Татьяна Истомина - Сладкая боль

— Прошу вас, — жестом пригласил Жермен Сержа сесть.

— Благодарю, но я всего на минутку, — вежливо улыбаясь, сказал он. — Дело в том, мсье Симонин, что несколько лет тому назад, а точнее одиннадцать, ваша супруга взяла у меня в долг десять тысяч долларов, что на сегодняшний день с процентами составляет уже двадцать тысяч. Я бы хотел получить свои деньги.

— Я ничего не понимаю. Ты мне никогда не говорила, что должна кому-то такую крупную сумму денег.

Зойка тянула паузу, стараясь понять: что это, блеф или у Сержа с Томкой что-то есть против нее. Глаза мадам Симонин бегали из стороны в сторону.

«Все негативы я давным-давно уничтожила. Маргаритка умерла. Они блефуют, требуя у меня деньги», — решила Зоя.

Передернув плечиками, она, обратившись к мужу, сказала:

— Дорогой, я тоже ничего не понимаю. Когда-то я и в самом деле занимала у мсье Капю несколько тысяч франков, но вернула, и больше никаких дел у меня с ним не было.

Жермен вопросительно посмотрел на Сержа.

«Ну и стерва эта Зоя», — усмехнувшись, подумал тот.

— Мне кажется, мадам просто забыла. Прошло столько лет… но я могу напомнить.

И Серж выжидающе взглянул на Зою, которая с презрением чуть отвернула голову.

«Не на ту напал! — торжествующе думала она. — Нечем тебе напомнить».

Все это время Тамара с недоумением поглядывала на участников «столь неожиданно» разыгравшейся сцены. Встречаясь взглядом с Жерменом, она всякий раз смущенно опускала глаза, как бы невольно говоря, что шокирована тем, что происходит в его доме.

— Да, и побыстрее. Надо сказать, что вы пришли весьма некстати. У нас гость, — нетерпеливо сказал Жермен.

— О! — понимающе кивнул Серж. — За деньгами всегда приходят некстати. Однако вот, пожалуйста, у меня сохранилась расписка, и не одна, — улыбнулся Серж и протянул конверт, при виде которого Зоя непроизвольно подалась вперед.

Жермен быстро его открыл и замер от потрясения, зажав в руке фотографии, на которых Зоя была снята вместе с двумя парнями в позах самой буйной эротической фантазии.

— Подлинные расписки будут доставлены вам, как только я получу деньги по чеку в банке, — вежливо сказал Серж, не сомневаясь в благоприятном исходе дела.

На авеню Фош не любят подобных скандалов.

Жермен метнул на сжавшуюся в крохотный комочек Зою такой взгляд, что сердце у нее на несколько мгновений остановилось, затем, не говоря ни слова, он бросился в свой кабинет и через минуту протянул Сержу чек на двадцать тысяч долларов.

— Я могу быть уверенным? — глухо спросил он.

— Шантаж — не мой метод! — чуть высокомерно произнес Серж. — Завтра вечером все расписки будут у вас. До свидания.

В коридоре хлопнула дверь, а в гостиной продолжалась немая сцена: ошалевшая от свалившейся на нее непоправимой беды, Зоя не могла пошевелиться; Жермен, потрясенный тем, что увидел, с немигающим взглядом стоял посередине салона; удобно откинувшись на мягкую спинку дивана, Тамара с удовольствием лицезрела последнюю картину затянувшейся пьесы.

— Простите, Тамара, — наконец нашел в себе силы Жермен, — я должен вас ненадолго оставить.

Едва он скрылся в кабинете, как раздался дикий отчаянный вопль, заставивший Тамару вздрогнуть и вспомнить папуасов-каннибалов. Брызгая слюной, готовая впиться ей в шею, подлетела к ней Зойка, истошно вопя:

— Стерва, гадина, сволочь! Добилась своего, убила меня!

Тамара резко и сильно оттолкнула ее рукой.

— От этого не умирают, иначе я бы уже давно была трупом.

Зойка, скрючившись, выла в безысходном отчаянии:

— Что ты наделала! Ты даже не представляешь, что ты наделала… И Серж — ублюдок…

— Он только взял то, что ты у него украла, — спокойно ответила на ее вопли Тамара.

— Радуешься, да?! Пришла, сделала свое мерзкое дело! — орала как сумасшедшая Зоя.

Тамара зло усмехнулась и жестким голосом произнесла:

— Я только сделала ответный визит. Ты же знаешь, вежливость всегда была моей отличительной чертой.

Выждав победную паузу и бросив полный презрения взгляд на уничтоженную Зойку, Тамара легкой походкой вышла из гостиной.

18

Зеркало блистало своей неподкупной гладью, а Тамара пристально всматривалась в него, пытаясь найти знакомые черты в новом лице.

— На первый взгляд я та же… и в то же время другая… но совершенно очаровательная женщина, — довольно улыбнулась она.

Постепенно восстанавливающееся психологическое равновесие возвращало к жизни подавленные страхом чувства и мысли, она все чаще думала о возможности встречи с Реми. Хотя надежды на то, что он по-прежнему ее любит, у Тамары не было.

«Только полная идиотка может быть уверена в чувстве мужчины, — вздыхала она, не забывая при этом добавить, — и наоборот тоже. Реми — красив, богат, — размышляла Тамара, — женщины так и вьются вокруг него. И если я все-таки решу появиться перед ним, то только тогда, когда буду убеждена, что я в полной безопасности, что Реми для меня еще не потерян, — грустно вздыхала молодая женщина. — Ведь с того дня, как мы расстались, прошло более полугода. Там, в этих проклятых джунглях, мне казалось, что как только я приеду в Париж, то сразу же побегу к нему, брошусь на шею… А что я ему расскажу? Про свое прошлое, к которому прикована цепями, про психа Муфарека?.. Нет, пусть уж лучше я останусь в его памяти потомком русских аристократов… Но как все-таки хочется его увидеть, прижаться к нему… Нельзя, нельзя, — собирая чувства в кулак, обрывала себя Тамара. — Реми — мужчина, а я сейчас не чувствую в себе достаточно сил, чтобы удержать его. Поэтому отправлюсь-ка я к Лере, надеюсь, обрадуется».

Она разыскала записку от сестры с ее новым адресом, которую обнаружила в почтовом ящике во время одного из своих тайных ночных визитов на прежнюю квартиру.

Тамара подъехала к дому сестры и долго не решалась выйти из машины.

«Тяжело жить со страшной тайной, но избавиться от нее невозможно, — обреченно подумала она. — Никто никогда не должен узнать о том, что со мной случилось».

Самолюбие Тамары не позволяло ей признаться в своем полном поражении.

Молодая женщина нажала кнопку интерфона и в ответ на вопрос сестры: «Кто это?» — напряженным голосом произнесла:

— Лера! Это я, Тамара!

— Тамара!! — раздался крик, и тут же застрекотал замок.

Сестры, не узнавая, смотрели друга на друга. Вместо лица Леры Тамара видела красную опухшую массу, по которой беспрерывно бежали ручьи слез. Валерия, придерживаясь рукой за дверь, щелочками заплывших глаз смотрела на незнакомую женщину, называвшую себя Тамарой.