Татьяна Зинина - На осколках зазеркалья (СИ)

      - И как это всё понимать?! - выдала я, нервно вышагивая по большой гостиной. - Что это всё значит?!

      - Ну... - протянул он, перевода взгляд с огромного букета роз, на висящие под потолком шарики с разноцветными ленточками. - Можно назвать это отвлекающим манёвром. Понимаешь... у меня возникло подозрение, что если я просто явлюсь под твою дверь, то под ней и останусь.

      - И зачем же ты явился?

      - Поговорить.

      - А разве мы ещё не всё обсудили? - от накативших эмоций я совершенно не могла унять дрожь в руках или заставить себя остановиться.

      - Остался, по крайней мере, один нерешённый вопрос, - с загадочной улыбочкой ответил он, ловя меня и усаживая в кресло. - Пока ты мельтешишь перед глазами, у меня совершенно не получается сосредоточиться.

      - Ну, выкладывай свой вопрос и выметайся из моей квартиры, - процедила, покорно замерев напротив необычно напряжённого Тима. Он продолжал сверлить меня внимательным взглядом, но говорить пока не спешил. Пришлось поторопить. - Я слушаю.

      - Знаешь, не так-то просто вести подобные беседы, когда на тебя смотрят как на самого коварного и злобного врага. Но я всё же попробую. Только не говори потом, что всё было не так, или ты представляла себе это иначе... - он усадил меня в ближайшее кресло, сам же остался стоять напротив. И судя по его взгляду, этот разговор был для него действительно важен и очень серьёзен.

      Естественно, моя фантазия не осталась в стороне, и первым внятным объяснением происходящего стала страшная мысль о том, что сейчас он попросит меня пойти на аборт. Вот так взглянет в глаза, и скажет: "Пойми, Рина, мы ещё слишком молоды для такого шага..." или "Я не готов иметь детей от такой, как ты..."

      Картины этого разговора тут же стали перед глазами, и, не выдержав, я снова вскочила на ноги и поспешила отойти подальше.

      - Тимур, говори, что хотел и сваливай из моей жизни. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать или обязывать, - тихим бесцветным тоном начала я, пятясь к арке, ведущей в кухню. - Возможно, ты бы даже не узнал о том, что у нас будет ребёнок, возможно, я бы сказала, что он не твой. Нам не нужен отец, который с нами, только потому, что его обязали какие-то призрачные понятия о чести...

      - О чести, говоришь?! - повысил голос Тим, и уверенным шагом направился ко мне. Я даже отступить не успела, как оказалась зажатой у стены, а надо мной жутко злой глыбой нависал Тимур. - Как думаешь, зачем я здесь?! Зачем спешил, как идиот?! Хотел успеть сказать всё перед наступлением нового года?! Притащил эту кучу цветов?! А?!

      Под взглядом этих жутких синих глаз, в которых плескалась невиданная ярость, мне захотелось немедленно превратиться в букашку и забиться в щель. Но, пришлось взять себя в руки и постараться, чтобы в голосе не слышалась дрожь.

      - Тогда зачем ты пришёл...

      А вместо ответа меня неожиданно и довольно грубо поцеловали. И если поначалу я даже пыталась сопротивляться, то спустя всего несколько секунд, окончательно растаяла, только сейчас до конца понимая, что это Тим, что он рядом, и что с ним (и только рядом с ним!) я чувствую себя настоящей и действительно счастливой.

      - Ну почему с тобой всегда только так?! - отстранившись, обиженным голоском проговорил он. - Я хотел, чтобы всё было красиво и романтично, а приходиться снова начинать с конца...

      - Ты о чём? - не понимая, к чему он клонит, спросила я. В ответ на это, он снова меня поцеловал, окончательно лишая сил сопротивляться.

      - Я пришёл сюда с одной целью и хотел, чтобы хотя бы в этот раз, у нас всё получилось, как у людей, но... видимо, мы с тобой слишком неправильные, и жизнь у нас неправильная. И я вовсе не предлагаю тебе выйти за меня замуж, а просто ставлю перед фактом, что в ближайшем будущем ты станешь моей женой. И меня не волнует, согласишься ты сразу, или потом, потому что выбора у тебя уже нет. Отец твой - "за", мать - тоже, хотя её и пришлось довольно долго уговаривать. Они даже дали своё родительское благословение.

      - Ты что просил моей руки у Толика?! - ни капли не веря в реальность происходящего, спросила я.

      - Я же сказа, что, возможно впервые в жизни, хотел всё сделать правильно... Красиво... Но, с тобой не реально что-то сделать по-человечески. Так что, простите, Арина Анатольевна, но ваш батенька уже отдал вас мне в жёны.

      - Шутишь! - ошарашено проговорила я.

      - Неа...

      - Зачем это тебе?! - я пыталась прочитать ответ в его глазах, но сейчас сама была настолько шокирована всем услышанным, что просто не могла ничего в них понять.

      - А разве я не могу просто захотеть жениться на любимой женщине, которая, к тому же, носит моего ребёнка?! - с нескрываемой иронией произнёс он.

      - Любимой?!

      - По-твоему, я не могу в тебя влюбиться?!

      - А разве можешь?

      - Как оказалось, очень даже могу. И поверь, я никогда бы не стал связывать жизнь с нелюбимой, будь у неё даже трое моих детей. Просто было перед глазами много таких примеров, и все они заканчивались печально.

      - Значит... - в голове путались мысли, а голос снова начал дрожать, - ты хочешь сказать, что любишь меня?

      - Люблю, Рин... Очень люблю, - он осторожно смахнул с моей щеки одинокую слезинку. - И снова ты из-за меня плачешь, а я не могу видеть твоих слёз. Душу просто в морской узел сворачивает.

      Он провёл меня на кухню, и присев на мягкий диван, усадил меня к себе на колени.

      - Знаешь, тогда, в августе... когда после нашей ссоры ты уехала в неизвестном никому направлении, я чуть с ума от волнения не сошёл, и долго не мог понять, что же такое со мной твориться. А Егор, видя, как я терзаюсь от последствий собственной глупости, сказал, что не может на меня злиться, потому что жизнь сама уже наказала меня за все деяния... причём, сделала это моими же руками. Я тогда думал, что всё это временно и скоро отпустит, но... с каждым днём становилось всё хуже и хуже, а пустота в душе превратилась в настоящую чёрную дыру. А потом, ты неожиданно появилась в квартире Толика, и у меня просто сорвало планку.

      - Тим... - мне многое хотелось ему сказать, а ещё накричать, ударить, поцеловать, обнять и никуда больше не отпускать, но сил хватило только на одно короткое "Тим...".