Кристина Леманн - Разлучница

— Очень просто, папа: она за меня не пойдет.

— Глупости. — Розеншток-старший пожал плечами. — Ты же хорошая партия. С ее стороны весьма неосмотрительно отказывать тебе.

— Папа, есть еще такие вещи, как любовь, симпатия, приязнь, желание. Она должна чувствовать что-то по отношению ко мне. Тут дело не только в деньгах.

— Она мне нравится. Стильная. Но ты, наверное, недостаточно порядочно вел себя по отношению к ней. Женщины любят, когда за них борются, сынок.

ГЛАВА 23

На следующее утро Жасмин проснулась в восемь часов и поняла, что бежать поздно. Все уже проснулись. И надо же было проспать!

Адельтрауд поджидала ее в верхнем холле и пригласила зайти к ней в кабинет.

— Я хочу тебе кое-что подарить, Жасмин, — сказала она, — Пожалуйста, просто прими это, не задавая вопросов. Это кольцо принадлежало моей маме — настоящий аквамарин, ничего особенного, конечно, но очень хорошо подходит к твоим голубым глазам.

Жасмин стала отказываться.

— Пожалуйста, деточка! Мы так тебе обязаны. Мне это необходимо!

Она надела кольцо на палец Жасмин.

— Как будто для тебя на заказ делали.

Жасмин сглотнула от волнения и не смогла ничего сказать.

— А теперь пойдем завтракать. В девять нам нужно выехать в город, чтобы купить тебе платье. У тебя есть с собой паспорт?

— Зачем?

— Во время регистрации понадобятся твои данные как свидетеля.

Фальк был в кухне и собирался готовить яичницу. На столе уже стояли тарелки, вазочки с вареньем и булочки. Роняя успела съесть свою тарелку мюсли.

— Доброе утро, — приветливо сказал Фальк. — Хорошо спалось?

— Замечательно, — ответила Жасмин. И действительно, она чувствовала себя выспавшейся. А еще она страшно проголодалась.

Фальк переложил яичницу в тарелку и поставил перед ней.

— Кофе вот-вот будет готов. С молоком, без сахара — правильно?

Кофейный автомат рычал, сопел и наконец выдал чашку кофе Schbmli, которую Фальк тут же поставил перед ней.

Он выглядел очень сосредоточенным, но ненапряженным, как вчера вечером. Казалось, он был совершенно в ладу с самим собой. Между ним и Роней наконец установились отношения, в которых окружающие могли видеть, что они действительно отец и дочь: непринужденные жесты, улыбки, короткие замечания с его стороны по поводу непослушания Рони. Сейчас, посмотрев на пустую тарелку дочери, Фальк сказал, что ей пора идти, если она не хочет опоздать в школу.

Роня поехала на велосипеде на второй урок.

Немного позже к ним присоединилась Адельтрауд, а через полчаса они с Жасмин отправились в Кюлюнгсборн, где предъявили строгому чиновнику в ратуше документы будущей свидетельницы на свадьбе. После того как с них сняли копию, Жасмин получила их обратно. А потом они поехали через поля, леса и прямые аллеи в Росток.

— Свадьба будет очень простая, — говорила Адельтрауд. — Пара друзей и только самые близкие родственники. — Тем не менее она затащила Жасмин в оба магазина, где продавали вечерние наряды. Они находились как раз напротив ратуши на Ланген-штрассе, неподалеку от Мариенкирхе. Адельтрауд нравились длинные платья из шелковой тафты и с драпировкой. Но Жасмин настояла на том, чтобы купить что-нибудь с более короткой юбкой — она же не невеста, — и выбрала нежно-голубое платье из матово блестящего дюшеса с асимметричной двухслойной юбкой и пару голубых туфелек.

Вообще-то, она не могла себе этого позволить, но на задних дворах Кройцберга было достаточно секонд-хэндов, куда можно было сдать товары, купленные в бутике. Потом они пошли в «Гранд-кафе» на университетской площади, чтобы съесть салат под синими зонтиками, и Жасмин узнала, что бракосочетание состоится на следующий, день в одиннадцать часов.

Свадебный банкет был заказан в Хайлигендамме. Адельтрауд призналась, что они не хотели праздновать свадьбу в Хайлигендамме из-за неприятных воспоминаний, но некоторые гости сочли бы их скрягами, если бы свадьбу играли в менее дорогом ресторане.

Интересно, а ее родители случайно не в Хайлигендамме? Может, именно на эти выходные они приедут сюда по выигранной путевке? Завтра нужно будет спросить.

Пока солнце не ушло с террасы, Жасмин играла с Роней в шахматы. Когда девочка спросила, что она собирается делать, чтобы расстроить свадьбу отца с Лаурой, та отделалась неопределенным ответом. Роня ей верила.

Жасмин чувствовала уколы совести и пыталась отвлечься, сосредоточившись на игре. Она знакомила Роню с разными шахматными дебютами и радовалась, что ее подопечная уже могла продумать несколько ходов вперед. Фальк принес апельсиновый сок и некоторое время наблюдал за игрой. Его близость волновала Жасмин, и Роня, к своему изумлению, сумела взять ферзя противника. Потом Фальк отправился в сад: он убирал гравиевые дорожки, стриг одуванчики, разбрасывал содержимое контейнера для компоста между цветущих роз.

В это время у Жасмин появилась возможность тайком сбежать. Без собственной машины это было нелегко сделать.

Ключи от «Пежо» Фалька лежали на комоде в вестибюле, но, прежде чем угонять машину, нужно было подготовиться.

Насколько она помнила, велосипеды стояли в подвале. На велосипеде можно доехать до Кюлюнгсборна и сесть там на поезд, поэтому она предложила Роне покататься.

В подвале действительно оказалось четыре велосипеда; среди которых были горный и гоночный. Жасмин выбрала велосипед с удобным переключателем скоростей.

Когда Фальк увидел, что они подкачивают шины, он бросил все свои лопаты, грабли, садовые ножницы и заявил, что не прочь поехать с ними. Роня была в восторге, Жасмин вела себя сдержанно, поскольку поняла, что ее побег не удастся. Но в глубине души такой поворот дела ее обрадовал.

Фальк взял для себя гоночный велосипед и поехал по очень старой, в выбоинах, улице, направляясь к Стеффенсхагену.

Они ехали за ним через деревню, вытянувшуюся вдоль единственной улицы, мимо церкви из жженого красного кирпича, которая была видна с террасы Пеерхагена. Оттуда они поехали дальше, в сторону побережья, к Конвентской низине, где располагалось тихое широкое озеро, на берегах которого паслись овцы и бродили цапли. Жасмин одновременно наслаждалась и страдала.

Ужин проходил по уже известному Жасмин семейному сценарию. Понтер Розеншток сказал жене:

— Фальк больше не хочет быть управляющим. Я не ожидал от него такого заявления. Ведь он занимался этим целый год!

Жасмин не заметила в глазах Фалька никакой горечи или, обиды, как это бывало раньше. Более того, он улыбнулся и шутливо произнес:

— Папа, ты деспот!

Гюнтер Розеншток молчал. И только когда Роню отправили спать, а Жасмин лихорадочно соображала, как бы ей улизнуть под предлогом, что хочется отдохнуть, а самой убраться отсюда на велосипеде, глава семейства наконец заговорил: