Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

г. В реальных гимназиях преподавались те же предметы естественно-научного цикла, что и в классических, только в большем объеме, а также естественная история «с присоединением к ней химии»[1218]. Однако было одно «но»: в университет могли поступать только выпускники классических гимназий, изучавшие латинский язык, отсутствовавший в программе реальных гимназий. Это особенно подчеркивалось представителями университетов, которые понимали, что классические гимназии не готовят абитуриентов для медицинского и физико-математического факультетов[1219]. Но развернувшиеся в университетской и околоуниверситетской среде баталии никак не повлияли на решение Министерства народного просвещения допускать в университет только выпускников классических гимназий.

Тогда же была реформирована система подготовки учителей в университетах: в 1860 г. были открыты педагогические курсы для выпускников, то есть произошел возврат к той же системе подготовки педагогических кадров, которая существовала в первой трети XIX в. Основными причинами закрытия предыдущих версий Педагогических институтов с казенными студентами были: «1) в заведения эти поступали часто молодые люди, не имеющие ни способностей, ни наклонности к педагогическим занятиям, и 2) в самых институтах будущие педагоги почти исключительно занимались научным своим образованием и не имели необходимой для них педагогической практики. Сверх того, закрытость этих заведений признавалась неудобною при значительном числе молодых людей, живущих вместе, и при том возрасте, в котором они находились»[1220].

При обсуждении проекта педагогических курсов университеты просили больше мест, чем в итоге получили. Комплекты Педагогических институтов до упразднения в 1850‑е гг. насчитывали 110 человек при пяти университетах (30 при Университете святого Владимира и по 20 у всех остальных, кроме Дерптского), не считая 100 мест Главного педагогического института, тоже упраздненного в 1858 г. Однако следует понимать, что не всегда все места были заполнены. Примерно на такое же количество стипендий рассчитывали в университетах и для педагогических курсов, однако в итоге общее число их оказалось равным 67, не считая 10 стипендий Дерптского университета. При этом в соответствии с данными Министерства народного просвещения за десять лет (с 1848 по 1858 г.) в гимназиях было замещено 1318 учительских вакансий, из которых по русской словесности 173, по математике и физике 208, по истории 117, по естественной истории 79, по латинскому языку 96[1221], что составляет 673 вакансии, или 67,3 вакансии в год. Но в гимназиях еще требовались учителя географии, греческого и новых языков, именно по этой причине в замечаниях на проектируемые педагогические курсы подчеркивалась необходимость готовить учителей по двум близким специальностям[1222].

Через три года после открытия педагогических курсов министерство собрало мнения об их недостатках. Причинами недостаточного выпуска подготовленных к педагогической деятельности выпускников назывались следующие: 1) ограниченное число стипендий (своекоштные студенты курсов уходили, как только находили вакансии, так как курсы не были обязательными), 2) недостаточное материальное обеспечение (в провинции 300 рублей в год, в столичных университетах 350), заставлявшее учившихся на курсах или брать частные уроки, или устраиваться в школы, что также лишало курсы смысла, 3) слишком объемные отделы, в которых объединялось много дисциплин (например, естественная история, в которую входили ботаника, зоология, минералогия, объединялась с географией), а также 4) регламентация занятий, которая была не нужна слушателям курсов в силу возраста[1223]. В 1863 г., на фоне очередного польского восстания, приоритетом подготовки учителей выступила необходимость отправки в западные губернии «природных русских», на что министерство выделило 60 дополнительных стипендий[1224], к которым присоединились еще 30 при Дерптском университете в 1864 г. В итоге со всеми изменениями в 1865 г. существовало 259 стипендий для подготовки учителей, из которых 106 полагалось только для восьми западных губерний, а на все остальные выделялось 153 стипендии (сюда не включались Остзейские губернии), из которых на Петербургский учебный округ – всего 12 стипендий[1225]. При этом из‑за увеличения количества стипендий без изменения объема финансирования ежегодные стипендии оказывались меньше положенных 300 рублей.

Из-за большого количества часов, выделенных на древние и новые языки, самая большая проблема с кадрами ощущалась именно в этих дисциплинах. Не хватало также учителей математики. Выходом из этой ситуации виделось учреждение особых семинарских курсов при некоторых кафедрах, посещение которых позволило бы студентам старших курсов подготовиться к педагогической профессии. Учитывая, что в 1863 г. кафедры педагогики были упразднены, необходимость в подобном шаге была очевидна особенно в связи с тем, что наставниками слушателей курсов выступали педагоги гимназий, к которым они прикреплялись, что лишало университет наставнической функции. Высказывались мнения о необходимости подготовки учителей при университетах на основе стипендий, с обязательным присутствием теоретического и практического преподавания и без необходимости (вос)создания учебных заведений в особенности закрытого типа, каковым был упраздненный Главный педагогический институт. Но вместо реформирования педагогических курсов они были закрыты в 1866 г., а в 1867 г. был учрежден Историко-филологический институт.

Необходимость учреждения именно Историко-филологического института объяснялась потребностью в учителях языков (в первую очередь древних, а также русского и новых иностранных), истории и географии. Кроме того, историко-филологические факультеты университетов были малочисленны, поэтому не могли подготовить достаточное число учителей, ведь в некоторых университетах количество их выпускников было в три раза меньше, чем таковых физико-математических[1226]. Министерство народного просвещения же считало, что «физико-математические факультеты наших университетов в настоящее время богаты числом слушателей и доставляют гимназиям достаточное число учителей математики, физики и естественных наук, тогда как по малочисленности студентов в историко-филологических факультетах, оказывается настоятельный недостаток в учителях древних языков и даже русского языка, истории и географии. Сверх того, особое специальное приготовление по математическим наукам, по причине точности их содержания и строгой определенности метода их преподавания, менее необходимо, чем по предметам историко-филологического факультета»[1227].

Надо сказать, что, несмотря на голоса сторонников реального образования и его практической пользы, среди которых был и министр народного просвещения в 1861–1866 гг. А. В. Головнин, простые обыватели, отдававшие своих детей в гимназии, желали иметь понятную дорожную карту, поэтому при получении новостей о реформировании гимназий из классических в реальные родители учеников просили с их гимназиями этого не делать. В курс реальных гимназий так и не был включен латинский язык, что не позволяло реалистам поступать в университеты. В конце концов был принят курс на классическое образование, которое признавалось самым подходящим для будущих универсантов. В аналитических статьях, публиковавшихся в конце 1860-х – начале 1870‑х гг., подчеркивалось, что выпускники классических гимназий все чаще выбирали для себя высшие технические школы, для учебы в которых было необходимо знание математики и физики: «…из казенных только гимназий С.-Петербургского округа поступило в институт инженеров путей сообщения: в 1866 г. – 4 человека, в