Если бы я знал (ЛП) - Уайт Рейн

Никита обернулся. Уставился на Джоя, сначала в глаза, потом замечая хитрую улыбку, опуская взгляд ниже…

― На колено вставать не буду, ― тут же ощетинился

Джой, шире раскрывая футляр. ― Хватит с тебя и самого факта, что я опозорился.

Опо… что? Никита сглотнул.

― Так ты берёшь или нет? Может, правда Димкиной жене

отдать, а?

― Хрена с два! ― тут же обрёл дар речи Никита.

И заграбастал футляр. Вместе с кольцом. С кольцом! Он

так и смотрел на золотисто-серебряный ободок, миллиметров

пять в ширину. Простой. Очень простой. Смотрел и ощущал, как

немеют руки. Удивительно, но факт.

― Так! ― Джой тишину не выдержал, выхватил

коробочку, вынул кольцо и бесцеремонно нацепил Никите на

палец. ― Вот, всё, традиции соблюдены. У тебя есть кольцо, а я

хочу пирог…

И Джой серьёзно попытался прошмыгнуть на кухню, но

потерпел сокрушительное поражение: Никита поймал его одной

рукой, притянул к себе, а после перехватил за подбородок, заставляя запрокинуть голову. Поцелуй вышел долгим и

страстным. Как там Джой ныл в двадцать шесть? Что у него не

хватает гормонов и запала? Никите в двадцать четыре ещё всего

хватало ― и сейчас он, проголодав весь день, пока готовил, готов был отказаться от ужина и сразу перейти к другому

десерту.

― Господи, ты свихнутый, ― выдал Джой, когда его

наконец-то отпустили. ― Я жрать хочу, а не секса!

― Когда ты его купил? ― шепнул Ники, переводя

дыхание.

Джой вновь попытался улизнуть, но когда его пригвоздили

к стенке, сдался:

― Три года назад.

― Три… ― начал было передразнивать Никита, но

подавился: ― Сколько?

Джой ухмыльнулся, чмокнув его в щёку:

― Три. Года. Назад. Для души. Я никогда не сомневался, что мы с тобой после всего, что было, ещё сотню крепких пар

переживём. Мы ― Семья. С большой буквы. ― На этот раз

выскользнуть ему удалось, и последнее донеслось уже с кухни:

― И кстати, гравировку посмотри, я что, зря креативил, раз уж

на то пошло?

Никита опустил невидящий взгляд на свой безымянный

палец.

― То есть оно там три года пролежало?

Джой не ответил, но судя по тому, как он ощетинивался

каждый раз, когда Никита лез в шкаф… да, оно лежала там три

года. Три. Грёбаных. Года!

Ники вздохнул и снова посмотрел на руку. Кольцо

поблескивало в тусклом свете, и надпись действительно была.

Чтобы рассмотреть, пришлось снять, повертеть в руках. Есть

насечки снаружи и внутри, и…

«Любовь это…» ― вещала внешняя сторона.

На внутренней надпись была крупнее, короче и проще:

«…МЫ».

В горле встал ком. Любовь ― это они. Семья с большой

буквы, которая переживёт ещё сотню крепких семей.

А сентиментальность гнала Ники в очередной раз обнять и

поцеловать Сашу, который так и ненавидел своё имя, зато

любил его.

От автора

Вот и завершилась эта книга, но для героев жизнь только

началась. Пожелаем им всего самого лучшего? И будем

помнить нежно и терпетно.

А я хочу сказать огромное спасибо. Во-первых, вам, читателям. Вы приносите свет мне, освещаете путь, помогая

идти дальше, а я искренне стараюсь подарить его вам.

Во-вторых, замечательному редактору Ирине Рожновой, без которой эта книга ни за что в жизни даже не начала бы

путь к бумаге. Но вот же ― вы держите её в руках! Ира, спасибо огромное, что поверила в меня и в моих героев. А

также Екатерине Звонцовой, с которой мне повезло работать.

Без неё я никогда не взглянула бы на героев под другим углом и

не смогла бы доработать некоторые сцены.

А

в-третьих,

моим

дорогим

друзьям,

которые

выслушивали все невероятные идеи; которые пели со мной

песни, подходящие к тем или иным главам; мысленно давали

подзатыльники, когда опускала руки; и в пять утра, когда мне

вдруг приходила идея записать им голосовое о «городской

романтике» (и о том, как красиво лужи разлетаются брызгами

под колёсами машин, например), не посылали меня к чёрту.

Даже когда со слезами и нытьём приходила, не посылали.

Часть из них, кстати, книгу так и не прочитала, так что с

замиранием сердца жду вердикта от всех, кто решится. Но

даже если не рискнёте никогда, я крепко-крепко вас обнимаю и

люблю, дорогие мои.

Джой с Ники навсегда останутся в моём сердце. Как

жили там с 2014-го, так и не уйдут, пожалуй, никогда. Больше

семи лет прошло с того момента, как Джой впервые появился в

голове и жизни автора, прежде чем я рискнула написать о нём.

Герои обросли привычками, укоренились и… они здесь. Самые

тёплые и любимые мои мальчики (а ведь всех остальных своих

ребят я тоже с нежностью вспоминаю).

Ещё раз спасибо всем.

Ваша Рейн Уайт

P.S. Три дополнительных главы из первых лет совместной

жизни ребят можно найти ниже:

Экстра 1 ― Переезд

День, когда Ники решился-таки переехать к нему, Джой

отметил красным в календаре. Как праздничный. Потому что

Никита даже в этом деле оказался бесконечно упёртым. Почти

месяц они спокойно жили в однушке, спали на разложенном

диване, без проблем занимались каждый своими делами, если

такие вдруг находились. Ники молча копался в телефоне, пока

Джой переписывал сценарии мероприятий; сам Джой с

наступлением сентября старался не мешать ему готовиться к

парам, с любопытством подглядывая в тетрадки одним глазком.

Ну, он как бы считался умным в своё время, правда? Почему бы

не усвоить новую информацию?

В общем, им было комфортно даже на ограниченной

территории,

в

клетушке,

где

приходилось

мышкой

проскальзывать по ночам на кухню, чтобы попить воды, потому

что страшно было разбудить соседа. Так что Джой считал, что

переезд Ники к нему, когда Лада придёт в себя и освободит

квартиру, это нечто само собой разумеющееся. Оказалось, нет.

Когда Лада с Тимом помирились, Никита сам предложил

вернуть ей съёмное жилье. Уверил сестрицу, что уже хлебнул

свободы и вернётся к родителям, а Джой не мог сдержать

улыбки, слушая, как он соловьём поёт в телефонную трубку. Зря

смеялся: Ники действительно подался к родителям. Пока Джой, оставив его ждать Ладу в съёмной однушке, уехал на встречу с

родным и уютным домом (серьёзно, он и не думал, что можно

так скучать по квартире, чтобы, вернувшись, быть готовым

расцеловать каждый угол и тут же взяться за уборку ― хотя

Лада перед отъездом и так всё вылизала), Никита… свалил к

родителям.

Без шуток! Просто взял и свалил.

Как считал сам Ники, он предупредил Джоя. Как считал

Джой?

«Никита, мать твою, я думал, что ты шутил!» ― примерно

такого содержания сообщение отправил Джой Никите, когда на

вопрос «Ну и где ты?» тот ответил: «Как где? Дома же».

В тот день, наверное, впервые за целый месяц Джой

искренне обиделся. Вроде бы и не хотел, но обида просто жгла

изнутри. Они даже не разговаривали несколько дней. Почти не

разговаривали. У Ники был завал в институте, он писал редко, а

Джой даже не пытался набрать, решив: соскучится ― сам