Моя в наказание - Мария Анатольевна Акулова

ним общаться. Ухожу собираться. Он пока что не чувствует перемен. Позволяет.

Занимает себя.

А я тем временем себя накручиваю и накручиваю. А что завтра будет? А что будет, если ему надоест ждать моего согласия построить нормальные отношения?

А мы вообще способны на нормальные? Или вся жизнь — это забег от наказания к наказанию?

Я не хочу обратно в жернова между ним и бесчисленными врагами. Меня и третий раз тоже перемелет в муку.

Набравшись смелости, еще я позвонила Аллочке. Хотела от нее услышать, что происходит.

Она юлить не стала, хотя я и уверена: знает далеко не все. Но ее: «скандал, Алечка… У нас тут такой скандал» прозвучало более чем убедительно.

Он снова никого не жалеет. Только меня. Возможно, только пока.

Я понимаю, что совсем скоро выйти из ванной меня заставит осторожный стук в дверь. Не хочу до этого доводить.

И прямо в глаза смотреть тоже не хочу. Опять.

Беру себя в руки, не зная, зачем. Отталкиваюсь от пьедестала. Убедившись, что внешне выгляжу хорошо, пересекаю спальню и коридор.

Заходя в гостиную, задерживаю дыхание.

Айдар сидит на диване. Копается в телефоне. Видит меня — поворачивает голову. Его первые эмоции считать я себе не позволяю.

Сжимаю клатч и опускаю взгляд вместе с головой.

Аллах, вот зачем я согласилась?

Сердце вылетает. Запястье и мочки жжет золото.

Подаренный когда-то давно теннисный браслет с изумрудами отлично сочетается с новым. Я надела их вместе.

Хотя после утреннего звонка надевать не стоило ничего.

Как минимум, стоило думать, что говорить. Как максимум, собирать себя и вещи.

— Айк, — Айдар зовет меня слишком нежно. Диссонанс становится еще более ощутимым. Какой он на самом деле? Я запуталась…

Собрав силы в кулак, поднимаю подбородок.

Слежу, как бывший муж идет навстречу. Крадется ко мне хищником на мягких лапах. Спугнуть боится. Но я-то знаю, бежать от него бессмысленно.

Позволяю коснуться ребер в вырезе платья. Утонуть подушечке указательного пальца в яремной ямке и поехать выше.

Мою шею очень бережно сжимает уже он. Тянется к губам. Я знаю, чего ждет. Приоткрываю свои, хотя могла бы сказать, что нельзя. Накрашены.

Он целует недолго, а потом ищет взгляд.

— Можем дома остаться.

Возможно, он ловит мои эмоции, но оценивает их неправильно. Дает мне последний шанс, от которого я отказываюсь, мотая головой. Останемся — лучше мне не станет. А там хотя бы люди. На людях я играю до последнего.

Айдар раскрывает ладонь. Я вкладываю в нее свою. Чувствую сжатие. Он разворачивается. Я ступаю следом.

Закрываю ненадолго глаза, доверяя ему свой путь и, в каком-то смысле, свою жизнь. Хотя, в то же время, я опять совсем ему не доверяю.

* * *

Меня подмывает заговорить с Айдаром еще по дороге в ресторан. Но за рулем сегодня не он, а водитель. При постороннем человеке — не могу.

На нейтральные темы тоже не получается, поэтому преимущественно мы молчим.

Машина останавливается возле декорированного огнями заведения. Оно манит тусклым светом и уютом. Отталкивает видом собравшихся внутри незнакомых мне людей.

Я никого из них не знаю. И знать не хочу. Но кто заставлял соглашаться, правда же?

Прячу волнение. С готовностью переплетаю наши с бывшим мужем пальцы. Пытаюсь примерить на себя роль его жены. Представить, что я согласна с таким состоянием вещей и не боюсь, что вся его сила и мощь когда-то еще раз обернется против меня.

Высок ли шанс прожить вот так всю жизнь? В заботе? Под его крылом? Конечно. Набраться наглости. Время от времени давить напоминанием, как жестоко он со мной поступил. Получать всё пропорционально силе его любви и вине.

Во мне, как и в любом человеке, есть темная сторона. И ей этот план очень даже нравится. Хочет мстить? Пусть мстит. Я сделаю вид, что ничего не знаю.

Но светлая… Ей никого не жалко. Честно. Только непонятно: а я точно его выбираю? Или опять смиряюсь, как когда-то с волей отца?

Неважно, по какой причине. Но свой выбор я в реальности сделать могу?

Мои вопросы остаются при мне и без ответов, а мы попадаем внутрь за несколько минут до начала официальной части. Я успеваю увидеть Вячеслава. Встрече с ним я правда рада. Улыбаемся друг другу, здороваемся кивками голов.

Айдара здесь, конечно же, знают. Он представляет меня. Я не запоминаю ни имен, ни отличительных черт.

В шпионки я больше не гожусь. Стала рассеянной.

Для всех отныне я «моя жена, Айлин».

Через поры внутрь себя пускаю удивление, заинтересованность и ненавязчивые оценки чужих глаз. Жены не возникают из ниоткуда. Уверена, многих может заинтересовать, кто я такая. Почему вдруг. И почему колец-то у нас нет.

Но сплетничать и выспрашивать некогда. Нас зовут в зал к сомелье.

Чтобы отвлечься, я стараюсь внимательно слушать. Гости садятся за довольно большой общий стол. Сомелье зовут Виктор. Он, судя по всему, человек именитый. Рассказывает немного о себе, о ресторане, потом — о том, что мы сегодня будем пробовать. Официанты разносят подходящие для вин закуски и наполняют бокалы.

На спинке моего стула покоится рука Айдара. Он сидит так не осознанно. Вроде как ограждает меня. А я задыхаюсь. Моя шея — голая. Но вокруг нее сжимается удавка.

Что будет, если я скажу, что хочу уйти? Я услышу «нет» и сразу всё пойму?

Чувствую его взгляд. Поворачиваю голову. Он смотрит внимательно. Улавливает, что не все в порядке. Я вру, улыбаясь.

Он должен был мне сказать, что хочет разъебать город, оставив после нас — пепел? Не могу ответить однозначное «да». Но его манера… Она же не меняется с годами. Всё одно и то же. Одно и то же…

Порочный круг, с которого мне не соскочить. И бег по которому меня ужасно пугает.

Я пропускаю половину рассказа сомелье об аппеллясьонах — официально признанных зонах выращивания винного винограда в Италии. Пытаюсь поймать суть за хвост, но она ускользает.

Беру бокал за ножку. Покачиваю. Втягиваю запах.

— Можешь не пить, — Айдар хочет, как лучше, но во мне разжигает сильный протест. Я делаю глоток даже больший, чем планировала.

Смотрю на него.

— Мне интересно. И вкусно.

Желание делать в пику — детское и неуместное. Но маятник раскачивается.

Официальная часть длится пять бокалов и заканчивается бурными аплодисментами и заслуженными похвалами сомелье.

Многие участники мероприятия выстраиваются в круг, чтобы задать Виктору вопросы, которые оставил его рассказ.

Я, как безмолвный придаток к Айдару, становлюсь частью еще одного круга. Этот вечер