Райдо Витич - Банальная история

— Завтра чтоб в 8.30. в офисе была!

Ага, ага, — кивнула я, не поворачиваясь. Сгребла шубку и рванула вниз по лестнице, прямо в объятья Андрея.

— Привет, — расцеловал он меня. — Куда пойдем? «Радо», "Степли"?

— "Радо". Давно там не была.

— Ничего не изменилось, уверяю.

— Тогда сразу заявляю, хочу все! Голодная. С утра на завтрак лишь чипсы, а я девушка прожорливая.

— Хорошо, — рассмеялся Андрей и открыл передо мной дверцу машины.

— Что мне нравится в «Радо», это обслуживание и салаты, — заявила я, удовлетворенная сытым обедом.

— Еще порцию заказать?

— Нет! — испугалась я и рассмеялась, увидев, смех в глазах Андрея.

Мы сидели на втором этаже, возле огромного аквариума. Симпатичный, уютный интерьер ресторана располагал к приятным, неспешным беседам. Зал внизу был заполнен лишь наполовину, а здесь, и вовсе никого не было. Второй этаж открывали после семи вечера, но Андрей был вне законов и правил. И мы сидели, по-домашнему уютно расположившись в креслах, одни на весь этаж, слушали мерное жужжание компрессора в аквариуме, потягивали сок и наслаждались обществом друг друга.

Вкусный обед сделал свое черное дело — я расслабилась, потеряла резвость мыслей и сонно посматривала на вуалехвостых рыбок и прочую экзотическую живность, снующую в аквариуме меж керамических замков и сундуков с фальшивыми сокровищами, и вяло потягивала сок из высокого фужера. Где-то на задворках сознания, как те рыбки, плавала пара мыслей, не очень приятных, диссонирующих с общим состоянием души и тела, и оттого изгнанных на время: позвонить Татьяне Леонидовне и Олегу. Первой на счет завтрашней процедуры, второму на счет свидетельства о браке. Андрей словно угадал мою последнюю мысль:

— Малыш, я договорился о восстановлении свидетельства. Через пять дней оно будет у меня. Начинаем развод?

Я вяло кивнула: дерзай. Пузырьки воздуха, бегущие вверх за стеклом аквариума, меня увлекали больше, чем прения о столь неприятном процессе.

— У меня к тебе предложение.

— Угу, — выдавила с трудом. Это все, на что я была способна в таком состоянии.

Андрей вздохнул и повторил более жестким тоном, привлекая мое внимание:

— Серьезное предложение.

Я сонно хлопнула ресницами и милостиво качнула ладонью:

— Излагайте, сударь.

— Я предлагаю тебе стать моей женой.

Если б я пила, я бы подавилась. Но этого, к счастью, не случилось. Однако сонливое состояние сбежало и затерялось где-то в районе опальных мыслей. Я встрепенулась и воззрилась на брата с долей недоумения:

— Прости?

— Я думаю, нам стоит оформить наши отношения официально. Ты знаешь, как я отношусь к тебе и что ты для меня значишь. Уверен, я значу для тебя не меньше…

— Стоп! — я даже выставила ладонь, желая остановить не только признание брата, но и само время. Получить пару минут форы, чтобы сообразить, переварить услышанное. Но Андрей знал, когда затевать подобный разговор. Пока мой желудок переваривал пищу, голова основательно отдыхала и фактически не работала. Как бы сказал господин адвокат — клиент был не способен на сопротивление.

И все же я смогла мобилизовать силы разума, мужественно преодолев приобретенную за обедом релаксацию всего организма. Подобралась и вполне четко спросила:

— Андрюша, хочу тебе напомнить, что мы брат и сестра, и даже с твоими связями сей факт обойти будет очень трудно.

— Да? — выгнул бровь Андрей, а я насторожилась. Его взгляд словно сомневался в моем заявлении, не верил и не знал о той непреложной истине, что я поведала.

— Открыла тебе великую тайну? — мой голос не скрыл скепсиса и удивления.

— Нет, но…Кого именно смущает степень нашего родства, малыш? Тебя? Меня?

— Маму, — подсказала первого и самого главного кандидата, нашего палача и добровольного гонителя. — Ату их, ату, она закричит первой.

— Не думаю, — безмятежно протянул Андрюша, и я потеряла остатки вялой расслабленности. Меня изрядно настораживала уверенность брата, странный загадочный блеск глаз и его абсолютное, более того, искреннее, спокойствие.

Я что-то не знаю?

— А что ты думаешь? — спросила осторожно.

— Думаю, что легко смогу убедить родителей не предавать нас анафеме.

— Как? — разговор становился все интересней.

— Не важно. Малыш, тебя больше не коснуться проблемы, обещаю. Я решу их сам, а как, к чему тебе знать?

— Любопытно.

Он рассмеялся:

— Удовлетворю позже.

Естественно — подкрасит, подлатает, наведет лоск и подаст на золотом блюдце заманчивую конфетку правды, внутри которой возмутительная начинка самой бессовестной лжи.

Ах, Андрюша…

— Да, выдашь очередную ложь за истину? — не сдержалась я от намека на новогодние события.

Андрей вздохнул и придал лицу покаянно несчастное выражение:

— Ты же знаешь, Аня, обман порой необходим, более того привлекателен именно тем, что скрывает правду. Ты могла бы заметить, что люди чураются истины, ложь им милей и понятнее. Мир обмана привычен и приятен сердцу, глазу, слуху. Правда давно уже не в чести.

— Почему мама назвала тебя Андрей? По-моему, самое верное имя — Мефистофель.

— Сравнила!

— Констатировала.

Андрей задумчиво посмотрел на меня и грустно заметил:

— Если б я был праведником, мы бы не выжили.

Мне стало не по себе: он прав. А какое право я имею судить его? Как посмела?

— Прости, Андрюша, я не хотела тебя обидеть.

— Я не умею на тебя обижаться, малыш. Согласен с тобой, методы выживания, увы, не очень красивы и, увы, именно этим действенны. И я стану кем угодно, буду совершать, что угодно ради тебя…и ради ребят.

— Андрюша…

Я совершенно расстроилась, почувствовала одновременно стыд за свои выпады и жалость к этому самому славному, самому сильному, но такому ранимому человеку. И безмерную любовь, слепую до самопожертвования

— Чем собираешься заняться вечером? — решил сменить тему брат.

— Не знаю. Возможно пойду к Оле.

— А если вместо девичника устроить культпоход? В театре премьера. Пойдем?

— Нет, не могу, — протянула, искренне жалея, что не могу согласиться.

Мне предстояло звонить Татьяне Леонидовне и после собираться, морально настраивать себя. Сидеть в таком состоянии в ложе, рассеянно поглядывая на сцену, и не воспринимать ни актеров, ни сюжет постановки…К чему так издеваться над собой и окружающими? А завтра тем более — меня ждет самое отвратительное событие в моей жизни, и вряд ли я смогу после идти в театр, вообще кого-то видеть и адекватно воспринимать. Нет, лучше в пятницу, как раз немного приду в себя, и развлечение будет кстати.