Элизабет Адлер - Летучие образы

Она посмотрела на него несколько озадаченно:

– Может быть, это не очень хороший пример, – спокойно ответила она, – но сколько времени мы знали друг друга, прежде чем поженились? Несколько недель? Меньше чем пару месяцев – всего две недели.

Почему ты считаешь, что Маркус будет вести себя иначе, чем родной отец? И кроме того, я вполне уверена, что он любит Галу. О, Харрисон, это самое прекрасное зрелище на свете – двое красивых молодых людей отчаянно влюблены друг в друга. Это Ромео и Джульетта!

Темные глаза Харрисона встретились с ее, но она не смогла определить их выражение: слишком много мыслей, слишком много изменений…

– Ну, теперь, – ответил он задумчиво, – может, нам лучше войти и следить за ситуацией, пока моя мама не покончила с истинной любовью. – Взяв ее за руку, он нежно поцеловал ее. – Я рад, что женился на тебе, Джесси-Энн, – прошептал он, даже после того, как узнал тебя как следует. Но…

– Но? – спросила она, ее голубые глаза сияли, как звезды.

– Но… нам лучше поспешить на помощь этим юным созданиям.

Рука об руку, улыбаясь, они вошли в гостиную.

– С днем рождения, мама, – сказал Харрисон, – с приездом домой. Похоже, что круиз пошел тебе на пользу, ты прекрасно выглядишь, правда, немного возбуждена. – Глаза блеснули, когда он целовал ее в обе щеки, потом слегка отстранил, рассматривая ледяное лицо матери. – Да, определенно ты хорошо выглядишь, мама. Как жаль, что тебе ни разу не удалось уговорить отца поехать с тобой.

– Хорошо что сегодня отца нет с нами, – ответила Рашель, протягивая толстый каталог «Ройл». – Это катастрофа, да к тому же еще и это… – Она жестом указала на Маркуса и Галу, стоящих посредине комнаты, держась за руки. – Это фиаско, он, должно быть, переворачивается в гробу!

– На вас это не похоже, Рашель! – воскликнула Джесси-Энн, целуя, как положено, свою свекровь.

– Рад видеть тебя, Маркус, – сказал Харрисон, обнимая его. – А это, конечно, Гала-Роза. Я столько слышал о вас от Джесси-Энн. – Взяв обеими руками руку Галы, он добавил: – Я должен сказать, все, что она говорила, было чрезвычайно лестным, но сейчас я убедился, что она права.

Гала почувствовала прилив облегчения, где-то в желудке отпустило напряжение. По крайней мере, сегодня не придется сражаться сразу со всей семьей Ройлов.

– Могу сказать вам также прямо сейчас, что мы с Галой помолвлены и поженимся, – произнес Маркус, устало наблюдая за реакцией отца.

– Помолвлены? Это правда? Хорошо, хотя это несколько неожиданно, думаю, вы оба знаете, что делаете. Несколько минут назад Джесси-Энн напомнила мне, что я сам быстро женился. Поэтому как я могу возражать? Мои поздравления вам обоим. Означает ли это, что я должен поцеловать мою будущую невестку?

Лицо Галы прояснилось, исчезло напряженное выражение.

– Да, конечно, – сказала она, порывисто вскидывая руки на плечи Харрисона, – и благодарю вас, мистер Ройл.

– Только одна маленькая деталь, – сказал он. – Я настаиваю, чтобы Маркус закончил колледж.

– Ничто не остановит меня, – ответил Маркус, улыбнувшись. – Это будет долгий путь, папа, но однажды у Ройлов появится свой собственный архитектор, который будет проектировать их новые магазины.

– О, – воскликнула Рашель, – ты знаешь мое мнение, Маркус, и позже я поговорю об этом с твоим отцом. Совершенно очевидно, что ты не только собираешься продолжить это безумие, но, кажется, еще и собираешься покинуть «Ройл». Конечно! Архитектура! А кто будет заниматься семейным бизнесом, когда твой отец отойдет от дел? По крайней мере, если дела будут идти так, как сейчас, маловероятно, что у Ройлов будут новые магазины.

Швырнув блестящий каталог на черную лакированную поверхность стола, она строго взглянула на Джесси-Энн:

– Должна спросить: эта пародия – ваших рук дело?

– Конечно, все я не могу взять на себя, – скромно ответила Джесси-Энн. – Это произведение «Имиджиса».

– Это позор! – кричала Рашель. Ее ноздри раздувались от гнева. – Как вы осмелились изменить традиции каталога и разочаровать несколько поколений преданных читателей?!

– Так оно и есть, – Джесси-Энн неожиданно понравилась самой себе. Впервые в жизни Рашель наткнулась на сопротивление, с ее мнением не посчитались, и она вышла из игры. – Каталог «Ройл» стал несовременен, потерял стиль. Мы же снимали людей, которых каждый день можно встретить на городских улицах. Я знаю, что говорю, потому что выросла на одной из этих улиц.

– Это безобразие! – выпалила Рашель, ткнув безупречно розовым ногтем в обложку. – Только посмотрите на… это животное!

– Вы знаете, как это обычно бывает с собаками, – просто ответила Джесси-Энн, – они всегда что-нибудь натворят в самый неподходящий момент. Мы думали, это оживит обложку и придаст немного реальности.

Рашель повернулась к сыну. Она была уверена, что ему, так же как и ей, не нравится каталог, несмотря на лояльное отношение к жене, но пусть попробует отрицать факты.

– Совершенно очевидно, что цифры продаж за последние два месяца подтвердят, что этот новый образ «Ройл» – катастрофа, Харрисон. Я предлагаю просто переиздать каталог предыдущего года, сделав вставки по сезонной продукции. Мы должны вернуться к старому формату и выпустить новый каталог. Несомненно, что фотографы, которые много лет отработали на фирму, и те, которые лояльны по отношению к нам, сделают вполне приличное издание, в том стиле, который определил твой отец.

– Дело обстоит не совсем так, мама. – Харрисон не хотел расстраивать мать еще больше, но она должна услышать правду. – Новый каталог имел огромный успех. Объем продаж возрос на тридцать семь процентов по сравнению с теми же месяцами прошлого года. И не только это. Каталог «Ройл» становится чем-то, что привлекает внимание коллекционеров. Это предмет разговоров знатоков, и «Имиджис» тоже у всех на устах. Каталог освещается в газетах, журналах, телевизионных передачах по всей стране. Я думаю, мама, что «Ройл» должна поблагодарить всех лиц, ответственных за выпуск – Джесси-Энн, Данаю Лоренс и Каролину Кортни. Они перенесли «Ройл» из сороковых в восьмидесятые годы, и думаю, это касается и остального персонала, когда я говорю, что мы все удовлетворены результатом.

Рашель крепко ухватилась за край черного лакированного стола, думая о том, чтобы не упасть в обморок. Но нет, она не из тех, кто легко сдается, у нее всегда были твердые убеждения, и она не собиралась менять свои взгляды сейчас, даже если ей и придется несколько сменить тактику. Ей не хотелось терять Харрисона как союзника, поступая неразумно, и по той же причине ей не хотелось терять и внука.

– Я не могу спорить с цифрами, – бесцветно выговорила она. – Кажется, я была не права. Думаю, что я просто намного старее, чем считала. Кажется, все, что я наговорила сегодня, было нехорошо и неправильно. – Она устало опустилась на маленький позолоченный стул, обтянутый красивой тканью, рисунок которой она сама разработала, и рассматривала их сквозь полуприкрытые веки.