Причина времени - Аксенов Геннадий Петрович

Чтобы вникнуть в порожденную Ньютоном умственную конструкцию, надо принять во внимание всю духовную атмосферу той эпохи вообще и мировоззрение его в частности.

Удивительно, но только сейчас в общем-то, история науки дошла, начинает доходить до этих находящихся вне науки “конечных” причин, которые вовсе и не скрываются Ньютоном, наоборот, легко читаются в его произведениях, хотя и не входят в научную аргументацию. Ньютон четко различает границу: он устанавливает аксиомы движения и на них строит здание механики, а религиозные сущности или абсолютные, не вводит в число научных наблюдаемых явлений, они остаются непознаваемыми сущностями. Собственно говоря, на религиозные основы механики Ньютона в течение двух веков не обращали внимания, потому что они не входят непосредственно как строительный материал в его теорию тяготения. Теория движения и тяготения – это описание феномена, а не поиск причины его появления. Достаточно того, что он существует, говорит Ньютон и задача механики найти правильный алгоритм его описания, не рассуждая о появлении или возникновении. Вот из-за того, что описание законов движения отделено от причины движения, всем всегда казалось и неявно принималось, будто последние страницы “Начал”, названные “Общим поучением” и конец “Оптики”, где идет речь о Творце – обычная дань эпохе. Ведь какие бы книги тогда ни писали, они должны были прибавлять славы Всевышнему. Но не так оценивается классическая наука теперь, даже особенно теперь, в наше атеистическое время. И теперь на эти присказки в конце основного содержания большинство комментаторов не обращает внимания. Во всяком случае в доступной нам университетской традиционной науке мировоззрение Ньютона полагают двойственным: он верил в Бога, но в его науке никакого Бога нет. (11).

Однако по сути дела, такое мнение есть неправомерная модернизация, поскольку современный ученый, если и ходит в церковь, то на его творчестве это никак не отражается, а если входит в аргументацию, то будет выглядеть странно и не будет принято ни под каким видом. Вера есть его личное дело, к работе не относящееся. Такое современное секуляризированное сознание опрокидывают в семнадцатый век, что вряд ли возможно. Люди семнадцатого века мыслили немного иначе.

Лишь совсем недавно, теперь уже через триста лет после выхода “Начал” начинаются исследования всего мировоззрения Ньютона в его целостности. Мы, наконец-то, уже можем охватить его в его неизреченной сложности. И из этих исследований вытекает, что законы Ньютона не являются простым логическим выводом из законов Кеплера, а есть следствие его метафизики, веры в “вездесущего и всюду действующего Бога”. (12)

Надо внимательнее присмотреться к центральному вопросу: как понимал Бога Ньютон, потому что у такого творческого человека главный образ не мог быть расхожим и усредненным. Отчасти дело в том, мне кажется, что Ньютон принадлежал к арианству, запрещенному тогда и редкому толкованию христианства, которое полагает Бога единосущным, а не троичным, как принято в католичестве и англиканстве. Из этой центральной установки вытекает понимание роли Творца по отношению к материальному миру. Бог не мир, не часть мира и мир не тело Бога, говорит Ньютон. “Он – единое существо, лишенное органов, членов или частей, и части мира – его создания, ему подчиненные и служащие его воли: он не является и душой мира, так же как человек – не душа обретенных вещей, приносимых через органы чувств в место чувствования... Бог присутствует всегда в самих вещах”. (Ньютон, 1927, с. 313). Самое главное свойство Бога, как его чувствует Ньютон – господство. Он господин по самому точному смыслу этого слова, то есть владелец, пользователь и распорядитель мира. “Он может изменять законы и создавать различные миры в различных частях Вселенной”. (Ньютон, 1927, с. 309). Как механик, теоретик и практик, Ньютон больше всех вник в движение тел, в их разнообразие и однообразие, в законы, им управляемые. И увидел, что движение само по себе существовать не может, нужен иной “принцип” для его инициирования. Одно из заметных свойств движения – инерция. Но тела не могут двигаться по инерции вечно, потому что движение – не в теории, очищенной и принимающей в расчет только идеальные, предельные случаи, а на практике, – теряется вследствие трения, вязкости движущихся тел, слабой упругости. Количество движения всегда находится в состоянии уменьшения. В механике движение идеализировано, освобождено от всех привходящих обстоятельств, что позволило сформулировать правила. Но в земной обыденности движение отягощено роем этих обстоятельств, искажающих чистые предельные случаи, оно портится от смешения различных крупных и мелких сил и затухает. Но раз движение существует вокруг, не замерло, значит совершенно ясно, что кто-то должен его возобновлять. Нужен еще один принцип, чтобы приводить тела в движение. И этот принцип выходит за пределы механики.

Таким образом, принадлежащие этому другому принципу абсолютные время и пространство для Ньютона есть признаки или свойства абсолютного мира, вечного мира, нетленного мира, не подверженного трению и тлению, обладающему собственным поведением. Реальный мир для Ньютона не тот обыденный, который мы сейчас называем реальным, а также как и для Платона, для него реальность неподвластна видимому вещному миру. Часы были заведены и пущены Богом. Все движения, и следовательно время и пространство, начались именно с созданием мира. “Он продолжает быть всегда и присутствует всюду, всюду и везде существуя; Он установил пространство и продолжительность. Так как любая частица пространства существует всегда и любое неделимое мгновение длительности существует везде, то несомненно, что Творец и Властитель всех вещей не пребывает где-либо и когда-либо ( а всегда и везде)”. (Ньютон, 1989, с. 660). (Прописные буквы там, где они отсутствуют в советском издании и должны быть, расставлены мною. – Г. А.). Какие здесь могут быть разночтения? Подобно Платону, Ньютон относит источник пространства и времени – разумеется, абсолютных, – к деятельности Бога, считает их прерогативой, принадлежностью Творца вещей. Иначе говоря, как честный ученый, четко различающий научные и мировоззренческие доказательства, чтобы не смешивать сущности с явлениями, чтобы не прослыть изобретателем беспочвенных гипотез, Ньютон, не находя источника времени и пространства в движениях предметов, относит их к другой подлинной реальности, не поддающейся пока точному мышлению, а прозреваемых интуитивно, как откровение. А из того, что видимо, что наблюдаемо и ощущаемо, он выводит крайние, предельно точные идеализированные законы, которые каждый и изучает теперь в школе.

Мы уже говорили, что он очень близко подошел к представлению о причине времени и пространства, определив, что об абсолютном движении и покое надо говорить только в том случае, когда тело изменяет свое положение относительно всех остальных, то есть в нем самом по себе происходят такие изменения, каких нет в остальных телах. То есть вообще говоря, происходящие вольно, по намерению и осуществлению Разумного Существа изменения. А если во всех охватываемых анализом телах одинаково происходят одинаковые изменения в положениях и скоростях, то такое движения и покой – относительные. В самой окружающей нас природе ни время, ни пространство не порождаются, мертвая природа не может инициировать никаких изменений. Все, что в ней происходит, происходит принудительно, само по себе, без всякой свободы. “От слепой необходимости природы, которая повсюду и всегда одна и та же, не может происходить изменения вещей. Всякое разнообразие вещей, сотворенных по месту и времени, может происходить лишь от мысли и воли Существа необходимо существующего”, – пишет он. (Ньютон, 1989, с. 661). Считая вращение планет движением абсолютным, Ньютон не видит никакой естественной причины этого вращения, кроме как вмешательства сверхъестественной силы.(13).

Происходящие, как нам кажется, сами собой в мире движения – это на самом деле отпущенные в “распоряжение” инерции затухающие движения, их длительность уже ничем не поддерживается. Относительные и разнообразные материальные перемещения, следовало из законов движения, вместе с тем весьма недолговечны, преходящи как перемещения, они должны когда-нибудь прекратиться, затихнуть. Существует трение между поверхностями движущихся вещей, неодинаковая вязкость во вращающихся телах, различны приливные силы, влияние тяготеющих тел друг на друга. Стало быть, материальный мир с присущим ему трением и неодинаковой внутренней вязкостью вещей, гасящих движения, всего лишь приблизительно отражает абсолютное время в своих несовершенных телах, и потому так плохо, весьма относительно показывает время и имеет такое недоразвитое пространство. Абсолютная, идеальная модель времени принадлежат миру нетленному, где оно идет с незамутненной точностью и равномерностью. Вот что такое абсолютное время и абсолютное пространство. Это реальное время, как сказали бы сегодня, потому что невидимый мир для Ньютона более реален, чем мир видимый и тленный, который движется по механическим законам. И это несмотря на то, что реальный мир не изучен, а тленный – расчислен неплохо, вот есть уже и законы его движения. Вечный и нетленный мир Ньютона можно назвать также миром виртуальным в старом значении этого старинного слова: эффективный, то есть действенный. А материальный, вещный мир действовать не может, он только часть действительности, останки действительности, мертвый продукт. Бог для Ньютона и есть непрерывно действующий агент, стоящий по ту сторону механических закономерностей. Он непрерывно вносит нечто в мир, Он как часовщик, непрерывно подводит и ремонтирует часы, которые от трения непрерывно же портятся. Без вмешательства Бога все сломается, все движения остановятся, все рассыплется, материя – непроницаемая и плотная – превратится в труху.