(не) Твоя - Анель Авонадив

Толчки усиливаются, кислорода в легких ничтожно мало. Сдавленно мычу в ответ на очередное глубокое вторжение, в уголках глаз влажно от его резких движений.

Поднимаю глаза, в надежде что Алан по взгляду поймет насколько мне трудно, но увидев в его глазах похоть и желание, забываю о временном дискомфорте.

— Ничего не бойся, все под контролем, — в голове туман, по собственным ощущениям он вообще ничего не соображает, так же как и я.

Эхо глухих стонов Алана ласкает слух.

Не успеваю набрать в легкие воздуха, его ладонь властно перехватывает затылок и с резким толчком упирается в горло. От внезапного вторжения рвотный рефлекс срабатывает незамедлительно, из глаз текут слезы, интенсивность рвотных позывов растет, я не успеваю перестроиться, рот неестественно растягивается, уголки губ болят. Упираюсь руками в живот, я не могу так быстро.

— Ты привыкнешь, учись дышать носом, — обеими ладонями фиксирует мою голову, затем отстраняет от себя, дает секунду, чтобы набрать в легкие воздух, затем снова направляет затылок на свой член, сдавливает сильнее, наблюдает за реакцией. Его плоть беспрепятственно упирается в горло, и от того, что он крепко держит затылок, не давая отстраниться, не могу вдохнуть нужное количество кислорода через нос.

Голова кружится, ничего не соображаю, действую по наитию, в легких катастрофически мало воздуха, член в горле дальше некуда.

Алан поступательно двигает бедрами, ритмично толкается и выходит и по новой до упора, ударяясь головкой то в небо, то в горло.

— Дыши, бл. ь, — толчок и я снова упираюсь носом в пах.

С каждым разом Алан выводит меня на какой — то другой уровень восприятия происходящего. Становится совершенно безразлично как звучат «квакающие» звуки, я полностью погружаюсь в процесс.

Его член глубоко внутри меня.

Рвотные рефлексы время от времени мешают процессу, в такие мгновения Алан замедляется, давая привыкнуть к темпу, затем снова возвращается к толчкам, вторгаясь глубоко горло.

Получается слишком грубо.

Вбиваясь в горло, он пресекает любые мои попытки отстраниться, продолжая удерживать голову в одном положении несколько секунд, дает привыкнуть и прочувствовать ощущения. И только когда начинаю хрипеть и задыхаться, оставляя царапины на коже его бедер, борясь с тем чтобы не потерять сознание, отстраняет меня от себя, терпеливо наблюдая как я жадно хватаю губами воздух.

Слюна перемешанная с его вкусом, тянется тонкой нитью и рвется когда Алан начинает водить уверенными поступательными движениями рукой вверх вниз.

Второй рукой дергает мои на себя волосы, оттягивая голову назад, чтобы было видно лицо.

Смотрю на него снизу вверх. В его глазах беспросветная тьма, я не понимаю о чем он думает. Только язык его тела, где грудная клетка вздымается часто, каждая мышца напряжена, он будто весь перевязан стальными канатами. Тело не врет: он возбужден и доволен происходящим.

Мои губы распухли, щеки и скулы свело, подбородок в собственной слюне. Моргаю, не понимая что дальше.

— Облизывай их, — какая — то часть здравого смысла хочет возразить и сказать что я не собираюсь ничего делать, потому что считаю это омерзительным и унижающим достоинство девушки. Но это так возбуждающе- пошло звучит из его уст, что я не раздумывая вытираю тыльной стороной ладони подбородок от влаги, несмело наклоняюсь вперед, касаясь упругой кожи его подтянутых орехов, хочу быть такой какой он хочет меня видеть.

— Алена ты просто охуенная девочка, — движения его руки ускоряются, у меня от собственных необычных ощущений в животе приятно тянет.

Может быть не все решаются на такие развратные действия. Только кто устанавливает эти рамки?

Мне не противно, всасываю его орехи в себя. Пусть не понимаю как это обычно делают, импровизирую, лижу языком, втягиваю в себя кожу каждого по отдельности, слежу на его реакцией.

Его взгляд абсолютно дикий. За секунду до взрыва, его дыхание учащается. Дрожь густых ресниц выдает всю бездну похоти, вперемешку с возбуждением и последующие за этим яркими разрядами, рвущих его дыхание напополам.

— Открой рот, покажи мне язык, — пальцы свободной руки сжимают подбородок. Его член снова оказывается у меня во рту. Язык обжигает, горячая жидкость сразу же вытекает, так как ее слишком много.

Мои внутренности скручивает.

— Глотай! — следя за тем как опускается и поднимается его грудь, глотаю. Вкус вязкой безвкусной жидкости вызывает легкое першение в горле.

Алан сосредоточен на моем лице. Мои ладони чувствуют спазмы на его бедрах. Мое частое дыхание вперемешку с биением сердечной мышцы в грудной клетке вызывает неоднозначные впечатления.

Затекшие колени ноют. Но я все еще стою, не смея пошевелиться, сдерживаю дыхание, боюсь нарушить интимность момента, представившемуся моему взору.

Одурманенный происходящим, Алан направляет на мое лицо лейку.

Закрываю глаза, позволяя воде смывать остатки семени с лица, чувствуя как теплые струйки уносят в сток смесь из слюны и его вкуса.

— Умница моя, — рывком поднимает меня с колен, целует в висок. Ноги тяжелые, в икрах покалывает, коленки болят.

В его объятиях чувствую себя защищенной, вжимаюсь в его грудь, наслаждаясь запахом его тела. Он словно демон искушает мою душу. Мне трудно ему противостоять. Да я и не хочу.

Алан вытирает себя потом меня полотенцем, и оставляя в ванной, оборачивая свои бедра полотенцем, выходит.

Сушу волосы феном. Кутаясь в махровое полотенце, пытаюсь успокоить сердцебиение. Собираю разбросанную одежду и выхожу.

Нахожу Алана на балконе. Он курит.

Застываю посреди комнаты, рассматривая его фигуру.

У него влажные волосы. они взъерошены, на рельефных плечах поблескивают капли воды, узкие бедра закрыты полотенцем.

У брата Айлин красивое спортивное тело, видно что он много работает надо собой, у него проработаны даже косые мышцы пресса, которые не каждому удается развить.

Алан тушит сигарету, возвращается в комнату. Видит меня и останавливаясь в проеме, предстает передо мной в полный рост, позволяя рассмотреть мускулистые икры с выступающими венами.

Во взгляде неукротимая жажда.

Посылаю ему развратную улыбку, сбрасывая с себя махровую защиту. Он остается стоять на месте, глаза мечутся по моему телу, останавливаясь на напряженных вершинах. Оттопыренное полотенце на бедрах сигнализирует о намерении продолжать.

Я добровольно каждый раз вступаю в тьму полного разврата.

— Иди ко мне, — делаю робкие шаги, оказываюсь рядом, поворачиваюсь к нему спиной, прижимаюсь ягодицами ближе, — ты в порядке? — он нежно гладит мои волосы

— Все хорошо, — Алан запускает пальцы в волосы, сжимая волосы у макушки и натягивая их, заставляя смотреть на него.

— Я повел себя несдержанно, не смог по другому, — он пытается оправдываться, но мне этого не нужно, мне