воспользоваться данными, которые я собрал для двух предыдущих исследований. 42 Я использую их для сортировки отдельных европейских государств на две группы: те, которые имели представительное собрание с существенными прерогативами, включая возможность отказываться от новых налогов, и те, которые либо не имели собрания, либо имели собрание со слабыми прерогативами.
Результаты этого упражнения показаны на рис. 8.3. 43 Для каждого типа штатов - сильного представительного собрания против слабого или отсутствия собрания - я рассчитал уровень урбанизации в конце рассматриваемого столетия. Изначально штаты с сильным представительным собранием имели уровень урбанизации более чем в два раза выше, чем другие штаты, но со временем это преимущество неуклонно ослабевало. К 1700 году штаты без сильных ассамблей имели несколько более высокий уровень урбанизации - это поразительная закономерность. 44
В качестве следующего шага мы можем воспользоваться вторым набором данных о европейских представительных собраниях, который был составлен Маартеном Боскером, Эльтё Бюрингом и Яном Луитеном ван Занденом. 45 Хотя эти данные не охватывают конкретные прерогативы собраний, они охватывают значительно большее количество европейских государств по сравнению с набором данных, который я собрал сам. Используя эти данные, мы можем сравнить траектории роста отдельных европейских городов в государствах с представительными ассамблеями и городов в государствах без ассамблей. Боскер, Бьюринг и ван Занден показывают, что в среднем в государствах с представительными собраниями города были больше, что может свидетельствовать о положительном влиянии политических институтов на экономическое развитие. Однако к 1800 году европейские города в штатах с историей представительных собраний были в среднем лишь немного больше, чем города в штатах без такой истории (26 000 против 23 000 жителей). Если ассамблеи и оказывали положительное влияние на рост, то оно было весьма незначительным.
РИСУНОК 8.3. Урбанизация и представительные собрания. (Определения см. в тексте).
Заключение: Неоднозначные эффекты демократии
Урок этой главы заключается в том, что, когда мы думаем о влиянии демократических институтов на развитие, нам выгодно рассматривать ситуацию в долгосрочной перспективе. Вместо того чтобы рассматривать только последние полвека или даже весь прошлый век, у нас есть свидетельства тысячелетия и даже больше, которые могут нам помочь. На протяжении этого длительного периода времени политические институты в Европе часто основывались на принципах ранней демократии, а затем и современной демократии. Государства в Китае и на Ближнем Востоке имели автократические институты.
Существующие аргументы о европейских собраниях и росте не учитывают в должной мере "ахиллесову пяту" ранней демократии: те, кто контролирует представительные собрания, могут ограничить доступ новых новаторов. Вполне возможно, что именно это препятствовало развитию Европы, даже если представительные режимы обеспечивали определенную безопасность собственности для тех, кто находился внутри.
В следующей главе я предположу, что одна из причин, по которой Англия, возможно, первой начала индустриализацию, заключается в том, что ее парламентские институты в корне отличались от институтов ранних демократий, существовавших на континенте. В таких государствах, как Голландская республика, возникла современная экономика, но в конечном итоге ее сдерживал явно досовременный набор представительных институтов, которые давали блокирующую власть местным интересам. В Англии с самого начала эта власть местных интересов была сведена к минимуму.
ЧАСТЬ III
.
Современная демократия
9
.
Почему Англия была другой
С тех пор как в 1865 году Джон Брайт впервые упомянул о "матери парламентов", многие утверждают, что англичане изобрели эту политическую практику. Более точная оценка заключается в том, что англичане изобрели новый вид парламента. Англия отличалась тем, что ее правители и народ разработали стиль управления, который впоследствии превратился в современную демократию. Английские представители были более дистанцированы от своих избирателей, поскольку не были связаны мандатами. Избиратели также не могли требовать от них возвращения на утверждение перед принятием окончательных решений. У этой системы были очевидные преимущества, особенно с точки зрения монархов, но она также во многих отношениях была менее демократичной. Прямое участие общественности было ограничено, и местные интересы были связаны решениями большинства с меньшей возможностью блокировать изменения. Я проведу контраст между Англией и Голландской республикой. Хотя Голландская республика претендовала на звание "первой в мире современной экономики", голландцы не изобрели современный парламентаризм. Вместо этого у них были политические институты, которые больше напоминали раннюю демократию. Это, в свою очередь, могло сдерживать экономические инновации и развитие.
Римский фон
Британия стала провинцией Римской империи в 43 году нашей эры. Она оставалась таковой вплоть до отмены прямого римского правления, датируемой 410 годом. То, что произошло потом, традиционно описывается как вторжение и массовое замещение местного романо-британского населения варварами. Беда, знаменитый летописец, писавший в начале восьмого века, описывал события следующим образом. В 449 году военачальник по имени Вортигерн пригласил англов и саксов поселиться в Британии, чтобы сражаться против своих врагов. Вместо этого англы и саксы завоевали и вырезали местное население, чтобы "огонь, разожженный руками язычников, исполнил справедливое возмездие Бога народу за его преступления". 1
Сегодня, благодаря современным данным ДНК, ученые знают, что мести было несколько меньше, чем считал Беда. Доля ДНК англосаксонского происхождения у людей
