Маурин Ли - Цепи судьбы

Слева виднелась небольшая деревушка, единственным признаком жизни в которой был дымок, поднимающийся из трубы крытого соломой домика. Возможно, именно в этой деревне находится паб, в который предлагала вчера пойти Нелли. Эми отказалась, сказав, что она не готова.

— Мне нужно время, чтобы адаптироваться, Нелл, — пояснила она.

Нелли извинилась за свою тупоголовую бесчувственность и пообещала в будущем делать только то, что предложит Эми.

Все это навалилось так внезапно, размышляла Эми. Вокруг было слишком много людей, горизонт был слишком бескрайним, а санаторий слишком роскошным. Кровать, в которой она спала этой ночью, была застелена кремовым атласным бельем и стояла в комнате с кремовым ковром и кружевными занавесками на окнах. Контраст с обстановкой тюремной камеры оказался так велик, что Эми с трудом справлялась со своими эмоциями.

Появилась какая-то женщина в цветастом махровом костюмчике. Это о такой пижамке говорила Нелли? Она села рядом с Эми и принялась зондировать ее вопросами. Эми пришлось изобрести для себя прошлое. Вскоре появились и другие гости, среди них Нелли. Она выглядела впечатляюще в фиолетовом трико и черных колготках. Ее тут же узнали, и всеобщее внимание к немалому облегчению Эми переключилось на ее подругу.

Позже Нелли вручила ей кипу газет.

— О тебе пишут во всех газетах, — сказала она. — Говорят, что ты ушла в подполье. Ты будешь это читать?

— Нет, спасибо. — Эми никогда не читала о себе в прессе. С нее хватало и того, что говорят люди, чтобы еще и читать об этом.

В течение последующих недель ее тело массировали, сдавливали, тузили и щипали. С ее ног горячим воском удаляли волосы, ей делали маникюр и педикюр, а ногти покрывали ярко-розовым лаком. Ее познакомили с сауной, но Эми выскочила оттуда, как ошпаренная. Ей показалось, что ее там закроют и она не сможет выйти из этой маленькой жаркой комнаты. Она каждый день плавала в сверкающем закрытом бассейне — Эми научилась плавать в банях Бутла. Перед войной они часто ходили туда с Кэти. Затянувшись в трико, Эми перед завтраком занималась гимнастикой, осваивала йогу, подолгу гуляла с Нелли под беспрерывно сеющим дождем. Обычно эти прогулки оканчивались в деревенском пабе «Петух и бык», где они запихивались бифштексами, пирогами с почками и картошкой фри. В «Бабочках» их кормили в основном салатами и вареной рыбой.

В пятницу, когда большинство женщин должны были уехать, а новые отдыхающие приехать, Эми села перед зеркалом в парикмахерской и взволнованно отметила, как она похорошела. С каждым днем она все больше чувствовала, как ее тело откликается на заботу и уход. Ее кожа уже не была землистой, а веки обвисшими. Эми вновь начинала ощущать свою принадлежность к человеческой расе. В эту самую минуту мастер расчесывала ее волосы, перед этим накрученные на гигантские бигуди. Эми сохранила в тюрьме длинные волосы, сама подстригала их и не обращала внимания на то, что они начинают седеть.

Но сейчас ее волосы подстригли, подкрасили, уложили, и ее прическа стала похожа на ту, какая была у Эми в молодости. Вернулись золотисто-белокурые локоны и завитушки, пусть и не совсем натурального происхождения.

— Я постепенно опять становлюсь собой, — сказала себе Эми. — Если не внутренне, то хотя бы внешне.

Следующие две недели после отъезда Нелли Эми провела лениво и неторопливо. Она завтракала в постели, поздно вставала, много читала, медленно прогуливалась или каталась на велосипеде по окрестностям, почти всегда в одиночестве. Погода улучшилась. Эми посещала косметолога и массажиста, продолжала занятия йогой. Она лежала на полу, раскинув в стороны руки, слушая ласковый голос, увещевающий ее расслабить каждую частичку тела, и вдыхая аромат двух десятков мерцающих свечей.

Утром в день отъезда Эми еще раз посетила парикмахерскую. Днем за ней должен был приехать Лео. В пятницу она получала паспорт, а в понедельник они вылетали в Париж.

Лео Паттерсон всегда был обаятельным и необычайно красивым мужчиной, Эми осознавала это со дня их первой встречи, как и тот факт, что его влечет к ней, жене собственного сына. Ей никогда не приходило в голову поощрять его, и если бы Лео начал за ней ухаживать, она пришла бы в ужас и больше никогда не имела бы с ним дела.

Теперь все было по-другому. Барни был мертв, как и Элизабет, которая умерла в одиночестве в своем доме в Калдерстоунсе, построенном из старых кирпичей и старых балок.

Лео навсегда ушел от нее после того, как ее свидетельство против Эми едва не привело к смертному приговору.

Но чувства Эми к Лео не изменились. Он по-прежнему был отцом Барни, и любые отношения между ними, кроме дружеских, показались бы ей кровосмесительными. Тем не менее ей хотелось выглядеть для него как можно лучше, видеть в его глазах восхищение, и она готова была поспорить на что угодно, что таким же образом он влияет почти на всех женщин.

Эми сидела в комнате отдыха и читала роман, одетая в присланную Кэти черную юбку и белую блузку, когда вошел Лео. Этот мужчина с худощавым лицом и седыми волосами по-прежнему был необычайно привлекателен, хотя ему было уже за семьдесят. Очень немногие пожилые мужчины смогли бы себе позволить (или захотели бы носить) такие узкие джинсы с элегантным серебристо-серым джемпером. Лео послал Эми воздушный поцелуй и остановился, чтобы поговорить с администратором.

— Итак, — тихо произнесла сидящая рядом с ней женщина, — это все-таки оказалось правдой.

С виду она была ровесницей Эми. Ее одежда была очень красивой, а макияж изысканным, но ничто не могло скрыть грусть в ее глазах. Она приехала в «Бабочки» только вчера, и ее звали Одри.

— Прошу прощения?

— У вас все-таки был роман с вашим свекром?

Эми почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

— Ничего подобного не было, — запинаясь, выдавила она.

— Мне все равно, было или не было, — покачала головой женщина. — Помню, как сильно я вами тогда восхищалась. Я читала все, что писали о вас в газетах, и смотрела ролик о вас в кинотеатре.

— Восхищались мной?

— У вас хватило смелости избавиться от ублюдка мужа. А я боялась. Прошло столько лет, а я по-прежнему живу с ним. — Эми не нашлась, что на это ответить. Она впервые в жизни потеряла дар речи. Женщина продолжала: — Вы, похоже, удивлены, миссис Паттерсон. Вот видите, я знаю вашу фамилию, а также то, что вас зовут Эми. У вас была маленькая дочь по имени Маргарита. Если вы не хотите, чтобы вас начали узнавать, вам следует сделать что-нибудь с вашими волосами. На это я обратила внимание в первую очередь.