Заповедный тупик - Катерина Крутова

на таких масштабных проектах больше года не работала. Не налажать бы с непривычки.

– Ты справишься. Всегда справлялась. И в этот раз тебе повезло с шоураннером[41].

Алекс хмыкнула. Покровский не просто свел Тельмана с владельцем театра и договорился о съемках фильма. Теперь в руках Арсения Илларионовича были все нити управления проектом, за каждый этап работ и потраченный рубль Александра несла ответственность непосредственно перед бывшим любовником. Оговаривая условия контракта, Арсен обещал не мешать процессу и появляться только в те моменты, где требовался его опыт и связи. Но это были просто слова, хоть и сказанные самым искренним серьезным голосом. На равнодушной бумаге Арсен значился главным, и Саша пока не решила, как именно относиться к столь тесному сотрудничеству.

– А работы всегда много, – продолжал между тем продюсер. – Поехали за город, пока Тельман с Чеховым над сценарием корпят? Обещаю, твое начальство возражать не будет. – Арсений старался не выдать личной заинтересованности, но взгляд его внимательно ловил малейшие Сашины реакции.

Она, однако, то ли не поняла намека на совместный отдых, то ли старательно сохраняла отстраненный вид.

– Ты объяснил своему приятелю боксеру-шоумену, зачем он понадобился в такую рань? – Принесли аппетитный круассан, и Саша вгрызлась в воздушное тесто, пятная золотистыми крошками невинность белой скатерти.

– Сказал, что нужно обговорить пару рабочих моментов и утрясти детали. Я помогаю Гюрги с концертными площадками. О, а вот и он!

У входа в кафе озирался по сторонам молодой мужчина в ярком пуховике, широких джинсах и поразительно белых для питерской зимы кроссовках. Из-под ворота куртки выглядывал узор тату, тянущейся от выбритого виска вниз к ключицам. В ушах блестели серьги со слишком крупными для настоящих бриллиантами, а в нос было вдето массивное золотое кольцо. Алекс подавила смешок – знакомый ветеринар, временами подрабатывающий актером массовки, как-то рассказал ей, что у быков носовая перегородка – одна из самых чувствительных эрогенных зон, при воздействии на которые животное ощущает что-то среднее между болью и сексуальным возбуждением. С тех пор Саша при встрече с таким пирсингом постоянно задавалась одним вопросом: если дернуть – заплачет или возбудится? Вот и теперь, глядя на ночной кошмар Эммы воочию, Тимофеева старательно придавала улыбке вид приветственный, а не дурашливый. Гюрги больше всего походил на постиранного отбеливателем черного рэпера. Показная раскрепощенность в его манере держаться была довольно распространена в столичной музыкальной тусовке, и Саша мысленно понадеялась, что завтрашние съемки обойдутся без таких демонстративно ярких личностей. Мужчины обменялись рукопожатиями, затем новоприбывший с недоумением оглядел Алекс и выдал неожиданное:

– Привет, Вероника! При свете дня ты выглядишь еще лучше – моложе и натуральнее.

Саше пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы не пугать собравшихся отвисшей от удивления челюстью. Неужели она действительно так походит на дорогую содержанку, обласканную Покровским, что их можно спутать?! Георгий близоруко прищурился и округлил глаза, поняв свою оплошность.

– Крошка, прости слепого! С бодуна глаза сохнут, линзы носить не могу, а очки, кажется, вчера в клубе потерял. Я – Гюрги, а ты? – Новый знакомый потянулся через стол с явным намерением закрепить представление поцелуем.

– Это – Александра Игоревна Тимофеева. Самый очаровательный кинопродюсер из всех мне известных. И она здесь по делу, – перехватил инициативу и расставил по местам роли собравшихся Покровский.

Гюрги замер на середине поклона, тихо по-мальчишески хихикнул и обдал Алекс ароматом перегара, приглушенного древесными нотками парфюма.

– Узнаю хватку старины Арса – сразу с порога за бизнес толковать начинает. Ну давайте о делах, только кофе с коньяком возьму, а то день не будет добрым. – Парень плюхнулся в кресло, вытянул ноги в проход и принялся разглядывать обстановку с прищуром знатока дорогого общепита.

– Как вчера прошел концерт твоей подопечной? – Арсен завел разговор издалека.

– Эта крошка просто бомба, брат! Ты же ее слышал! Голос, тело – все при ней. Настоящая суперстар. Весной презентуем первый альбом, приглашаю вас в Москву, зажжем на вечерине!

Покровский кивнул с благостной улыбкой. По блеснувшим холодом серым глазам Алекс поняла, как утонченную натуру Арсена царапает наждачкой манера разговора их модного собеседника.

– Многих уже раскрутил? – Петербургский продюсер неторопливо размешивал корицу в плотной молочной пенке капучино.

– Это мой третий проект. Но, зуб даю, самый громкий.

– А ты, случайно, не работал с такой певичкой, Эммой Васильевой? – предельно равнодушно спросил Арсений.

Алекс внутренне собралась и постаралась не выдать интереса.

– Не помню, этих девах сотни рядом крутятся. У всех имена спрашивать язык отсохнет.

– Эту ты должен помнить. Вы, кажется, из одного города. У нее внешность запоминающаяся – этакая мини-Монро…

Гюрги подобрался. Подтянул ноги, выпрямился, уперся локтями в столешницу и наклонился вперед.

– Где она?! – В громком шепоте шоумена слышались панические нотки.

– Она подруга Давида Тельмана, кинорежиссера. Я вчера в клубе вас знакомил, помнишь? – Покровский спокойно отпил кофе, в то время как Саша замерла, заинтригованная происходящим.

– Надо спасать мужика, пока не поздно! – Гюрги порывисто стукнул кулаком по столу, и остатки круассана спрыгнули с блюдца прямо на скатерть.

– Интересный поворот, – не удержалась от комментария Алекс и поймала предостерегающий взгляд Арсена.

– Это – бешеная волчья сучка в овечьей шкуре! – Судя по доверительному тону, Георгий решил исповедаться. – Притворяется милой, заботливой дурехой, а сама плетет интриги и высасывает всю душу до последнего рубля. Мне еще повезло – дешево от них отделался.

– От них? – уточнила Саша.

– Да, от этой малолетней мошенницы и ее шантажистки-матери. Угораздило же меня так глупо попасться на крючок. Молодой был и глупый… – Он замер, печально качая головой в такт воспоминаниям.

– Расскажешь подробнее? – Арсен сделал жест официанту, и почти мгновенно на столе появились три бокала с тягучим ароматным коньяком.

Гюрги залпом выпил содержимое своего и согласно кивнул:

– Не люблю вспоминать ошибки юности, но тебе расскажу. Надо же этого вашего Тельмана из беды выручать. Я на нее в клубе запал, задница отпад, двигается хорошо, а как караоке началось, то понял – надо брать. Всегда питал слабость к голосистым. В общем, на рассвете мы уже трахались на капоте моего Lamborghini, и все шло как обычно, ну ты понимаешь, секс, рок-н-ролл и прочие радости, но через пару недель ко мне подкатила ее мать с предъявой: «Ты мою дочь несовершеннолетнюю девственности лишил, мы на тебя заяву напишем». И следом за этим заявила, мол, Эмма мечтает стать певицей, пусть в твоем клубе поет. Опыта у меня в таких щекотливых делах не было. Показал Эмму отцу, клуб-то все-таки его. Понравилась. Она уже тогда умела впечатление произвести. Да и голос был такой, за душу берущий.