Найди сердце королевы - Фэя Моран

после их свадьбы я больше об этом не переживаю. Если он вздумает изменить Дие, ему больше никогда не удастся ни с кем переспать.

Гай так заботлив по отношению к своей сестре, но я ведь отлично помню, что та в ответ не пошевелит и пальцем ради своего брата. От этого факта меня терзают мысли: почему же всё так несправедливо?

– Как ты думаешь, Дианна достойна того, чтобы ты так переживал за неё? – вопрос легко слетает с языка, и я даже теряюсь, не ожидая от себя этого.

– Я люблю её. Она моя сестра.

– А разве она тебя любит?

Я стараюсь говорить нейтрально, но в голосе всё же пробиваются нотки злости.

– Любит. Я её брат.

– Разве тот, кто любит, может смотреть на бесчеловечность, происходящую у него на глазах?

– Ты говоришь о моих отношениях с отцом? – Гай поднимает взгляд, и я вижу, что он не собирается винить сестру ни в чём. – Что она могла сделать против этого?

– Не считать это всё нормальным для начала. – У меня вздрагивает голос, но я всё ещё держусь и пытаюсь не сорваться на крик. – Скажи, заходила ли она к тебе после того, что случилось? После того, как я стреляла в тебя.

Он не отвечает. Ответ ясен: нет, не заходила.

Я взмахиваю руками.

– Дианна не заслуживает твоей любви, Гай… Она ужасная, бесчеловечная и жестокая!

– И я, – холодно произносит он. – Я такой же, Каталина, не забывай. Мы росли в одной семье.

– Нет, ты совсем не такой, как они.

– Тебе так кажется. – Гай отворачивается, но продолжает говорить: – Хочешь ты в это верить или нет, но я просто эгоист. Ты нужна мне, поэтому я заботлив. Я защищаю тебя как свою собственность.

«Наши женщины – наша собственность», – вспоминаю я слова Вистана, и меня передёргивает.

Кладу ладонь на руку Гая и говорю:

– Ты не будешь таким, как они. Я тебя изменю. Даю слово.

– Думаешь, ты сумеешь меня изменить?

– Да, – улыбаюсь я. – Буду очень для этого стараться.

Теперь улыбается и он. Я сохраняю эту улыбку у себя в памяти.

– Я позволяю тебе делать со мной всё, что ты только захочешь, моя роза. – Гай проводит рукой по моим волосам. – Ведь отныне ты моя королева. Отныне я падаю на колени лишь перед тобой одной.

И я верю, что эти слова исходят из его сердца, которое с каждым днём всё более светлое и искреннее. Может быть, даже благодаря мне…

Глава 31

Я ночую в поместье Харкнессов, в своей комнате.

Не знаю, можно ли считать её своей, разумно ли вообще использовать слово «своя» для обозначения комнаты в доме врага, который будто бы приютил меня как свою родственницу. Но пока так я и делаю.

Комната светлая и очень чистая, как и все помещения в этом доме. Кровать мягкая, подстраивается под моё тело, около неё стоит большой комод с высокой лампой. Я включаю свет, чтобы снять с себя платье, а потом смотрюсь в большое зеркало у двери. Рассматриваю свой живот, бёдра, ноги. Все полученные болячки уже размываются и начинают сливаться с кожей. Осталась лишь повязка на ноге, которую я по-прежнему меняю два раза в день, обрабатывая рану. В будущем она превратится в шрам. А остального видно уже не будет. Глянув в окно, я наблюдаю светящиеся блики фонарей на улице. Слышу неразборчивые голоса охраны. Интересно, позволено ли мне выходить из дома? Пленница ли я у Вистана или гостья? Пока сказать сложно, да и проверять хочется не особо.

У меня нет пижамы. Я могла бы попросить любую из горничных принести мне что-нибудь: уверена, в этом огромном доме нашлась бы подходящая ночнушка, но мне не хочется контактировать ни с кем перед сном. Хочу, чтобы Гай остался последним, кого я сегодня видела. Поэтому я залезаю под одеяло в одном нижнем белье, надеясь, что посторонние люди сюда не войдут. Хотя бы без условного стука в дверь точно.

Но мне не спится. И я даже не удивляюсь этому. Разве можно чувствовать себя спокойно в доме, стены которого залиты кровью? Вистан наверняка в своих королевских покоях спит как младенец, не заботясь ни о чём, и я даже думаю, что возле двери стоят телохранители, словно стражники. Удивительно, что Вистан Харкнесс вообще умеет спать, как нормальный человек, потому что нормального в нём ничего нет.

В дверь дважды стучат. От неожиданности я выше натягиваю одеяло, чтобы скрыть полупрозрачный лифчик, едва прикрывающий мою грудь, а потом спрашиваю:

– Кто там?

– Мисс, я принесла вам одежду, – раздаётся по ту сторону.

Нехотя позволяю обладательнице мягкого голоса войти. Это одна из горничных. В руках у неё стопка из одежды разных цветов.

– Мистер Харкнесс просил меня передать вам это, – произносит она почти извиняющимся тоном.

– Который из? – спрашиваю я.

– Ваш муж, мисс.

Я улыбаюсь: даже сейчас он проявляет свою заботу.

Без стеснений встаю с кровати, отложив одеяло в сторону, и подхожу к горничной, чтобы принять одежду.

– Спасибо, – киваю я. – Однако мне совсем не нравится то, как вы обратились ко мне только что.

Я говорю об использовании гоноратива «мисс». Она это понимает.

– Вы так юны, – признаётся женщина. – И некоторые говорят, что ваш брак недействительный, так что я подумала…

– Впредь обращайтесь ко мне как к миссис Харкнесс.

От моего уверенного холодного тона она слегка приподнимает голову, чтобы заглянуть мне в глаза, будто думает, что я просто шучу. Но удостоверившись в обратном, смиренно кивает, словно исполняя повеление своей королевы.

– Да… Прошу прощения.

– Советую запомнить, как вам, так и всем остальным горничным: я – жена Гая Харкнесса. Не тратьте время на глупые слухи, хорошо?

– Х‐хорошо.

– Чудно. – Я улыбаюсь, раскрывая дверь. – Вы свободны.

Горничная спешно покидает мою комнату, и её плечи будто расслабляются. Удивительно, что я могу кого-то пугать. Вспоминая своё отношение к горничным в нашем доме в Медине, я начинаю задумываться над тем, как сильно изменилась за этот короткий период. Совсем другой человек.

Я хочу уже закрыть дверь, но её придерживает чья-то рука в знакомой перчатке. От изумления я отскакиваю в сторону, а когда вижу лицо человека перед собой, едва не вскрикиваю.

– Успокойся, птичка, – усмехается Джаспер, не позволяя мне захлопнуть дверь.

– Какого хрена?! – Я хватаю первое, что попадается под руку, и прикрываю своё полуобнажённое тело.

– Думаешь, я никогда не видел груди? – хохочет он. – Или женские ноги?

– Я повторяю: какого хрена?!

Платье, доходящее до колен, которое я вынула из