Самый богатый человек в Вавилоне - Джордж Сэмюэль Клейсон

на улицу. Он сел на берегу и стал вырезать деревянную цепь, в которую вставил мокрую гальку. Игрушка удалась, дети плотника вечером даже поссорились из-за нее; пока он строгал вторую, к нему подошел сосед со словами: «Почему бы тебе не строгать игрушки, если у тебя так здорово получается?» Он сказал: «Я не знаю, что именно делать!»

Смех, да и только! Разумный сосед посоветовал ему расспросить собственных детей, но он возразил – мол, это нелепо, не все же дети одинаковые. Скажу прямо, я сталкивался с такими родителями, когда преподавал в школе. Но все-таки плотник спросил у сына на следующее утро: «Сэм, какую игрушку ты хочешь?» Мальчик ответил, что хочет тачку, а дочь на тот же вопрос сказала, что ей нужны кукольный умывальник, кукольная коляска, кукольный зонтик – и продолжала бы тараторить, если бы ее не прервали. Плотник, словом, посоветовался со своими детьми прямо в собственном доме и начал вырезать игрушки, чтобы порадовать ребятню.

Первые неокрашенные игрушки в Хингеме были вырезаны складным ножом. Теперь этот плотник – самый богатый человек во всех штатах Новой Англии, если верить утверждениям мистера Лоусона[31]; как видите, свое состояние этот человек заработал по советам детей в его собственном доме. То есть не нужно даже выходить из своего дома, чтобы узнать потребности других. Простите, я всегда слишком долго говорю на эту тему. Но, знаете, мне хотелось бы потолковать по душам с каждым из тех, кто пришел послушать меня сегодня вечером. Говорите, у вас в Филадельфии нет великих людей? Полная чушь! Их полным-полно! Говорите, что все великие родом из Лондона, Сан-Франциско, Рима, Манаюнка[32] или откуда-то еще – откуда угодно, кроме Филадельфии? Смею сказать, что на самом деле в Филадельфии множество великих людей, как и в любом другом городе. Вот здесь, в этом зале, передо мною сидят великие мужчины и женщины.

Как уже было сказано, великие люди – самые простые, самые обыкновенные. Среди вас их столько же, сколько можно встретить где-либо еще. Главная ошибка применительно к великим людям состоит в том, что мы думаем, будто они всегда занимают какую-то высокую должность. Но мир ничего не знает о своих величайших жителях. Кто такие великие люди? Молодежь вполне может задать этот вопрос. Совсем не обязательно им занимать какую-либо должность, но почему-то так принято думать. Этому учат, увы, в наших средних школах, внушают детям, что великие люди непременно занимают высокие посты; если не изменить это отношение, да поскорее, если не избавиться от этого предубеждения, то мы превратимся в империю. В том нет никаких сомнений. Детей надо учить, что люди становятся великими благодаря своей внутренней ценности, а не благодаря тому положению, которое они могут занять случайно. Впрочем, не стоит все же строго осуждать молодых людей, утверждающих, что они обретут величие, когда займут какую-нибудь официальную должность.

Я снова спрашиваю зал: кто из вас будет великим? Молодой человек говорит: «Я буду великим». – «Когда ты станешь великим?» – «Когда меня изберут на какую-то политическую должность». Вот тебе урок, юноша: занятие государственной должности при нашей форме правления является prima facie[33] свидетельством ничтожности. Подумай об этом. У нас же правление народа от имени народа и во благо народа, а не во благо должностных лиц; если люди в этой стране правят так, как они всегда должны править, то должностное лицо – всего лишь слуга народа, тем паче Библия гласит: «Раб не больше господина своего»[34].

Библия также гласит, что «посланник не больше пославшего его»[35]. В этой стране хозяином является народ, а чиновники никогда не смогут встать выше народа; они должны быть честными слугами народа, но не они наши величайшие люди. Юноша, помни, что великий человек не займет какого-либо политического поста в этой стране, если только он не пришел к этой должности, пожертвовав своей сутью. Для каждого великого человека занять государственную должность в нашей стране – это потеря. Имей в виду, юноша, что тебе не стать великим с помощью политических выборов.

Другой молодой человек говорит: «Когда-нибудь я стану великим в Филадельфии». Как так? Когда же ты станешь великим? «Когда наступит новая война! Будь то с Мексикой, с Англией или с Россией, с Японией или с Испанией, опять из-за Кубы, или со штатом Нью-Джерси. Тогда я под пушечными залпами, не страшась блестящих штыков, проберусь во вражеский стан и сорву их флаг; я вернусь домой со звездами на плечах, займу любую должность в правительстве и буду великим». Ничего подобного! Это не величие и не доказательство истинного величия, молодой человек. Но не будем винить юность за такие мысли; именно так учат в средней школе, именно так преподают историю в колледже. Наших детей учат, что все сражения вели люди, занимавшие высокие посты.

Помню, как вскоре после испанской войны[36] мы отмечали годовщину заключения мира здесь, в Филадельфии. Возможно, некоторые из местных до сих пор думают, что нам не следовало собирать столько людей в Филадельфии. Когда пышная процессия двигалась по Брод-стрит, мне доложили, что некий экипаж остановился прямо перед моим домом, а в экипаже сидит Хобсон[37]. Зеваки бросали в воздух шляпы, размахивали носовыми платками и кричали: «Ура Хобсону!» Я бы тоже закричал, потому что он заслуживает от своей страны куда больше, чем получил. Но, допустим, на следующее утро я пришел бы в школу и спросил: «Ребята, кто потопил „Мерримак“?» Если мне ответят, что Хобсон, то в этом ответе будет семь восьмых лжи, поскольку «Мерримак» потопили восемь человек. Остальные семеро по своим обязанностям постоянно были под огнем неприятеля, а Хобсон, будучи офицером, мог укрываться за дымовой трубой.

Друзья мои, среди разумной и трезвомыслящей публики, собравшейся здесь сегодня вечером, едва ли найдется хоть кто-то, способный назвать поименно тех семерых, что сражались рядом с Хобсоном. Почему мы преподаем историю таким образом? Мы должны учить детей, что при сколь угодно скромном положении человек, если он с честью выполняет свой долг, имеет такое же право на уважение американского народа, как и король на троне. А мы учим так, как одна мать просвещала своего маленького сына. Тот спрашивал в Нью-Йорке: «Мама, что это за красивое строение?» – «Это могила генерала Гранта». – «А кем был генерал Грант?» – «Он подавил восстание». Разве так надо преподавать историю?

Как вы думаете, одержали бы мы победу, если бы все зависело только от генерала Гранта? Конечно нет. Тогда