Синдикат грехов (ЛП) - Маравилла Мэри

Твердая сталь, прижатая к моему бедру, соблазняла показать Калебу именно ту сцену, на которую я способна. Но это означало бы раскрыть слишком много секретов слишком большому количеству людей. Это была та же самая причина, по которой я не подралась с ним в туалете. В то время это казалось меньшим из двух зол, но теперь, когда над моей головой нависла какая-то зловещая угроза, я задумалась, не следовало ли мне выбрать вариант А: оставить окровавленное тело бывшего члена ирландской мафии на кафельном полу.

— Показывай дорогу, — заявила я, махнув ему, когда он проходил мимо. — Подожди, — я схватила Калеба за руку, останавливая его, прежде чем мы покинули укрытие уединенного коридора. — Это ведь не сексуальное одолжение, верно? Потому что я не продаю свою киску.

Его смех удивил меня. Я и не думала, что этот придурок знает, как смеяться. Все это время он был злым ослом. Даже не потрудился быть нежным со мной. И я не хотела выяснять, почему это так заводило.

— Я выгляжу так, будто плачу за секс? И я лучше отрублю свой член, чем засуну его в пизду Романо, — сказал он, доставая свой телефон и отправляя сообщение, прежде чем потянуть меня за собой, как непослушного ребенка. Шум увеличился, когда мы вошли в столовую. Ароматы специй и вкусной еды витали в воздухе, заставляя мой желудок урчать в предвкушении.

— Что? — я огрызнулась на вопросительный взгляд Калеба. — Пахнет вкусно, и я чертовски голодная.

Он моргнул, глядя на меня, как будто мое признание удивило его. Большинство светских львиц придерживались сумасшедших диет, чтобы поддерживать нереалистичные и нездоровые стандарты фигуры. Тем временем я регулярно в одиночку расправлялась с тортеллини из лобстера и поднимала тяжести, чтобы быть сильной, для борьбы с мужиками.

В комнате стало больше народу. Здесь человек тридцать или около того. Несколько знакомых лиц членов четырех семей околачивались вдоль стола. Однако никто из них не занимал очень высокого положения в рядах. Вероятно, посланы выяснить, по какому поводу это собрание.

Доминик стоял во главе стола, запрокинув голову, и смеялся над чем-то, сказанным мужчиной в темно-сером костюме в тонкую полоску. Непослушные светлые волосы были искусно зачесаны назад. Доминик выглядел неряшливо по сравнению с таинственным мужчиной, который стоял к нам спиной. Что-то в глубине моего мозга подсказывало, что я его знаю. Я была так отвлечена, что не заметила, как Калеб повел нас к местам слева от Доминика.

— Я не могу здесь сидеть, — прошипела я сквозь зубы, стараясь не привлекать внимания дяди. Калеб выдвинул стул рядом с собой, полностью игнорируя мои протесты.

Он выгнул бровь, когда я все еще не пошевелилась.

— Почему нет? Вы же семья, верно? Кроме того, мне наплевать, что говорит Доминик. Я сяду рядом с ним, а ты рядом со мной. А теперь, задницу в кресло, Романо.

Что-то теплое и влажное пробежало вверх по моей шее, и моя рука потянулась к спрятанному лезвию, готовая вонзить его в живот тому, кто стоял позади меня, пока мягкий голос не прошептал мне на ухо.

— Не унывай. Ты будешь рядом со мной.

Я повернулась лицом к Кенджи, в его шоколадных глазах был маниакальный блеск. Я знала это выражение, граничащее с помешательством возбуждение, которое пробегало по телу. Мое возбуждение приходило до того, как я применяла насилие. Есть подозрение, что у Кенджи может быть то же самое.

Окажусь ли я сегодня вечером на острие его клинка?

Дрожь пробежала по телу. Возбуждение — не правильная реакция на такой ход мыслей, но этот мужчина был ходячим сексуальным пробуждением всего того, о чем я не подозревала, пока не увидела его. У Кенджи было кольцо в носу и тонкая татуировка на виске, которая повторяла линию роста его легко растрепанных чернильных волос. Надпись гласила «Безумие» и была сделана готическими буквами.

Затем была не такая уж и незаметная татуировка на горле. Похоже на нижнюю половину маски «Óни». Красные и черные оттенки красиво выделялись на его коже. Мне пришлось удержаться, чтобы не провести кончиком пальца по линиям.

Мои щеки запылали еще сильнее, когда Нико подошел, чтобы присоединиться к нам. Он стоял так близко к моему плечу, что мы практически соприкасались. Моя встреча с Калебом в туалете не дала шанса проанализировать, что заставило меня вести себя так, как я вела себя с Нико. Я не была сексуально застенчивой, но флирт с этими тремя мужчинами вреден для моего здоровья.

Шквал мурашек пробежал по моей коже, когда Нико наклонился вперед, проводя кончиком языка по раковине моего уха.

Что, черт возьми, происходит с этими мужчинами, зачем они лижут меня? И почему, черт возьми, я хочу, чтобы это случилось снова, может быть, чуть ниже…

— Выпей. Тебе это понадобится, — прошептал русский, нарушая мои похотливые мечты наяву.

Я сморщила нос в замешательстве, пока мне в руку не сунули маленькую серебряную фляжку. Я мгновение разглядывала ее, размышляя, разумно ли пить что-нибудь у этих мужчин. Эта ночь уже катилась к черту. В данный момент быть накачанной наркотиками может быть плюсом. Прохладный металл коснулся моих губ, когда я сделала глоток таинственного содержимого.

Я подавила кашель, и восхитительное жжение потекло по моему горлу. Водка.

Какое мы, должно быть, зрелище. Я стояла спиной к столу, окруженная мужчинами, которые выглядели так, будто мучают людей ради забавы. Меня бесило, как эти трое заставляли меня чувствовать себя неуравновешенной.

Жидкость потекла из уголка моего рта, и я вытерла ее большим пальцем. Я демонстративно обвела языком палец, не сводя глаз с Нико, который все еще не выходил из моего личного пространства.

Там, где мои глаза были такими светлыми, что казались почти серебристыми, у Нико были цвета океанской воды. Бурный и опасный, со смертью, подкрадывающейся под поверхность, если не быть осторожным. Его губы слегка приоткрылись от влажного хлопающего звука, который издал мой рот, когда я вытащила большой палец. У Кенджи вырвался тихий стон, но то, что сделало весь акт стоящим, было сердитое «блять» от Калеба.

Наш маленький пузырь сексуального напряжения и ненависти был разбит грохотом голоса моего дяди.