Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (+ Бонус. Новый год у Тумановых) - Вероника Лесневская

боевым характером, что пусть только попробует шаг влево сделать – ждет его расстрел без суда и следствия. Да и он так долго ее добивался, что теперь будет максимально осторожным.

– Кто тут моего мальчика обсуждает? – вклинивается в беседу Алена. – У Ромочки оправдание есть – он весь в отца. А генетика – сильная штука, – ехидно ухмыляется, провоцируя мужа.

Она всегда поддерживала Рому, хотя он не ее родной сын, была для него лучшим другом и если не матерью, то старшей сестрой. У них разница небольшая – около двенадцати лет.

– Папка у него самый верный на свете, – парирует Лев, обнимая Алену за талию. – И брак у нас с тобой по любви, между прочим, – подмигивает ей.

– Ну, у кого по любви, а у кого – по принуждению, – бубнит она как бы невзначай, а сама следит за реакцией мужа. Намеренно его злит.

– Поговори мне тут, красавица, – предупреждающе рычит Царев, но его угроза не испугала жену, а наоборот, раззадорила.

– А что? Чистая правда, – с трудом скрывая сарказм в голосе, Алена продолжает подначивать несчастного Льва. На секунду мне становится его жаль, но против моей тетушки не попрешь. – Скрываться от тебя пришлось и маскироваться. Но ты все равно нашел меня и невестой своей стать заставил. Так что я жертва обстоятельств, – пожимает плечами.

Переглянувшись с моей матерью, хихикает игриво.

– Верно, мне он с первой встречи не понравился, – оставив внуков у елки, к нам степенно подходит мой отец. – Несерьезный и старый для моей Аленушки, – произносит сурово и серьезно, пожимает опешившему Льву руку.

– Кхм, Альберт, опять ты за свое, – не отпуская его ладони, настороженно произносит тот.

– Алик! – мама берет отца под руку, хмурится. – Это кто еще старый? – подначивает, напоминая об их с папой разнице в возрасте. И тут же обращается к Цареву: – Он шутит, Лев.

Алена сдается и, не желая больше мучить мужа, целует его в щеку.

– Не рычи, Левушка. За столько лет должен был привыкнуть к нам, – заполняет повисшую паузу заливистым смехом.

– Дочки в Италии остались? – вспоминаю об их общих детях.

– Да, старшая за домом моды следит и контролирует подготовку нашей общей коллекции, – охотно делится тетя. – Пошла по моим стопам. Решила выпустить линейку одежды для беременных модниц. Ведь она сама в положении, так что есть чем вдохновляться. А младшая в учебе и папкиных контрактах закопалась, разбирается, тоже на две страны живет. Бизнес-леди будет. Возьмет на себя меховую империю Царева, раз уж Ромка в спорт ударился.

– Пусть он развивается в той сфере, которую выбрал. Я только за, – твердо постановляет Лев. – И помогу. Я ведь поддержал в свое время его переезд в Россию и профинансировал сеть фитнес-клубов, хотя до конца не верил в его успех. После женитьбы сына я вообще за него спокоен. Ромка в надежных руках. Ну, а принцессам нашим еще предстоит определиться по жизни, но я на них давить тоже не буду.

Не чета моему отцу, который долго меня подмять пытался и в семейный бизнес затянуть. Многозначительно на него зыркаю, и папа закашливается.

– Кстати, ты подарки взял? – спохватившись, вскрикивает Алена. Совсем не меняется. Сколько ее помню, всегда была активной и неугомонной.

– Да, в машине. Я мигом! – Лев слушается жену, как дрессированный. Впрочем, я такой же с Агатой, почти ручной.

Он возвращается с горой коробок и кучей пакетов, на которых красуется фирменный знак Алены Царевой.

– Моя мини-коллекция специально для Тумановых. Лимитированная, между прочим, – она презентует эксклюзивные наряды так, будто все еще находится в своем доме моды . – Еле успела пошить. Благо, дочка помогала!

На шмотки тут же слетаются девочки всех возрастов. От крошек-детей до наших с Марком жен. И даже мама изучает яркие свертки с неподдельным интересом.

А мужчинам приходится терпеливо ждать, пока прекрасная половина нашей семьи разберет подарки. И тоскливо поглядывать на накрытый стол и остывающий ужин. Но желания женщин для нас – прежде всего.

* * *

Канун Нового года

Агата

Становлюсь в планку, упираясь локтями в коврик. Дышу ровно, напрягая мышцы, и одними губами отсчитываю секунды. Вбираю носом воздух и, затаив дыхание, медленно поднимаю одну ногу, стараясь держать ее на идеально ровной линии с телом. Вновь начинаю отсчет, но чувствую, как чья-то широкая ладонь аккуратно ложится на бедро и ползет выше.

Отрываю взгляд от ребристой поверхности фитнес-коврика и слегка наклоняю голову, боковым зрением ищу наглого хозяина руки, которая блуждает по моему телу и срывает утреннюю тренировку. Я специально встаю рано в надежде, что удастся выкроить время для себя, пока Адам спит. Но каждый раз мои попытки с треском проваливаются.

– А где все? – сонно произносит он, приседая рядом со мной, и заразительно зевает. – Такая непривычная тишина. Ты куда детей дела? И всех этих многочисленных родственников? Или они мне приснились, – подшучивает, продолжая поглаживать пальцами мою ногу. Чувствую каждое прикосновение даже через тугие лосины. Дыхание сбивается.

– Мои родители приехали в пять утра. И они вместе с твоими решили собрать детей и пойти осмотреть окрестности. Нагуляют аппетит – к завтраку вернутся, – с трудом произношу и, сдаваясь, опускаю ногу, опять упираясь обеими в пол.

Легче не становится, потому что мужская ладонь, словно гиря, давит на поясницу, вынуждая меня чуть прогнуться. Соскальзывает ниже, к ней присоединяется вторая, чтобы сжать мои напряженные ягодицы.

– Адам, из-за тебя я так и останусь пухляшкой, – фыркаю и падаю коленями на коврик. Муж лишь довольно хмыкает в ответ и, пользуясь моментом, откровеннее ласкает мою выпяченную попку. Хаотично отбиваю его лапы слабыми хлопками, за что получаю ощутимый шлепок по бедру. – Адам!

– Я знаю действенный способ, как сжечь сразу много калорий, – берет меня за талию и одним движением переворачивает, укладывая на лопатки. – Работает безотказно, – усмехается, нависая сверху.

Коленом раздвигает мои ноги, руками нетерпеливо задирает короткий топ, гладит разгоряченную кожу, пробирается к груди, жадно сминает. Выдыхаю со стоном, царапая коготками голый торс моего идеального мужа. Стираю с него капельки воды, оставшиеся после душа, очерчиваю крепкие мышцы. И чуть ли не мурлычу, извиваясь и воспламеняясь под ним.

– Черт с тобой, тренер Туманов, – спустившись к его поясу,