Найди сердце королевы - Фэя Моран

лица, звук его голоса, его жесты меня раздражают.

– Да! – громко выдаю я. – Важно! Я хочу знать.

Джаспер отрицательно качает головой, явно выказывая своё несогласие с тем, что я должна что-то знать об этом.

– Всему своё время, птичка, – говорит он, ткнув пальцем в кончик моего носа. Я морщусь, отворачивая голову и снова отходя на шаг назад. – Прояви терпение.

– Зачем ты здесь? Зачем Вистан тебя пригласил? Почему ты ошиваешься в поместье Харкнессов?

Он отвечает незамедлительно:

– Я подписал контракт.

Я сразу вспоминаю те бумаги, над которыми он сидел в столовой. Хмурюсь, не понимая, что это может значить.

– Какой контракт?

– Контракт, подтверждающий то, что впредь я снова пополняю ряды личных наёмников босса.

Глава 29

Мне хочется позвонить парням.

Нейту или Зайду, чтобы попросить совета. Не знаю почему, но в последнее время я начинаю воспринимать их как своих старших братьев, на которых можно положиться. Немного чудаковатых, но всё же старших братьев.

Но у меня нет с собой телефона, и я сомневаюсь в том, что Вистан позволит мне куда-либо звонить.

Поэтому я надеваю принесённое мне платье – из красного шёлка, доходящее до щиколоток, – безо всяких вопросов и готовлюсь выезжать. Как оказалось, едем мы на «задание» вместе с Джаспером. И я мигом вспоминаю о том, что однажды уже слышала о наёмных убийцах босса от Гая и об их привилегированном положении. Вместе с этими мыслями в голову приходит и ещё одна: будет ли там и Уэйн?

Мы стоим в просторном холле поместья Харкнессов, я нервничаю, ладони у меня вспотели, а голова кружится, словно карусель.

– Что я должна буду делать? – спрашиваю, хотя не хочу знать ответ.

Джаспер поправляет перчатки, а потом усмехается.

– Всё, что твоей душе угодно. Главная цель – чтобы Фам отвлёкся на тебя.

– Но зачем это нужно?

– Пока Сиэтл разделён на две части: одна принадлежит «Могильным картам», другая – вьетнамской мафии, – сообщает уже известный мне факт Джаспер. – Вистан хочет забрать их часть, но вьетнамцы могут взбунтоваться или выдвинуть какие-то свои условия. Играть с нами, в общем. Так что твоя красота должна будет его вразумить.

– Каким образом я его вразумлю? – недоумеваю я.

– Подумай сама. Дам подсказку: твой отец – Кормак О’Райли.

И тут до меня доходит.

Не знаю, насколько правильна моя догадка, но я решаю, что дело снова в связях. Возможно, они намереваются показать, что дочь ирландского мафиози теперь член семьи Харкнесс, а это для вьетнамцев может означать только одно – две наши семьи породнились, а значит, возросло могущество Вистана. Наверняка вьетнамской мафии не захочется связываться с «Могильными картами» после такого. Меня, короче говоря, хотят использовать просто как рычаг давления.

Не успеваю я озвучить свою догадку и спросить Джаспера, правдива ли она, как со стороны лестницы раздаются шаги. К нам спускается Вистан Харкнесс – в тёмно-коричневом смокинге, с клетчатым галстуком в английском стиле, в начищенных туфлях, с горящими зелёными глазами, направленными в мою сторону. Мне становится тошно лишь от одного его вида.

– Моя прелестная невестка уже готова?

Не думала, что только звук голоса может вызывать такой гнев и такое острое желание кого-то убить.

– Автомобиль готов, мистер Харкнесс, – оповещает его вошедший в дом молодой мужчина в водительской фуражке и с белыми перчатками на руках.

Вистан кивает, проходит мимо меня к выходу, велит следовать за ним. Джаспер указывает на дверь и говорит:

– Только после вас, моя дорогая.

Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не наступить ему на ногу каблуком своих туфель, когда прохожу к выходу вслед за отцом Гая.

Во дворе почти никого нет. Я лишь моментами оглядываюсь по сторонам и вижу, как за нами шагают двое мужчин, одетых как телохранители. Забавно, что убийцам и палачам тоже нужна своя охрана. Забавно, что они тоже боятся смерти. Гай говорил, что Харкнессы приравнивают себя к Богу, считают, что им всё позволено. Но, так или иначе, они все смертны, в отличие от Бога. А значит, при должном подходе убить можно и самого Вистана.

Мне от этих мыслей становится легче.

И ещё немного легче от мысли, что я припрятала ножик Гая у себя под платьем. На всякий случай. Но надеюсь, он мне не понадобится.

Нам открывают двери в чёрный «Бентли». Вистан влезает первый, Джаспер уступает мне. Я стараюсь лишний раз не шевелиться, чтобы не напоминать о своём присутствии, будто это возможно.

– Забавно, – вдруг заговаривает Вистан, когда машина уже выезжает на подъездную дорожку и ожидает, пока откроют ворота. – Ты напоминаешь мне Кормака. В тебе больше генов от матери, если говорить о внешности, но твой взгляд… он очень похож на взгляд моего старого друга.

– Старого друга? – переспрашиваю я, и мой голос ясно передаёт то, что я удивлена этим заявлением. Помнится, они были врагами, а не друзьями. Враждовали целыми семьями со времён войны между британцами и ирландцами.

Я хмурюсь, снова утопая в этом болоте замешательства, которое стало мне таким привычным.

Вистан улыбается; снова как-то по-хорошему и даже по-человечески. Глядя на такую улыбку, забываешь, что он чудовище во плоти.

– Скажи, как тебе удалось простить моего сына? – спрашивает Вистан, проигнорировав мой прошлый вопрос. В его руке вдруг появляется сигара, и я машинально напрягаюсь, вспоминая, что этой вещью он долгие годы мучил Гая. Вспоминаю шрамы на спине. Вспоминаю недавнее событие. – И не только простить, но ещё и полюбить.

Я не отвечаю, потому что сама не знаю, что сказать. Я никогда не задумывалась об этом. Не заметила, когда начались перемены в моём сердце.

– Ответа не имеешь даже ты сама? – ухмыляется Вистан, закуривая сигару. – Вот о чём я и говорил. Глупая безрассудная слабость. И название ей – любовь. Не может человек, имеющий это чувство внутри себя, быть достаточно хорошим лидером. Ты ослабила моего сына, прелестница.

Я не хочу его слушать, но тем не менее продолжаю сидеть и слушать. Автомобиль едет по трассе, мы проезжаем мимо знакомых мне улиц, и я в миллионный раз вспоминаю родителей. Вспоминаю папу…

– Почему моему отцу нужно было убивать вашу жену? – спрашиваю я. – Он мог убить вас или ваших детей.

Вистан не ожидал этого вопроса. Его тёмные брови слегка приподнимаются, а глаза сияют интересом. И Джаспер, в свою очередь, не сводит с меня взгляда.

Вистан тушит сигару в пепельнице, встроенной в дверцу машины, и отвечает:

– Наверное, он думал, что я её люблю.

Я отрицательно качаю головой. А в сердце боль и отрицание