Почему Бог выбрал эту обезьяну - свящ. Антоний Лакирев

голову? Даже в наше время женщины справляются с этой задачей, прямо скажем, не очень успешно. А что делать бедной юной эректусихе (а как надо называть женщину Homo erectus, если называть ее самкой не хочется?)?

И вот здесь начинают работать другие факторы. Во-первых, социальное доверие, о котором речь пойдет в следующей главе. А во-вторых, чтобы оценить надежность кандидата, можно просто… поболтать с подружками. Осталось только научиться говорить.

Глава 8

Доверие, сотрудничество и обман

В том образе жизни, который мы видим у современного человека и предполагаем у его предков, существует целый комплекс проблем, связанных с эволюцией социальных отношений, которые можно назвать социальным доверием. Строго говоря, проблема так или иначе существует у всех животных, ведущих социальный образ жизни — от муравьев и пчел до человека включительно. Однако в процессе эволюции разные виды находят разные пути решения этой проблемы.

В одних случаях социальные животные обладают четко разграниченными социальными ролями, причем эти роли определяются генетически и/или особенностями развития особей. В качестве примеров можно привести общественных насекомых, вроде муравьев, пчел или термитов. В муравейнике или пчелином рое одни заняты добычей пропитания, другие (часто генетически другие) — постройкой сот, третьи — войной с соседями, а несколько — размножением. Рабочие особи могут быть гаплоидны и не размножаться по определению, их функция может быть постоянной или меняться в зависимости от обстоятельств… Такое сообщество насекомых является своего рода сверхорганизмом, в котором все особи служат единственной цели — передаче генов следующему поколению. Это сложно устроенные и разнообразные системы, изучение которых столь увлекательно, что об этом написано множество книг. В таких сверхорганизмах имеет место постоянная и обязательная кооперация, запрограммированная генетически (кстати, это означает, что такая кооперация тоже должна эволюционировать). Вариантов «уклониться» от общественных обязанностей у социальных насекомых очень мало; честно говоря, их практически нет вообще. Все, кто уклоняются, обречены.

Как обычно, в реальности все не так однозначно: и среди рабочих муравьев есть те, кто тихонько в уголке отлынивает, и пчелы, заботящиеся о личинках или приносящие пищу, могут менять эти роли… Для нашего разговора скорее важен принцип, а не вариации его соблюдения. А в принципе у социальных насекомых кооперация неизбежна и социальные роли строго распределены. Это может достигаться прямо генетически, когда социальная роль определяется тем, какой хромосомный набор достается особи, или тем, какие гены выключаются или включаются в процессе развития. Так или иначе, даже если рабочий муравей захочет стать царицей, даже если ему удастся устроить революцию в муравейнике — он не сможет ею стать. Хотя в некоторых случаях и это возможно… Однако в нормальных обстоятельствах роли распределены строго и все действуют совместно ради общей цели. Просто мечта автократа…

У других социальных животных социальные роли определяются такими относительно объективными факторами, как гендер, возраст и сила (последнее обычно тесно связано с возрастом). Приблизительно так мы представляем себе стаю волков или гиен. В некоторых случаях это приводит к формированию более или менее сложных иерархических систем, как у обезьян. Впрочем, настоящее иерархически организованное общество — человеческий феодализм, у обезьян все не так строго регламентировано. Иерархически организованные социальные структуры ведут к сильному социальному стрессу; чтобы нивелировать вредное влияние последнего, задействуются позитивные, несвязанные с перемещенной агрессией, социальные взаимодействия, и это размывает строгую иерархичность.

а. Социальное доверие и кооперация

Социальные группы млекопитающих нуждаются в том, чтобы те или иные задачи выполнялись сообща, иными словами — требуют кооперации своих членов. Порой это подразумевает вполне альтруистическое поведение, которое многие несправедливо считают особенностью человека. Это довольно очевидная вещь: чем ближе генетическое родство, тем в большей степени альтруистическое поведение способствует передаче твоих генов, так что способность к такому поведению дает определенные преимущества для эгоистичных генов. Изредка, особенно в организованных человеком экспериментах, альтруистическое поведение не связано с генетическим родством — что ж, особенности мозга, диктующие такой вариант поведения, не обязаны учитывать генетическое родство.

Альтруистическое поведение животных, так напоминающее человека, — явление не каждого дня. А кооперация в стайной охоте происходит ежедневно. В той или иной степени кооперация в добыче пропитания встречается и у обезьян. И у обезьян именно группы (как правило — молодых самцов) затевают и ведут войны с соседями: небольшая группа молодых самцов шимпанзе, встретив в лесу представителей другой стаи, нападает и убивает. Как мы уже упоминали, чаще всего нападению подвергаются самки с детенышами; последние чаще всего оказываются съедены… Это мало согласуется с нашим романтическим представлением о милых зверюшках; людям часто хочется думать, что они все такие добрые, а мы на их фоне — такие злые. На самом деле, все скорее наоборот — тем не менее это тоже пример кооперации.

По мере того как наши почтенные предки все больше нуждались в животной пище и все больше приспосабливались к добыванию оной, способность действовать совместно становилась все более востребованной. Мне представляется более вероятным, что наши общие предки с шимпанзе обладали некоторой не слишком выраженной способностью к кооперации, которая в линии шимпанзе скорее превращалась в рудимент, а в нашей линии — усиливалась. Заметим, что в отделившихся от общего ствола ветвях, ведущих к гиббонам, орангутанам и гориллам из-за семейной структуры этих видов способность к кооперации не столько ослабевала, сколько оставалась невостребованной или реализовывалась в моногамных отношениях.

Для наших предков (напомним, что речь идет не только о прямой генеалогической линии, но о целом комплексе родственных видов) кооперативные действия (как и изготовление орудий и социальная моногамия), стали не только особенностью, но условием выживания. Те из них, чьи гены не обеспечивали достаточную предрасположенность к кооперации, просто не выжили.

…бырры и фырты45 жили по соседству, сколько помнили себя (а помнили они очень недолго, поколения два, не больше). И всегда враждовали или соперничали… Весной того года вождем фыртов стал Ашри — тогда еще никто не называл его «старым Ашри», как в нашем предыдущем и следующем рассказах. А может, это был пра-пра-прадед старого Ашри — кто теперь узнает? Год, как и почти всегда, выдался голодным. А в предыдущий год с едой было получше, поэтому той весной родилось много детей. Когда молодой Ашри входил в пещеру фыртов, от их воплей ему сразу хотелось сбежать куда подальше. Между прочим, у соседей-бырров такое случалось: иногда по неизвестным причинам какой-нибудь бырр уходил из племени и исчезал в саванне; что было потом с такими отщепенцами, никто не знал. Но Ашри просто сердился — реально уходить он никуда не собирался, разве только со своей женщиной на денек-другой. Ашри отлично понимал, что дети голодны, у него перед глазами был пример его собственного ребенка.

Если бы Ашри в самом деле взял свою женщину и ребенка и ушел, они, быть может, смогли бы прокормиться. Ашри неплохо делал чопперы и вполне справлялся с рубилами, да и силы ему было не занимать, так что он не слишком боялся ни голода, ни леопардов. Но если бы ему пришлось встретиться с людьми — он не смог бы защитить ни себя, ни семью. Может быть поэтому он и не уходил. А может быть потому, что лица соплеменников были ему знакомы с детства, и без них он терялся в огромном мире, становясь вспыльчивым и тревожным. Так бывало всякий раз, когда он юношей уходил в саванну на поиски пищи больше, чем на два-три дня. В таких случаях он возвращался к племени, всматривался в эти грубые узколобые лица — и успокаивался. Впрочем, самому Ашри эти лица не казались ни грубыми, ни узколобыми…

Именно поэтому Ашри предпочитал ходить на охоту с друзьями: Игги и Шорло. Игги родился в тот же год, что и сам Ашри; его отец был братом отца Ашри, а Шорло, годом младше, был сыном старшего брата Ашри и женщины, захваченной у бырров. Женщиной Шорло прошлой весной стала Баа, тоже захваченная у бырров.