Антропология общения и творчества - Андрей Юрьевич Панов

мыслится без Бога, как и Бог не мыслится без человека — в истории разворачивается драма отношений Бога и человека, и в этом всё её содержание.

Возвращение к Богу и есть возвращение к свободе и творчеству. Возможна ли свобода без Бога и вне Бога? Это есть и вопрос о том, возможна ли свобода вне общения, а значит и вне творчества. Поэтому в конечном счёте это вопрос о том, возможна ли свобода в объекте, в замкнутой монаде. Такая свобода есть вечно неактуализированное "ничто", тьма, в которой никогда не возгорится света, бесконечное отсутствие. Помимо свободы всегда есть и экзистенциальный центр субъекта, обладающий этой свободой, он и направляет её к творчеству, к реализации, к воплощению, к свету. Свобода, которая никогда не актуализируется, есть свобода без экзистенциального центра — в сущности, остаётся только пустое понятие. Но если экзистенциальный центр субъекта не реализует свою свободу в творчестве и общении, значит он в действительности лишён её, отказался от неё и потому находится в рабстве. Свобода вне Бога и без Бога возможна только как творческий акт свободы изнутри общения с Богом — творческий акт отказа от свободы и творчества.

Свобода есть достояние и качество субъекта, экзистенциального центра, личности. Свобода есть первичная данность субъекта — он в свободе, и свобода в нём. Свобода божественна, но свобода не есть Бог. Свобода в Боге и Бог в свободе, и она более всего вкоренена в Нём. Есть первичная тайна Бога и свободы. Бог реализует свободу в Самом Себе, в Своей Божественной Троичности. На догматическом языке это значит, что Бог рождает Сына, и от Него исходит Святой Дух. В свободе Бога возгорается свет Духа и Смысла — конечно, не в порядке временном, не в категориях падшего мира. Изнутри общения Божественной Троицы, совершенного особого рода общения, которое есть в то же время и полное тождество, и в этом есть своя Тайна, совершается акт творения человека — "другого", потенциально равного Богу. Поэтому человек — бог по благодати Божьей. В Боге появляется потребность в ином экзистенциальном центре, чем Он Сам. В общении же человека с Богом совместно творится мир, который затем творческим актом человека переходит в падшее состояние.

В объективированном же мире всякий творческий акт человека коренится в свободе, то есть в ином плане существования, чем этот мир. Потому воплощение творческого акта в этом мире оказывается затруднено, вынуждено проходить через слои объективации. Иными словами, в этом мире творческий акт может лишь отражаться, являться, символизироваться, но не может пребывать как данность сама по себе. Поэтому всякое воплощение творчества в этом мире — это лишь символ творчества, как, например, портрет человека есть лишь его символ. Это значит, что самое главное в творчестве, самое первичное в нём, акт общения, всегда скрывается, ускользает. Для воплощения, символизации творческого акта в объективированном мире требуется его материя, его объектная данность, которая в творчестве подвергается преображению. Таковы, например, язык, логика, звук, действие, краски, и все данные формы природы и человека. Здесь и может проявляться искусность, мастерство творящего. Продукт творчества может быть более или менее качественным символом экзистенциального творческого акта. Преображение материи этого мира в творческом акте есть уже предвосхищение, символизация всецело преображённого мира.

Кроме этого, творческий акт, исходящий из свободы и воплощающийся в формах объективированного мира, совершается по вдохновению, по дару Святого Духа. Это значит, что всякий творческий акт коренится в пространстве общения человека с Богом, и потому всякий творческий акт в той или иной мере есть совместное действие Бога и человека. Общение человека с Богом совершается в Духе, и на глубине сам Дух и есть это общение, его условие. Общение возможно потому только, что есть дух человеческий, соединяющийся с Духом Божьим. И в пространстве этого общения в Духе действует, является Смысл, Истина — Логос Божественный и логос человеческий, благодаря чему и совершается творческий акт. В общении и творчестве действует целостный человек и целостный Бог.

Особый дар Духа Божьего в человеке — это характер его общности с Богом в общении. Это именно то, что больше всего объединяет конкретного человека с Богом. Дар Духа связан с силой расширения и углубления этой общности, с силой любви как притяжения к Богу, в конечном счёте — поэтому это высший и главный дар. Любовь как высший дар Бога раскрывается в человеке именно через Христа. И только во Христе и через Христа человеку открывается та мера общности его с Богом, которая делает актуальной бесконечную перспективу углубления общения. Бог дарует человеку Свою Истину, Логос, чтобы даровать, открыть и Свой Дух. В Духе же является и действует Истина, Логос. В этом полнота Откровения и полнота отдачи Богом Себя Самого человеку. Так человеку даруется, открывается общение и общность с Богом, и творчество с Ним и в Нём.

Общность человека с Богом оказывается действенной, плодоносной — в творческих актах. Человек действует с Богом заодно, вместе, и это выявляется таким образом, каким раскрывается характер и особое качество общности конкретного человека с Богом. Особый дар Духа — это в действительности дар общения и общности с Богом, и в этом общении совершается творчество человека и Бога как само это общение — творчество, которое имеет вечное значение и которое выявляется в мире. Это и есть "служение по дару Духа Святого". В творчестве есть момент вдохновения — момент интенсивного общения с Богом, чувства единства и общности с ним, в котором совершается сам первичный творческий акт. И в объективированном мире творческий акт проходит через слои объективации, и здесь уже от человека требуется терпение и труд, чтобы уже вне непосредственного общения с Богом довести творческий акт "до конца" в этом мире, чтобы он получил соответствующую форму. В этом есть, с одной стороны, естественный момент сохранения памяти о свершившемся творческом акте, а с другой — способ рефлексии, вживания в него силами склонной к объективации плоти человека, поскольку в падшем мире и память, и чувства, и сознание подводят человека. Но главное в том, что воплощение творческого акта в объективированном мире совершается для того, чтобы и другой человек мог приобщиться к нему. Возможно это только по любви и благодаря любви нисходящей к человеку. Верное восприятие чужого творческого акта само становится творческим актом, то есть вхождением в то самое пространство общения и общности с Богом, которое сделало этот творческий акт возможным. Приобщение становится общением, и в этом вершина воплощения