Изабель Вульф - Собачье счастье

– А ты здорово потрудилась над домом, – одобрительно заметил Александр. Я дала ему пепельницу. – Тут же были форменные развалины, когда мы… – Он запнулся. – Когда мы впервые здесь побывали.

«Ты, наверное, хотел сказать, когда мы еще были вместе?»

– С работой у тебя, по-видимому, тоже порядок, – нерешительно сказал Александр, пуская дым в сторону. – Я видел статью о тебе в журнале «Я сама». Хорошая фотография.

Я протянула ему пиво. «Если бы ты только знал, что кроется за этим снимком!»

– Кстати, твое фото есть и в сегодняшней «Таймс», – добавил Александр.

– Правда?

– С кроликом.

– А, конкурс «Стройняжка года»?

Он кивнул.

– Знаешь, какая подпись под фотографией? – хихикнув, спросил он. – «Кролик – супермодель».

– Неплохо. А уж сколько всего я видела и слышала о тебе!

Александр улыбнулся и потупился.

– Я ведь посмотрела первую серию твоей «Земли».

– Неужели? – Казалось, он не на шутку удивлен. – Я думал, тебе… не захочется это смотреть.

– О… ну что ты, – запротестовала я. «Вообще-то ты прав – смотреть мне вовсе не хотелось, так что я сделала это через силу».

– Было очень здорово. Ты выглядел… потрясающе. Кажется, ты получил кучу лестных отзывов, да?

Александр сел на кушетку, а я, все еще пытаясь напустить на себя холодную вежливость, села на стул футах в пяти от него.

– Да, – ответил он, делая глубокую затяжку. – Мою работу действительно оценили. Все прошло очень удачно. Это оказался, – он выдохнул струйку серебристого дыма, – настоящий прорыв.

Я кивнула. Мы пили пиво, неловко косясь друг на друга, как тинейджеры, впервые попавшие на вечеринку.

– Значит, у тебя все в порядке? – мягко спросил Александр.

– Все ли у меня в порядке? – растерянно переспросила я.

«Нет, я пребываю в жутком смятении».

– Э… да. Спасибо. Да, у меня все… хорошо.

– А как поживают твои родители? Как дела у Дейзи? – Он аккуратно снял с языка табачную крошку.

– У них все нормально.

Я рассказала ему о папином возвращении в Англию и даже о последней безумной идее мамы относительно лам. Голубые глаза Александра засветились весельем.

– Невероятно!

– И тем не менее это правда. Мама настроена весьма серьезно. Но по-моему, это какое-то безумие. – К этому моменту атмосфера стала менее напряженной, и я даже сумела улыбнуться. – Так ты едешь в Голливуд?

– Да, еду.

– И когда же ты едешь?

– Завтра.

Завтра? У меня вдруг перехватило дыхание.

– Мой самолет завтра в полдень. В сущности, поэтому я и зашел, – тихо добавил он. – Ты, наверное, удивилась моему появлению?

– Пожалуй… да. Да, я… удивилась.

– Понимаешь, я не хотел уезжать, не повидавшись с тобой.

– О… – Я стала рассматривать квадрат солнечного света на полу.

– Я просто хотел убедиться, что у тебя все… в порядке.

– О да, все хорошо, – пробормотала я. – У меня все… хорошо.

«Нет, это вранье. Я глубоко несчастна, и в данный момент я еще более несчастна, чем полчаса назад. Какого дьявола ты вздумал прийти ко мне, Александр?»

– Я просто хотел сказать тебе «До свиданья». «До свиданья?»

– Судя по твоей интонации, это скорее «Прощай».

– Возможно, так и есть. Я собираюсь там остаться.

– Правда?

– Жизнь там очень приятная. Много земляков. Много солнца…

– А если повезет, то и много работы? Александр пожал плечами.

– Сейчас у меня пара кинопроб. Мной довольно живо интересуются, поскольку «Земля!» как раз выходит на американские экраны.

– Риз Уизерспун, – пробормотала я. – Ходят слухи, что ты будешь с ней работать.

– Да, такой шанс есть. Она блистательна.

– Мне она очень понравилась в фильме «Мой дом – Алабама».

– И мне.

– Что ж… тогда ты, возможно, станешь звездой. Александр пожал плечами.

– Даже не знаю. Я просто надеюсь, что все… получится. Знаешь, – добавил он с несколько натужной бодростью, – а может, мы правильно сделали, что расстались, а? – Он нерешительно улыбнулся, словно рассчитывая на мое одобрение. – Мне кажется, жизнь в Лос-Анджелесе вряд ли пришлась бы тебе по вкусу.

– Да, думаю, ты прав. Я вполне могла в этом убедиться, когда ездила к отцу.

– Хотя, с другой стороны, у тебя было бы полно работы, – заметил Александр. – Там ведь толпы неврастеничных домашних животных.

Я улыбнулась.

– Скорее, неврастеничных хозяев. Но ты прав, Лос-Анджелес – не мой город. Мне кажется, наши отношения вряд ли могли бы продолжаться долго, так что мы просто… да и потом, ты ведь…

«…предал меня». Я выглянула в окно. «А если бы этого не случилось, мы бы поженились в следующем месяце». Несколько мгновений мы оба молчали.

– Прости меня, – внезапно заговорил Александр. Я посмотрела на него – к моему изумлению, у него в глазах стояли слезы. – Прости меня, Миранда, – повторил он. – Я пришел к тебе, чтобы сказать именно это.

Я была слишком потрясена, чтобы ответить. На мгновение возникла такая напряженная тишина, что я могла слышать собственное дыхание. Внезапно Александр встал, и я уже подумала, что он собирается уходить, но он вдруг поднял меня со стула, притянул к себе и неуклюже обнял. – Я вел себя так… скверно, – сказал он. Голос Александра дрожал от переполнявших его чувств. – Но я не смог бы уехать из Лондона, не попросив у тебя прощения. Ты можешь мне не верить, но я просто… ужасно чувствовал себя в последние недели.

– Ничего. – Мои глаза тоже наполнились слезами. – Ничего, Алекс…

– Я не знаю, что… случилось той ночью… Наверное, я… запаниковал. А потом… потом ты уже оказалась… – Его голос стал тише.

«…в больнице».

– Но я все-таки надеюсь, что ты сможешь… простить меня.

– Да. Да, конечно, я смогу. Я готова тебя простить. Я… прощаю тебя.

И стоило мне только произнести эти слова, как что-то мрачное и темное покинуло мою душу.

– Я знаю, что ты не хотел… – Я запнулась. «…бросать меня».

– Все произошло так быстро, – пробормотал Александр.

– Знаю.

Теперь мы оба сели на кушетку – бок о бок, откинувшись на спинку и держась за руки.

– Но, Миранда, я так мучился сознанием того, что тебе причинили боль, а я – тот, кто должен был тебя защищать, – не… защитил тебя. Ты, наверное, была так разочарована.

– Слушай, сейчас мне уже гораздо лучше. Я быстро справилась со всем этим. Знаешь, если подумать, какие жуткие вещи случаются с людьми ежедневно…

– Но когда я получил от тебя кольцо, мне стало так тяжко. Я почувствовал, что ты меня ненавидишь.

Я покачала головой.

– Это не так. Я вернула его не для того, чтобы наказать тебя. Просто мне показалось, что я… не должна его у себя держать.