Алена Филипенко - Мой лучший враг (СИ)

Навстречу мне идут люди. Они возвращаются с работы, идут домой с электрички. Я плыву против течения, вглядываюсь в лица. Мне хочется схватить кого-нибудь за руку и закричать:

– Выслушайте меня! Пожалуйста, послушайте! Я не могу больше держать это в себе!

Но я знаю, что меня никто не будет слушать. Все будут просто выдирать свою руку из моей и шарахаться в сторону. Никому нет до меня дела. Мне остается только молчать.

Что он сделал со мной? В кого превратил?

Внутри меня теперь – такой же человек, как и он.

Но человек ли?

Я иду по переходу через железную дорогу. Сворачиваю в сторону леса. Бреду среди деревьев, спотыкаюсь о корни. Ветки больно хлещут по лицу. Мне все равно – я уверена, что на моем лице столько шрамов, что пара царапин от веток затеряются среди них.

Когда я удаляюсь довольно далеко от городской черты, останавливаюсь. Набираю в грудь побольше воздуха и кричу. Кричу отчаянно. Безнадежно. Меня слышит только лес. Крик пронзает легкие и горло сотнями ножей. Не остается никаких сомнений –помощи ждать не от кого. Я живу в мире, где власть принадлежит убийце. По законам этого мира значение имеет только способность причинять боль. И нужно просто подчиниться этому и принять такой порядок вещей.

Тяжело дышу. Внутри все кипит от ненависти.

Я хочу забить стеклами его горло, хочу слышать его крик.

Дрожащими руками хватаюсь за голову, глажу себя по волосам и лицу.

Хочу упасть и заснуть. И никогда не просыпаться. Но я нахожу в себе силы идти дальше.

Быстро нахожу разбитую асфальтовую дорогу, которая ведет меня на заброшенную промзону.

Я вижу ее издалека. Выдыхаю от облегчения.

Яма. Место, где я похороню свои страхи.

Глава 40

Меня переполняет желание отомстить. После того, что случилось, Оно заслуживает смерти.

Несколько раз мысли возвращали меня к этой яме. Она так и просится быть ловушкой. Идеальной ловушкой. Довольно глубокая и широкая. Вокруг – заброшенные постройки. Здесь уже много лет не ходят люди. Мне нужно просто заманить его сюда. Но сначала – распилить эти чертовы решетки и раскопать ее. Это будет делом не из легких. Но у меня теперь много времени. Очень много времени. Мне некуда спешить. Желание мести – единственное, что осталось во мне. Что не растоптано и не уничтожено.

Нет, ничего не выйдет. Всего лишь фантазии. Мечты. Но почему нет? Мне нечего терять. Ведь меня больше не существует.

А здесь ничего не изменилось. Хотя кому понадобится что-то менять на заброшенной промзоне?

Я осторожно ступаю вперед. Под ногами хрустит гравий – отдельные черные проплешины то тут то там напоминают о том, что некогда здесь проходила асфальтовая дорога. Вдоль дороги проходят ржавые трубы. Атмосфера вокруг довольно мрачная – несколько полуразрушенных кирпичных построек, бетонные блоки, наваленные друг на друга, заржавевшая техника.

Я сажусь перед Ямой на корточки, ощупываю металлические прутья. Голос в голове снова повторяет мне одну и ту же фразу. Но, может быть, не понадобится пилить? Решетки с боков придавливает земля. Осматриваю те места, где прутья врезаются в землю. Может быть, нужно просто раскопать яму вширь и просто вытащить решетку?

Я начинаю копать. Земля твердая, с твердыми камушками и обломками строительного мусора. Камушки забиваются под ногти, причиняя боль. Вскоре под моими ногтями образовывается кровь. Нет, так дело не пойдет. Мне еще понадобятся мои руки. Я оглядываюсь вокруг, замечаю кусок шифера. Беру его, начинаю копать им.

Мне страшно. Я боюсь допустить ошибку. Оно не прощает ошибок. Оно уничтожит меня еще раз. А у меня уже не осталось запасных жизней…

Я продвинулась в одном месте сантиметров на десять – а прутья по-прежнему уходят дальше. Каковы ее размеры? Неужели она такая широкая?

Размахиваюсь. Вдавливаю шифер в почву. Гребу песок. Откладываю шифер. Сгребаю руками землю, откидываю в сторону. Снова беру шифер. Размахиваюсь…

Монотонная однообразная работа успокаивает.

Размах. Удар. Чистка. Бросок. Размах. Удар. Чистка. Бросок.

Глаза чешутся от пота. Их застилает мокрая пелена. Я чихаю от пыли. На зубах неприятно скрипит песок. От пыли чешется все тело.

Несмотря на боль и усталость, я счастлива. Я впервые в жизни чувствую себя охотником, а не жертвой.

Ведь я делаю ловушку.

У меня нет четкого плана действий. Более того, у меня нет даже четких мыслей. Вместо них – какие-то жалкие обрывки слов в голове да взрыв противоречивых эмоций в душе. Я не могу объяснить, что я делаю и для чего. План появится позже. А сейчас я в прямом смысле слова готовлю под него почву.

Перед глазами – коричневая земля, обломок шифера и ржавые прутья решетки. Я сгребаю и сгребаю землю.

Слышу шаги. Вздрагиваю. Оборачиваюсь и вижу мальчишек.

– Вот она! Нашли! – слышу крик Сереги.

Все члены команды в сборе. Я хмуро смотрю на них.

– Откуда вы узнали, где я?

– Рома надел шапочку из фольги и связался с инопланетной космической станцией. А там они уже пробили по своим каналам… – на полном серьезе говорит мне Серега. Мальчишки подходят к яме и с любопытством заглядывают в нее.

– Мне не до шуток сейчас. Хочу побыть одна.

Я отворачиваюсь от них и продолжаю свое дело.

Некоторое время все молчат.

– А чегой-то она делает? – слышу шепот Антона.

– Копает, – отвечает Рома.

– Зачем?

– Будет морковь сажать.

– Морковь? Прям сюды? Нелогично.

– Это ты нелогичный, дурень. Здесь сейчас все нелогично. Яму она роет.

– Но зачем?

– Лучше спроси – для кого.

– Шта-а-а?

Я откладываю шифер в сторону. Смотрю на мальчишек. Мальчишки смотрят на меня с ужасом и недоверием. Я вздыхаю – шутки в сторону. Пришло время для серьезных разговоров.

– Я думаю, что всем нам пришло время поговорить, – говорю я и поднимаюсь с колен.

Мы отходим на плиты, ложимся на теплый от солнца бетон. Мы говорим о том, о чем обычно предпочитаем молчать – о том, как нам приходится жить. О том, чем мы отличаемся от нормальных людей. О том, как Оно забрало наше детство. И пытается забрать оставшуюся жизнь. Мы говорим, и с каждым словом чувствуем себя сильнее, потому что никто из нас не одинок. Мы вместе. Мы делим друг с другом нашу боль. Мы поддерживаем друг друга.

– И зачем тебе яма? Что ты хочешь с ним сделать? – шепчет Серега. Мы лежим зеркально друг к другу, наши макушки соприкасаются.

– Я хочу, чтобы он умер, – отвечаю я ему так же шепотом. – Самой мучительной смертью, которую только могу представить.