Антропология общения и творчества - Андрей Юрьевич Панов

и направленность человеческого мышления, поэтому можно сказать, что мышление шире разума. Есть определённая обманчивость в самих названиях “разум”, “ум”, “интеллект” — как будто речь идёт о неких самоданных статичных реальностях. Мышление же есть движение, процесс, и разум осуществляется всегда внутри мышления, и потому он также динамичен. Это свойство мышления связано с его происхождением от логоса человека, ибо логос всегда динамичен, поскольку он есть творческий акт общения. Падшесть же мира породила его статичность, замкнутость, объектную закрытость, в которой всё детерминировано и причинно, в которой не может быть ничего принципиально нового и неожиданного. Эта статичность падшего мира и отразилась в статичности разума человека. Поэтому разум есть лишь производное падшего мира, склонное к полному порабощению ему. Мышление же способно преодолевать условности и иллюзии разума, освобождать его от пленённости миром. При этом мышление есть акт сознания и в известной мере само содержание сознания. Это значит, что направленность мышления всегда связана с определенным действием воли. Человек может стремиться к освобождению, и для этого активизировать инструменты мышления, в том числе и разум. На определенном этапе развитие разума означает действительное освобождение. Оно происходит из жажды свободы, и оно приводит к разрушению множества социализированных иллюзий, к разоблачению лжи. В таком случае разумное мышление оказывается актом освобождения, то есть творческим актом, обогащающим человека. Все великие учёные были творцами. Разум восторгается “открытием”, но в глубине это значит, что он восторгается творчеством. Небывшее для человека стало существующим, и это творческий акт, созидающий микрокосм человека. Всякое познание истины есть приближение к всецелой Истине. Поскольку весь видимый человеку эмпирический мир есть плод творческого акта, совершившегося в общении Бога и человека, то в этом мире разлиты логосы, смыслы, истины24. Все они имеют относительное значение, поскольку соотносятся с высшей Истиной. Обнаружение даже горькой правды есть путь к открытию высшей Правды. Всякое открытие истины есть само по себе освобождение. Это освобождение может быть малым, относительным, и из-за ложной направленности сознания может даже увести в сторону большего рабства, что нередко случалось, но может привести и к приобщению высшей Истине, стать шагом на пути к полноте свободы. При этом в самом по себе разуме приобщение к истине не осуществляется, поскольку он, как инструмент объектного постижения мира, наталкивается на непроницаемость, закрытость объекта, но творческий акт целостного мышления, выходящий за пределы разума, оказывается приобщением к истине. Это значит, что это приобщение к истине уже не может быть сведено к рациональности, разумности, оно выше и больше, ибо укоренено в логосе человека.

Разумное, рациональное мышление в самой своей внутренней структуре есть отражение объективированного мира. Оно осуществляется в понятиях, которые отражают объекты и их отношения. Само понятие есть абстракция, обозначение некоей вещи как объекта, который закрыт для понятия. Я могу знать о некоей вещи только постольку, поскольку она является мне как феномен моего сознания, поскольку она как-то воздействует на меня, и я опознаю только это воздействие.25 Поэтому понятие не говорит о сущности вещи, а сосуществует среди других понятий, которые вместе образуют собой определенную ментальную карту, помогающую человеку ориентироваться в мире. Эта ментальная карта условна и имеет социальную природу, и потому она подчас кардинально отличается в разных культурах. Понятия упорядочиваются в мышлении посредством логики, которая является отражением законов, детерминированности, причинных связей объективированного мира. Вещи не только существуют в мире, объекты не только являются в феноменах сознания, но и меняются, взаимодействуют и соотносятся друг с другом по определенным правилам и законам. Логика всегда связана с движением объектов в пространстве и времени. Но логика также не способна выявить внутреннюю сущность объекта, не способна “раскрыть” его, ибо она остаётся целиком обусловленной только феноменами сознания. Логическое мышление в понятиях, разумное мышление также неизбежно для человека в рамках объективированного мира, как и существование во времени и пространстве. Но возможно расширение и углубление мышления. Оно может не только свидетельствовать о порабощенности человека объектным миром, но и возвращать его к собственному логосному началу.

Характер мышления тесно связан с языком мышления. Язык и есть та знаковая, символическая система, которая связывает его с миром. Поэтому качественное состояние языка отражает направленность и качество мышления. Вместе с тем язык есть осуществление коммуникации, т. е. объективированного общения. Объективированный характер языка выявляется уже тем, что он состоит лишь из знаков и символов, но не самих реальностей. Поэтому язык сам по себе не порождает общения, а лишь коммуникацию, обмен знаками, которые лишь условно общие, а в своём значении по сущности замкнуты внутри субъектов. В этом парадоксальность языка: с одной стороны, он существует для общения, но, с другой стороны, он замкнут внутри субъекта. Подлинный же язык есть логос, творческий акт общения, созидающий общие реальности. И из объективированного языка возможны лишь творческие, освобождающие прорывы к источному логосу.

В математике как в языке наиболее очевидна знаковость, символичность, условность, но вместе с тем она есть апофеоз разумного мышления — она оказалась настолько точна, адекватна и эффективна для суждения о природном мире, что привела к многим открытиям и достижениям науки и цивилизации. Но математика приложима далеко не ко всем объектам этого мира, не говоря уже о том, что она не приложима к тому, что выше и больше объектов. Большую роль в мышлении также играет образность и воображение, которое уже не сводимо к понятиям и логике. Можно утверждать, что мышление образами глубже мышления в понятиях. С этим связано то, что мифологическое мышление, которое есть развитое и нередко гипертрофированное образное мышление, в истории предшествует рациональному. В действительности же и рациональное мышление укоренено в образном, хотя часто и отрицает его. Образное мышление ближе к основам жизни, к самому существованию, в нём нет сухости, выхолощенности, абстрактности рациональной мысли. Но и образное мышление подвержено рабству у объектного мира, оно может быть целиком им обусловлено. Самая же главная опасность образного мышления в его потенциальной хаотичности. Поток феноменального мира, его явлений в человеческом сознании представляет собой хаос, обрушивающийся на человека. Человек стремится упорядочить этот хаос в мышлении, и образное мышление отчасти справляется с этим, но при этом и само начинает отражать этот хаос. Образы мышления могут не только порабощать, но и разрушать человека. Поэтому опасность образного мышления обнаруживается с двух сторон: и как гипертрофия и абсолютизация собственных образов, и как допущение хаоса, разрушающего человека. Рациональное мышление осуществляет важную функцию очищения, упорядочивания, исправления ошибок мышления образного, но не может заменить его, и все попытки разума