Нора Робертс - Дочь великого грешника

Она оттолкнула его руки.

— Я тебя предупредила…

— Да пойми ты, он работал у меня.

Уилла замерла, забыв о своих воинственных намерениях.

— Кто? Джесс Кук?

И тут она наконец вспомнила. Вспомнила тот день, когда ехала по дороге в «Три скалы» и в окно ей заглянул красивый, улыбчивый ковбой. Он был совсем рядом, их разделяла лишь тонкая, прозрачная стенка стекла.

Что было бы, если б она не держала дверцу на запоре или опустила бы стекло?

— Так вот где я его видела! — Она передернулась, вспомнив обаятельную улыбку. — А я все мучилась… Он постоянно вертелся на моем ранчо, играл в покер с моими ребятами. Прямо здесь, в общежитии, в двух шагах от дома.

Она передернулась, взглянула на Бена и поняла, каково ему сейчас. Это он от чувства вины так бесится, подумала Уилла. Увы, это чувство было слишком хорошо знакомо и ей самой.

— Ты не виноват. — Она нежно коснулась его лица. — Откуда тебе было знать?

— Ниоткуда. — Настроение у Бена было прескверное. — Но это ничего не меняет. Ты только подумай — он иногда Шелли на Джипе возил. Она приглашала его выпить кофе. А в доме никого — только она и ребенок. Потом он чинил унитаз в туалете моей матери. И тоже был с ней наедине…

— Перестань. — Уилла взяла его за шею, силком усадила рядом с собой на постель. — С ним покончено.

— С ним-то покончено, но дело не только в нем. — Бен взял ее за плечи, повернул лицом к себе. — Настоящий убийца работает здесь, рядом. Или на твоем ранчо, или на моем.

— Я знаю.

Уилла думала об этом все время — с того самого момента, когда вышла из той кошмарной пещеры.

— Может быть, это сделал кто-то из наших, но как бы в отместку? Ведь Лили он не тронул, а она была одна, больная, беззащитная.

— А может быть, ему достаточно одного убийства. Уилл, давай смотреть правде в глаза: маловероятно, чтобы у нас тут разгуливали сразу два маньяка с ножами. У Кука был нож, но маленький, четырехдюймовый, почти игрушка. Таким особенно не поорудуешь.

— Это верно, — согласилась Уилла.

— Потом, ты вспомни, где и когда нашли того зарезанного быка, самого первого. Джесс этого сделать не мог. В то время он только-только появился у меня на ранчо и еще совсем не знал здешних мест.

Уилла облизнула пересохшие губы.

— Ты все это рассказал полиции?

— Да.

— О’кей. — Она потерла лоб, чувствуя, что скоро голова разболится не на шутку. Но нужно было сконцентрироваться. — Будем продолжать, как раньше. Дозорные, поочередное дежурство и все такое. Я знаю своих людей. — Она стукнула кулаком по колену. — Знаю! Правда, у меня двое новеньких. Наверно, не следовало нанимать их, пока все это не кончится.

— И еще ты должна прекратить поездки в одиночестве.

— Не могу же я всякий раз брать с собой телохранителя!

— В одиночку больше не езди, — с нажимом повторил он. — Иначе я воспользуюсь своими правами душеприказчика, и ты останешься без ранчо. Заявлю, что ты некомпетентна. И Нэйт меня поддержит.

Уилла смертельно побледнела и вскочила на ноги:

— Ах ты, сукин сын! Ты знаешь, что я управляю своим ранчо не хуже, чем кто бы то ни было. Даже лучше!

Он тоже встал.

— И все же я сделаю то, что сочту нужным. Если будешь упираться, останешься без ранчо.

— Катись отсюда! — Она резко отвернулась от него. — Вон из моего дома!

— Если ты хочешь, чтобы этот дом продолжал оставаться твоим, никуда не езди без Адама или Хэма. А если хочешь, чтобы я убрался, ложись в постель и усни.

Он мог бы уложить ее силой. Это было бы легче, чем говорить подобные вещи.

— Ты мне небезразлична, Уилла. Мои чувства к тебе… ну, в общем, они глубокие. — Он запнулся, чувствуя на себе ее удивленный взгляд. — Я сам не знаю, как с этими чувствами быть. Но они есть, и никуда от этого не деться.

У нее вновь защемило сердце, но уже совсем по-другому.

— Довольно глупо демонстрировать мне свои чувства посредством угроз.

— Может быть. Но если б я попросил тебя по-хорошему, ты бы и слушать не стала.

— Откуда ты знаешь? Ты ведь никогда не просишь по-хорошему.

Бен провел рукой по волосам, решил зайти с другого боку.

— У меня ведь своих дел тоже хватает. А тут еще нервничай из-за тебя. Сделай это ради меня, облегчи мне жизнь.

Интересный поворот, подумала Уилла. Надо будет как следует поразмыслить на эту тему.

— А ты, Бен, разве ездишь не в одиночку?

— Мы говорим сейчас не обо мне.

— У меня, между прочим, тоже есть чувства.

Это сообщение стало для Бена новостью. Он засунул руки в карманы и призадумался.

— Нет, правда?

— Во всяком случае, это не исключено. В последнее время мне все реже и реже хочется врезать тебе по морде. А это что-нибудь да значит.

Он улыбнулся:

— Уилла, у тебя поразительный дар: сначала говоришь что-нибудь такое, от чего вырастают крылья, а потом тут же их подрезаешь. Ладно. Давай двигаться постепенно. — Он приблизился к ней, взял ее лицо за подбородок, поцеловал в губы. — Ты для меня кое-что значишь.

— Ты для меня тоже. Кое-что.

Бен видел, что она смягчилась. Возможно, сама этого еще и не чувствует, но ему-то видно. При иных обстоятельствах он непременно занялся бы с ней любовью, и тогда были бы произнесены и более нежные слова. А может быть, и нет. Бен знал, чего она от него хочет, и потому поцеловал ее еще раз, уже крепче и продолжительней.

Она обхватила его за шею, прильнула к нему всем телом. Напряженные, измученные мышцы размякли под его пальцами. Бен снова поднял Уиллу на руки, положил в кровать.

— Закрой-ка лучше дверь, — прошептала она. — В доме полно полицейских. Нас могут арестовать.

Он поцеловал ее в один глаз, потом в другой. Глаза закрылись.

Тогда Бен расстегнул ей джинсы, стянул их, укрыл Уиллу одеялом и опустил занавески. Она лежала с полузакрытыми глазами и лениво улыбалась, наблюдая за его передвижениями. Бен подошел к ней, поцеловал в губы и прошептал:

— Все. Спи.

А потом быстро повернулся и направился к двери. Уилла аж подскочила на кровати:

— Ах ты, подонок!

— Люблю, когда ты меня так называешь, — усмехнулся он и закрыл за собой дверь.

Уилла откинулась на подушки, вся кипя. Снова он ее перехитрил! Оказывается, ему всего лишь нужно было уложить ее в кровать. И вот вам, пожалуйста, она лежит в кровати. Свинство!

Но ничего, сейчас она соберется с силами, встанет, примет душ, и снова за работу.

Через минутку.

Нельзя закрывать глаза, нельзя спать. Иначе она вновь окажется в той пещере, где мрак и ужас. Но веки никак не желали открываться. Сейчас появится второе дыхание. Она встанет и займется делами. Вовсе не потому, что боится уснуть. Просто долг зовет.