Лавирль Спенсер - Трудное счастье

— Э… дети… — он взглянул на них, — вы не оставите нас с мамой на минутку наедине?

— Конечно, — послушно ответила Челси и очень осторожно опустила на стол стопку тарелок.

— Конечно, — повторил Робби и положил вилки.

Они вышли, как пара вышколенных слуг, чуть ли не на цыпочках. Воцарилась тишина, если не считать тихого шипения сандвичей на сковородке и шумного дыхания двух людей. Клэр стояла в дверях, ведущих в гостиную, все еще в пальто. Том повернулся спиной к плите, неосознанно сжимая в руках маленькое махровое полотенце.

— Что она сказала? — наконец поинтересовался он сдавленным голосом борца, который только что получил удар по почкам.

— Коротко говоря, она сказала, что я была набитой дурой.

Не глядя, он протянул руку, чтобы положить полотенце на край плиты за спиной, но Клэр сама рванулась к нему и обняла его, больно прижав к ручке духовки. Они поцеловались так, как целуются разлученные, которым пришлось пересечь океаны и степи и преодолеть многие трудности, чтобы вновь соединиться. Их объятие было полно невысказанных обещаний и сдержанных слез. Когда закончился поцелуй, она прижалась к Тому, моргая и глядя в потолок, а по лицу ее пролегли серебряные дорожки.

— Ой, Том, прости меня, прости.

— И ты меня.

— Ты говорил это раньше, а я не верила тебе.

— А сейчас веришь?

— Да! И не только верю, но и вижу, как я ошибалась. Боже мой, я чуть не разрушила семью.

— Ох, Клэр, — прошептал он, закрывая глаза. Она привычным жестом оперлась лбом о его щеку.

— Пожалуйста, прости меня, — прошептала она, орошая слезами его рубашку. Клэр почувствовала, как дернулось его горло, и поняла, что он не может сейчас говорить, после того как пережил страх потери семьи. — Пожалуйста, прости меня, дорогой, — шептала она.

Они обнялись, а в доме стояла тишина, дом словно следил в священном молчании за их возрождающимся союзом.

— Я думал, что потеряю все, ради чего жил, — тихо говорил Том, — тебя, детей, наш дом — все, что так любил. Я боялся, Клэр.

— Прости, что заставила тебя пройти через это.

— А самое печальное, что если бы это случилось, то винить, кроме себя, некого.

— Нет, я так же виновата, может, даже больше, за то, что не могла простить того, что случилось так давно. Том, я очень тебя люблю, а упрямиться так, как делала я, — неблагодарное занятие.

Их губы слились, и он просунул руки под пальто, чтобы прижать ее к своему телу. Он гладил ее, где только мог достать, и она последовала его примеру. Через несколько головокружительных секунд Клэр нарушила идиллию, пробормотав:

— Кажется, что-то горит.

Том поднял голову и, рванувшись к плите, одним движением переставил сковородку на незажженную горелку.

— Проклятье! — Он выключил газ. Дым и запах гари поднимались от четырех сандвичей.

Клэр вглядывалась через его плечо.

— Мы их совсем сожгли.

— А в холодильнике пусто, как будто все уехали на каникулы. Не знаю, что мы будем есть.

Нагнувшись, он выкинул горелые сандвичи в мусорное ведро и прислонил сковородку к раковине. Все это время Клэр не выпускала его из объятий, позволяя ему двигаться, но не уходить далеко.

— У меня есть идея, — сказала она, когда Том принял все меры против пожара и снова переключил свое внимание только на нее. — Давай пошлем детей в какое-нибудь кафе, где подают еду быстрого приготовления?

Том скользнул ладонями пониже ее спины и прижался к ней бедрами.

— У меня есть идея получше. Давай отправим их за едой медленного приготовления?

Клэр куснула его за подбородок и провокационно улыбнулась.

— И почему в кафе? А как насчет обеда из пяти блюд?

— Ну, раз уж мы это обсуждаем, то пусть будет обед из пяти блюд в «Кинкейд»?

Ресторан «Кинкейд» находился в Блумингтоне, в тридцати пяти минутах езды. Это было самое шикарное заведение в Твин Ситиз, и, не заказав предварительно столик, там приходилось подолгу ждать. Том и Клэр собирались поехать туда вот уже три года, но так и не решились. Они рассмеялись, ощущая, как к ним возвращается прежнее чувство юмора.

— Думаю, этим мы уж слишком выдадим себя, — заключил Том.

Клэр пожала плечами.

— Челси улыбнется.

— А Робби воспользуется случаем, что обойдется нам в сотню долларов.

— Так как же нам выставить их из дома? Он обхватил ее шею рукой и прижал к себе.

— Смотри, как. — Подведя жену к подножию лестницы, он громко позвал: — Эй, дети, спуститесь-ка сюда!

Они появились моментально и сломя голову бросились вниз, спрыгнув с последних двух ступенек, у которых ждал их отец, небрежно обнявший за шею мать. Он сказал:

— Мы с мамой хотим немного побыть наедине. Предлагаю вам взятку, чтобы вы отправились и поискали себе что-нибудь на ужин.

Глаза Челси загорелись, и она с восторгом повернулась к брату.

— Ага, конечно! Робби проговорил:

— И сколько же мы получим?

Рука Тома соскользнула с плеча Клэр и сжалась в кулак. Робби согнулся пополам, защищая живот от шутливого тычка.

— Ах ты кровосос, — усмехнулся Том, — я говорил маме, что это нам недешево обойдется.

— Ну, па, я же не только что родился. Я сразу вижу, когда человеку что-то надо, и вытягиваю у него все, что он имеет.

Том достал портмоне и дал детям тридцать долларов.

— Значит, так. Идите и поужинайте где-нибудь, а потом сходите в кино. И не возвращайтесь хотя бы до десяти… согласны?

— Конечно, папа.

— Конечно, папа. — И Челси с сомнением посмотрела на Клэр. — Но меня же наказали.

Клэр сказала:

— Мы поговорим об этом позже, после того как выясним все с папой, ладно?

Челси послушно кивнула. Клэр поцеловала ее в щеку, обняла Робби, и дети ушли. Хлопнула дверь, и наступила тишина. Запах сгоревших сандвичей висел в воздухе. Том и Клэр, покраснев, смотрели друг на друга. Потом он прямо спросил:

— Чего ты хочешь сначала, поговорить или лечь в постель?

Она хотела лечь в постель. Она никогда еще, кроме первых дней свиданий, не хотела его так сильно. Но сейчас, только с ним вдвоем, она испугалась, что не все еще выяснено и что между сексом и воссоединением нельзя поставить знак равенства.

— Решай сам, — ответила она. — Наверное, если мы начнем говорить, то я заплачу.

Том остался на месте, его лицо горело, но он решил начать с вопросов, поставив желания на второе место.

— Есть только одно, что я хотел бы знать. Чем ты занималась с Джоном Хэндельмэном?

— Я поцеловалась с ним. Один раз. Это все.

— Хорошо, — больше ни о чем не спрашивая, сказал Том. — Значит, забудем об этом.

— Даже несмотря на то, что впереди еще три недели репетиций с ним вместе?

— Я доверяю тебе.

— Я тоже тебе доверяю, — ответила она. — Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять это.