Действие вместо реакции - Олег Юрьевич Цендровский

и витающим в воздухе ароматам. Нам нужно, чтобы наши уши наполняла музыка, чтобы она ласкала наш слух и будоражила или же расслабляла ум. Мы принимаем в себя психоактивные вещества, некоторые из которых бодрят и тонизируют, а иные, напротив, умиротворяют и снимают напряжение.

Наши глаза также не остаются в стороне и спешат принять участие в этом празднике жизни. Они ищут зрелищ и хотят великолепия цветов и совершенства форм. Мы посещаем различные места и страны, ищем в них красоту, ловим ее своими мысленными или же механическими фотокамерами и уносим ее частички с собой.

Мы хотим много говорить и слушать, много смотреть и читать. Общение с людьми и восприятие искусства распаляют наше воображение. Когда оно взволнованно, в нем рождаются образы и картины, а за ними вслед вспыхивают эмоциональные фейерверки.

Стимуляция органов чувств есть самый простой и короткий путь к желудку эго. Мы высоко ценим всевозможные радости тела, впитываем впечатления и переживания, будь эти переживания острыми или же не очень. Суть такого пассивного подхода к обладанию в том, что мы стремимся быть всецело простимулированными. Мы стремимся отыскать самые лучшие и самые приятные ключики от органов своего ума и тела. Эти стимулы и есть главный ресурс, добываемый нашим эго.

При пассивном подходе к обладанию мы бессознательно жаждем, чтобы каждый наш орган был обработан. Простимулированным должно быть все – от макушки до самых пят, от желудка, глаз и ушей до воображения и выделяющих адреналин надпочечников.

Если мы правильно подобрали чувственные стимулы, то они дергают за различные ассоциативные и эмоциональные рычажки и подают правильный сигнал в лимбическую систему. Получив этот сигнал, она понимает, что пора нажать на тормоза, повысить меру внутренней гармонии и отпустить немного счастья на свободу.

Все это потребительский способ бытия, потому что в процессе восприятия и усвоения стимулов роль наших собственных усилий минимальна. Мы поглощаем краски, вкусы, ароматы, чужие мысли и идеи, образы, людей и ситуации, но не преображаем то, что нас питает.

Наша деятельность не выводит стимулы и ресурсы, с помощью которых мы получаем счастье, на более высокий уровень творческой организации. Она не делает потребляемое кирпичиком нового здания, к возведению которого приложили бы руку высшие формы нашей умственной деятельности.

Потребление дезорганизует. Оно разлагает впечатления, ресурсы и стимулы на составляющие, расщепляет их и распыляет в пространстве.

Творчество, с другой стороны, организует и гармонизирует. Оно порождает новые способы конструктивного взаимодействия вещей, людей и смыслов, с которыми мы сталкиваемся.

В реальности граница между потреблением и творчеством расплывчата, а потому расплывчаты и границы между самими понятиями. Творчеством мы называем деятельность, чья организующая и преобразовывающая мир сила считается нами достаточной и превышает некий произвольно установленный стандарт.

Что касается активных форм установки на обладание, то они обыкновенно выражаются в невротической тяге к расширению своей личной территории и статуса. Мы увлеченно ищем богатства, власти и высокого положения в той или иной иерархии и всю жизнь методично накапливаем их в поисках удовлетворения.

Мы концентрируем в своих руках символы отличия, окружаем себя предметами, которые о нем говорят, носим их на своем теле и в своем теле. Мы творчески организуем реальность новым и подчас даже довольно изощренным образом, но ни ей, ни нам от этого не становится лучше. Как и любое творчество, лимбическое творчество организует ситуацию, но оно не выводит ее на качественно новый уровень. Оно просто меняет местами слагаемые в том же самом уравнении.

Изъяны лимбического подхода к счастью

Путь инстинкта есть окольный и тернистый путь, поскольку на нем гармония в уме создается опосредованным и крайне ненадежным способом. Мы кормим свои автоматические механизмы, и каждое снижение их аппетита немного снимает психическое напряжение.

Жизнь оказывается подчинена поиску разнообразных поводов, которые можно было бы предъявить собственной лимбической системе. В случае успеха этих поисков она может впрыснуть в сознание немного сладкого сока.

И в пассивной форме, и в активной мы удовлетворяем то один каприз своего эго, то другой. В первом случае мы потребляем уже созданное кем-то другим, а во втором – мы потребляем то, в чем сами принимаем деятельное участие, будь то власть, капитал, знание, произведения искусства, социальная организация или что-то иное.

Существо дела от этого совершенно не меняется, так как мы остаемся запертыми в беличьем колесе. Мы взлетаем вверх, обрушиваемся вниз, пресыщение чередуется с голодом, но колесо крутится на одном и том же месте. С преобладанием негативного ничего не происходит.

Пока мы играем по правилам лимбической системы, мы не можем преодолеть ее ограничений. Мы остаемся невежественными и невротизированными, а внутри нас то тлеют и чадят, то полыхают очаги психических конфликтов.

Счастье инстинкта является хрупким, частичным и недолговечным, поскольку подчинено капризам лимбической системы и капризам случая. Оно зависит от того, разыщем ли мы нужные виды корма для своего внутреннего зверя. И даже если мы разыскали ему правильное лакомство, получаемая взамен радость оказывается плоской и одномерной, если нам есть с чем ее сравнить.

Сколько бы мы ни стимулировали свое тщеславие, корыстолюбие и властолюбие, сколько бы ни ублажали свое тело или жажду знаний, все оказывается без толку. Это казино не обыграть, следуя его же правилам.

Естественно, в воспоминаниях и рассказах мы можем убеждать себя и других, что у нас все просто чудесно. Очень легко создать легенду о счастливом беличьем колесе и даже в нее поверить. Это даст временное облегчение, но ценой еще одного отложенного конфликта. Чтобы поддержать свою легенду, мы должны будем подтасовать факты и создать новый раскол в своей информационной модели мира. Это с неизбежностью породит в психике то или иное расстройство поведения и восприятия.

Вторая проблема подхода к счастью со стороны инстинкта в том, что многие внутренние конфликты совершенно не связаны с тем, что какие-то наши разумные потребности не были удовлетворены. Это просто галлюцинации лимбической системы, ошибки в нейронных расчетах.

Нам часто бывает плохо, хотя в общем-то все хорошо. Нас мучит паранойя и снедает ощущение нависшей угрозы, но в действительности нам ничего не угрожает. Нас влечет жажда что-то срочно заполучить, снедает ощущение нехватки, но мы никак не можем понять, чего же именно нам не хватает. В иные же моменты нас тянет к тому, что нам вредит и нас разрушает.

Человеческий ум, как и тело, далеко не совершенен. Если бы он был совершенен, это значило бы, что он закончен, неподвижен и мертв. Множественность мира, движение и непостоянство рождают внутри нас и вовне