Дом - С. Дж. Тилли

остаться со мной». Я прижимаю одну руку к его кровоточащей груди, а другую — к своему животу. «Ты должен остаться с нами!»

Голова Дома откидывается набок, а из его груди между моих пальцев сочится еще больше крови.

И эта потеря разрывает мой разум.

Он не умер.

Он не может умереть.

Не сегодня.

Он не может умереть именно сегодня.

С дороги, где я в последний раз видела машины, раздаются новые выстрелы.

Я лезу в передний карман, достаю черный платок с синими буквами и кладу его между ладонью и его телом. Не знаю, зачем я сегодня это взяла. Просто хотела, чтобы он был со мной.

Вырывается еще один всхлип.

Мы уже так многого достигли.

Я сильнее прижимаю к нему платок.

И он не умрет.

Без чуда он не выживет.

Никто из нас этого не сделает.

Мой карман вибрирует.

Я все еще практически на коленях у Дома, но я наклоняюсь и достаю его. На экране имя Кинга.

Должно быть, он повесил трубку и перезвонил.

Я отвечаю на звонок, но не могу перестать плакать.

«Девять минут», — говорит мне Кинг. «Вэл, мои люди будут там через девять минут».

Стрельба на дороге стихает, одна сторона подавляет другую.

И я знаю, что это значит.

Я знаю, что победила не моя сторона.

«М-мы не продержимся девять минут». Я признаю ужасную правду.

«Ты умеешь бегать?»

Я сосредотачиваюсь на ровном голосе Кинга и оглядываюсь через плечо на заброшенный аэродром. «Нет. Некуда идти».

И я не могу оставить Доминика.

По крайней мере, пока его сердце еще бьется.

И не после того, как оно прекратит.

«У тебя есть оружие?»

Я смотрю на пистолет рядом со мной. «У меня винтовка».

«Используй ее», — командует Кинг.

Кинг научил меня стрелять два лета назад. И у меня хорошо получалось, но я не практиковалась.

«Прошло слишком много времени», — задыхаюсь я.

«Ты знаешь, что делаешь, Вэл. Ты знаешь, как это сделать».

«Я не знаю, смогу ли я!»

«Ты должна!» — кричит он на этот раз.

И я знаю, что он прав. Это мой единственный шанс. Наш единственный шанс.

Я тянусь к пистолету свободной рукой. «Если-если я не успею…»

«Вэл».

«Если я не смогу этого сделать». Слезы текут по моим щекам. «Мне просто нужно, чтобы кто-то знал…»

Но я не могу этого сказать.

Я не могу произнести эти слова вслух.

Потому что если я не справлюсь, то и он не справится.

«Вэл», — говорит Кинг, фокусируя меня. «Сейчас ты целишься во все, что движется».

«Ладно». Мой голос срывается. «Ладно. Я кладу трубку. Спасибо, Кинг».

«Поблагодаришь меня позже. А теперь иди и убей ублюдков, которые посмеют в тебя стрелять. Ты — Альянс, Вэл. Покажи им, почему».

Я кладу телефон на землю рядом с бедром Доминика и иду к передней части внедорожника.

Мои глаза закрываются на один вдох.

Сосредоточься.

Я наполняю легкие воздухом.

Я поднимаю винтовку и упираю приклад в плечо.

Я оттягиваю затвор назад ровно настолько, чтобы увидеть, что в патроннике уже есть патрон.

Они или мы.

Либо они, либо мы.

Я обхожу машину спереди.

На вершину улицы поднимается мужчина, его силуэт вырисовывается на фоне пушистого снегопада.

Я нажимаю на курок.

Его лицо исчезает.

Либо они, либо мы.

Движение справа от меня тянет мой ствол.

Я выдыхаю и снова нажимаю. Дважды.

Кровь хлещет из его груди.

Еще одна голова.

Еще одна пуля.

Еще один человек упал.

Я отхожу назад за машину и, пригнувшись, прохожу мимо Доминика и мертвого негодяя, пока не оказываюсь у задних дверей.

Надо мной появляются двое мужчин, но их внимание приковано к передней части внедорожника.

Где я была.

Я нажимаю на курок.

Первый человек падает. У него нет половины шеи.

Второй человек падает, но я успеваю сделать еще один выстрел.

Я бегу обратно, не смея остановиться и проверить Доминика.

Он жив.

Он должен быть жив.

Я выглядываю из-за машины и слишком поздно замечаю двух мужчин.

Раздается шквал выстрелов, и я отступаю, но перед этим пуля попадает в ствол моего пистолета, отбрасывая его в сторону и вырывая из руки.

Он падает на землю, пролетая мимо переднего бампера. Вне моей досягаемости.

Последний осколок надежды, за который я цепляюсь, рушится.

Я не могу дотянуться до винтовки.

Я с трудом подползаю обратно к Доминику.

Прошла минута. Может быть, две. Не девять.

Люди Кинга не успеют прибыть вовремя.

«Просто держись», — шепчу я своему красавцу-мужу, засовывая руки ему в карманы. «Просто держись, ладно?»

За исключением того, что единственные обоймы, которые я смогла найти, предназначены для винтовки, а в его оружии закончились патроны.

Я тянусь к спине Дома и нахожу пистолет, спрятанный в его кобуре.

Он не победит людей, идущих на нас с автоматами.

Но это может дать нам еще несколько секунд.

Еще несколько секунд вместе.

Я поднимаю руку, просовываю ствол пистолета над крышей машины и нажимаю на курок.

Я убиваю их, немного наклоняя ствол между выстрелами. Достаточно, чтобы держать их головы опущенными, даже когда они отстреливаются.

Но тут мой пистолет щелкает и стреляет.

И все выстрелы прекращаются.

Потому что я выбыла.

И они это знают.

Я опускаюсь на колени.

Я подвела нас.

Падающий снег внезапно становится гуще, и наступает гнетущая тишина.

Я подхожу к Доминику.

Я хочу сесть к нему на колени, хочу обнять его и отвернуться от всего. Но я не могу так с ним поступить.

Я собираюсь с этим столкнуться.

Он умирает, потому что защищал меня.

Теперь моя очередь.

Вытащив последний предмет из его кармана, я просунула пальцы сквозь тяжелый металл.

Сжав правую руку в кулак, я становлюсь на колени рядом с мужем и прижимаю левую ладонь к дыре в его груди. И жду.

Я вижу три вещи.

Заходящее солнце сверкает сквозь снегопад.

Кровь Доминика на моих руках.

Пустая винтовка, лежащая на снегу.

Я слышу три вещи.

Звон в ушах.

Голос Кинга кричит в трубку где-то на земле.

Приближающиеся шаги.

Три части тела.

Мое сердце разрывается в груди.

Мой малыш, едва сформировавшийся, у меня в животе.

И моя душа, в центре моего существа, оплакивает наш упущенный шанс на счастье.

«Мне тоже жаль, Доминик», — шепчу я. «Мне так жаль, что я не смогла нас спасти». Я наклоняюсь в сторону и нежно целую его в щеку. «И мне жаль, что я никогда не говорила тебе, как сильно я тебя люблю».

Мужчина обходит изрешеченную пулями машину