Роман Романов - MMIX - Год Быка

Можно уверенно говорить о евангельских притчах как одном из главных источников для сюжета и образов Романа, не говоря уже о его духовном смысле. Вторым столь же важным источником сюжетных поворотов и образов стал исторический сюжет евангелий, деяний и иудейских войн. Наконец, ещё одним первоисточником являются сюжеты и образы Апокалипсиса, связь с которым мы обнаружили в начале 32 главы.

Почему в финальной главе мы обнаружили лишь второе из посланий церквам Асии? Немного поразмыслив, можно найти достаточно простой ответ. Смысл лирического отступления предполагает, что сюжетное время в этом отрывке книги совпадает с течением жизни Автора, точнее в данном случае – со временем его смерти в 1940 году. Отрывок из первой главы, соответствующий первому посланию Эфесской церкви, связан с 20-ми годами ХХ века. Смерть Автора запечатлена в сюжете Романа в виде ныряния Ивана в холодную глубину реки. Следовательно, если мы хотим найти в тексте следы третьего и последующих посланий Апокалипсиса, то нужно использовать исторический подтекст в последующих главах после 4-й.

Содержание третьего послания Пергамской церкви намекает на времена идейного плюрализма и полной свободы нравов. Снова речь идёт о Николаитах, что можно понять как возрождение официальной церкви как придатка государства. Притом что власть продолжает оставаться престолом сатаны. Аллегорию к этому историческому моменту мы с вами уже обнаружили в главе 9, где председатель товарищества Никанор Иванович оказывается во власти самозваного переводчика. Там же Воланд говорит о своей нелюбви к Босому, то есть к Николаитам. Завершающий стих пергамского послания относится уже не к внешней стороне власти, где распорядителем является сатана Коровьев, а к внутренней невидимой работе духа. Это разделение двух сценических пространств, которое наиболее очевидно в сопоставлении 12 и 13 глав или в 22-23 главе, наш Автор также заимствовал у автора посланий Апокалипсиса.

«Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает».[100] И здесь тоже побеждающий означает тех носителей творческого духа, кто не соблазнится религиозным плюрализмом и сугубо внешней свободой, не замарает своё имя в этой гламурной ярмарке тщеславия. Значение символа камень нам известно и означает «закон». Следовательно, белый камень – это совершенный закон, а сокровенная манна – это зёрна тайного смысла. Не так уж и сложно сопоставить этот стих с 13 главой, где молодой дух новой науки в сокровенном месте получает от творческого духа учение о муже, жене и мастере, то есть о тайнах духовного мира. В этот момент творческий дух получает новое земное имя, которое никому не известно – «се, иду как тать».

Четвёртое послание Апокалипсиса повествует о лжепророчице, учащей идейному плюрализму и моральному релятивизму. Новая Иезавель будет ввергнута в скорбь на своём одре, а её дети преданы смерти. Железный жезл в руках побеждающего заставляет вспомнить о шпаге, которая была единственным отличием в облике Воланда, прекращающего Великий бал у сатаны. Смерть барона Майгеля, уже сопоставленного с дочерним сообществом англо-саксонской геополитики, тоже вполне укладывается в это истолкование.

Получается, что апокалиптические послания соответствуют самым важным узловым моментам в сюжете Романа. Понятно также, то последнее, седьмое послание должно соответствовать сюжету последней главы, где побеждающий достигает той высоты, где уже находится дух Иисуса. А вот что касается пятого и шестого послания из Апокалипсиса, то увидеть эти символы в тексте Романа сложнее. В пятом послании речь идёт о белых одеждах совершенного знания. В нашем случае Автор создал более развитую символику, в рамках которой совершенные одежды могут быть и чёрными. С учётом этой поправки пятое послание можно соотнести с 31 главой, а события шестого послания соотносятся с видением небесного Иерусалима в середине 32 главы.

При сопоставлении образов и идей Романа с притчами и пророчествами Нового Завета нужно помнить о следующем: символы и смыслы Нового Завета присутствуют здесь вовсе не в качестве вспомогательного материала, помогающего понять замысел Автора. Всё обстоит ровно наоборот, и все эти сопоставления нужны для того, чтобы на наглядном примере истолкования текста Романа научить читателя понимать символику и идеи книг Нового Завета. В нашем исследовании тоже не было задачи истолкования Апокалипсиса и других книг Нового Завета, поэтому все приведённые ссылки на евангельские притчи и послания Апокалипсиса нужно рассматривать как справочный материал для самостоятельных размышлений над этими книгами.

Вот теперь действительно можно завершить наш путеводитель по Лабиринту Идей.

Москва, 23 ноября 2008 г. – 23 мая 2009 г.

MMIX (послесловие)

На самом деле, можно было бы ещё долгое время внимательно изучать каждую главу, строчку, каждую деталь в Романе. Нет ни капли сомнений, что на основе уже найденных первоисточников, ключей и взаимосвязей можно составить ещё два-три тома увлекательного расследования. Но мы всё же поставим точку сейчас. Причиной такого решения является вовсе не усталость или желание завершить, а выросшее за эти полгода понимание воли Автора.

Если бы сам Булгаков хотел преподнести нам своё тайное знание в тщательно препарированном и разжёванном виде, то к чему были все эти хитрые уловки, ложные ходы для отвода глаз. Нет, Автор явно хотел создать препятствия и стимулы для нашего с вами духовного роста по мере последовательного проникновения в тайны книги. В этой связи позитивным явлением было постепенное отпадение ряда читателей журнала, которым эта версия толкования показалась слишком утомительной. Ну и правильно, наиболее важные идеи должны быть доступны лишь подготовленному к восприятию, зрелому читателю. Такого рода знание о духовном мире, скрытом в глубинах нашей с вами психики, не случайно имеет в библейских первоисточниках символику мясной пищи в отличие от молока, детской пищи, необходимой для неподготовленных умов. Речь, разумеется, идёт не о физическом возрасте читателя, а о зрелости «внутреннего человека», духа – об уровне развития культуры и обладании нравственной интуицией.

Следуя этим символическим указаниям, мы и приготовляем наше мясное блюдо так, чтобы оно оставалось не только свежим, но и сочным. Для этого разделанное и приготовленное к употреблению жаркое из сёмги нужно вовремя снять с огня, чтобы читатели могли получить удовольствие от собственной интуитивной и интеллектуальной работы над текстом Романа, ощутить вкус и красоту нравственных субстанций. Прелесть свежеприготовленного блюда ещё и в том, что глубокий анализ и препарирование деталей не нарушили цельность Романа, не оторвали от мяса его «похожую на змеиную» внешнюю форму и не снизили художественное восприятие. Наоборот, в отдельных местах и романтическая, и сатирическая линии Романа получили новую глубину. Также стала отчётливо видна внутренняя конструкция, становой хребет из трёх больших рядов и рёбра жесткости, связывающие между собой все главы. Следует признать, что найденные инструменты анализа оказались достаточно острыми и адекватными.

Обнаруженная нами конструктивная основа, основанная на библейской символике чисел, и девять ключей к ней постепенно превратили наше исследование из субъективно-интуитивного занятия в совершенно новое качество – объективно-интуитивное. У каждого читателя появилась возможность перепроверить объективную основу для выводов исследователя, хотя окончательные выводы зависят от глубинной нравственной установки. В этом смысле трудно помочь людям, которые внутренне сопротивляются самой мысли о существовании скрытого плана. Однако эта зависимость восприятия Романа и нашего исследования от внутренней психологической установки читателя имеет и положительные стороны. В конце концов, у читателя и даже у исследователя нет необходимости разделять взгляды Автора, но есть возможность проследить их на всю глубину объективных методов анализа.

Поэтому и мы при подведении итогов не будем делать категоричные суждения о существовании духовного мира или о существовании объективных законов духовного мира. Для нас в данном литературоведческом исследовании важно, что мы доказали уверенность Автора в существовании всего этого. В конце концов, трудно убедить тех, на кого не действует седьмое доказательство в виде неисчислимых бедствий, обрушившихся на страну, которая давно и сознательно отказалась от веры в Бога, и даже после крушения безбожной власти предпочла другую, ещё более изощрённую и лживую версию материализма. Для тех же, кто хоть немного переживает по поводу этих бедствий и их возможной связи хотя бы с существованием чёрта, уже давно есть восьмое доказательство в художественной форме откровения от Булгакова. Доказательство это иррациональное, на уровне интуитивных чувств, ощущений, но оно имело и имеет силу.