Парадокс пениса. Уроки жизни из мира животных - Эмили Уиллингем

Ознакомительный фрагмент

самка впоследствии забирает ее своим влагалищем. Самцы пауков используют при спаривании конечный сегмент своих педипальп, имеющий форму боксерской перчатки и называющийся «пальпальный орган». Как и у всех других паукообразных непауков, у сенокосцев эти сегменты педипальп отсутствуют.

По мере чтения этой книги вы обнаружите, что лексика для описания пенисов и пенисоподобных органов поразительна, сложна и обширна. Как отмечалось во введении, я попыталась упростить ее, объединив все эти половые органы под общим термином «интромиттум». Изучая эти самые первые интромиттумы — будь то педипальпы или пенисы — и размышляя о том, как мы пришли от них к созданию синих фаллоимитаторов для «науки», нам предстоит пройти целый путь.

Старейший член

У паукообразных пенис встречается относительно редко, но в целом пенисы и их разнообразные аналоги удивительно распространены в животном мире. По-видимому, так же распространены ученые-исследователи, которые «во имя науки» и подросткового юмора привлекают к ним общественное внимание. Чтобы не показаться занудой, замечу, что, по моему мнению, и шутки ниже пояса, и сортирный юмор могут быть уморительными. По многим причинам физиология остается для 12-летнего юмориста внутри меня одной из самых смешных тем. Но введение юмора в сферу научной деятельности и культурная эксплуатация научных открытий могут сделать эту тему совершенно не смешной. Возьмем, к примеру, Colymbosathon ecplecticos.

Эволюционная история пениса или похожих на него органов начинается (по крайней мере в виде ископаемых) в палеозое, около 425 млн лет назад, с маленького существа Colymbosathon ecplecticos{18}. С греческого это труднопроизносимое название переводится как «удивительный пловец с большим пенисом». Пытаясь представить дискуссию о том, как назвать это животное, я так и вижу, что кто-то выдвинул аргумент вроде: «А ты бы не хотел, чтобы тебя так называли?» Владельцем древнейшего из известных пенисов стало ракообразное длиной 5 мм — крабоподобное существо с твердым панцирем, приспособлениями для захвата добычи, сложно устроенными глазами и, как выразились описавшие его исследователи, «большим и толстым копулятивным органом». Из этого описания и названия, которое было дано ракообразному, становится очевидно, что четыре автора научной работы были очень впечатлены пенисом этого животного.

Маленький Colymbosathon ecplecticos с его крошечным, но «большим и толстым» пенисом жил давным-давно на территории современного Херефордшира в Англии. Когда-то та часть графства Херефордшир, ныне наиболее известного своими коровами (разумеется, герефордской породы) и сидром, находилась под водой. Этот малыш[47], вероятно, слонялся по дну океана, то там, то сям перекусывал, старался сам не стать чьим-то обедом и, наверное, спаривался, по крайней мере до тех пор, пока извержение вулкана не похоронило его под пеплом, минерализовав его тело так быстро, что сохранился даже мягкий «большой и толстый копулятивный орган»[48].

Настоящее научное чудо здесь, однако, заключается в том, что Colymbosathon ecplecticos, по всей видимости, очень похож на своих современных родственников. За 425 млн лет в их родословной произошло мало изменений, что поразительно, если подумать о том, какую необычайную устойчивость как окружающей среды, так и самих этих организмов это подразумевает. Эта особенность и тот факт, что бескостное животное так хорошо сохранилось, что мы смогли обнаружить его через сотни миллионов лет, и составляют научную ценность находки. Тем не менее именно пенис этого существа так поражает авторов исследования, что они считают нужным отразить его размеры в названии вида. Если проводить аналогии, синий кит Balaenoptera musculus должен называться «потрясающим пловцом с самым большим пенисом в истории»[49]. Однако Balaenoptera musculus означает «маленький крылатый мышиный кит»[50], что, да, не имеет никакого смысла.

Любопытно, что Colymbosathon ecplecticos, удивительный пловец с большим пенисом, скорее всего, провел большую часть своей жизни на дне океана, а вовсе не плавал. Тот факт, что представители этого вида прижимались к неподатливой поверхности океанского дна, вполне мог повлиять на формирование у них специализированного устройства для передачи гамет от одного животного к другому. Океанское дно — это удобное место для осуществления полового акта с проникновением, и многие животные, которые большую часть своей жизни снуют по нему туда-сюда, используют для этой цели интромиттумы (да, в том числе и омары). Но что, если вы объедините эту твердую поверхность со средой, где нет воды? Подвижные половые партнеры, внутреннее оплодотворение и некоторые приспособления у яйцеклеток — все это было необходимо. Все это и произошло.

Жизнь на суше

Развитие способности к наземной жизни у некоторых животных вело к изменениям в форме и устройстве яиц и стратегии обращения с ними. Вы, вероятно, знаете историю о тихоокеанском лососе: эти рыбы поддаются гибельному инстинкту нереста, преодолевают путь из моря вверх по течению рек и подвергаются разнообразным опасностям (начиная от птичьих когтей и медвежьих зубов и заканчивая рыболовными сетями), просто чтобы дать потомство. На пути к родным нерестилищам самцы лосося меняют внешний вид: их челюсти становятся крючкообразными, а зубы — более крупными, что помогает им бороться с другими особями за право оплодотворить самку. Победитель обхаживает подругу, которая делает небольшую канавку в русле реки. В этой канавке они вместе откладывают свои гаметы, после чего, истощенные путешествием без еды, размножением и внутривидовой конкуренцией, умирают. Наверное, можно делать и так.

Как и большинство яиц, отложенных в воде, икра лосося не имеет твердой оболочки. В самом деле, если вы когда-либо ее ели, то знаете, что стоит лишь чуть сильнее надавить на икринку зубами, как она лопнет и выплеснет вам на язык соленый взрыв вкуса. У таких яиц нет кальцинированной скорлупы, и в неоплодотворенном состоянии их оболочка самая мягкая[51]. Все, что находится между вашим языком и этим всплеском соленого вкуса, — это мембрана, называемая хорионом.

Где-то около 340 млн лет назад (то есть за 240 млн лет до Знаменитой Эрекции Сенокосца) позвоночные животные, которые были отчасти земноводными и отчасти рептилиями, начали осваивать новую среду обитания — сушу. Они отважились выйти на берег и начали делать то, что сегодня в лесах и болотах делают амфибии: откладывать свои пока незащищенные яйца и прятать их во влажных местах, где блеск осаждающейся из атмосферы воды еще позволял происходить газообмену.

Со временем яйца изменились. В разной степени прижилось отложение кальция в качестве защитного покрытия яйца: у некоторых рептилий яйца остаются сравнительно мягкими и по-прежнему нуждаются во влаге, в то время как яйца птиц имеют толстую и твердую скорлупу, которая выдерживает пребывание в довольно сухой среде. Кроме упаковки откладываемых на суше яиц в кальциевый «чемодан» эволюция снабдила позвоночных и другими особенностями,